Кривое зеркало

Что-то странное, что-то странное,
Неизведанное во мне.
Что-то страшное, что-то страшное
Затаилось, молчит во тьме.

Полудикое, криво сшитое,
Утекающее во мглу,
Неприглядное, ночью скрытое
В самом дальнем, глухом углу.

Ухмыляется, царство жалуя,
Мерзость липкая, растеклась.
Только я – бесшабашно-шалая.
Зря надеешься, сдохни, мразь!

Читайте маски - отпечатки жизни.
Карикатурно кривится лицо,
С таким трудом скрываемые мысли -
Читайте маски - это так легко!

Лицо и фраза - вот портрет готовый,
Одним глазком в душе чужой побыв.
Читайте маски - с губ слетело слово,
Как лист осенний - бесконтрольный срыв!

Но помните, что если слишком просто
Читать карикатурное лицо,
То скоро в горле станет костью острой
Все, что гласит и делает оно.


25.12.2005

Руки мерзли в больших рукавицах,
Зарумянились щеки. И брови
Изогнулись от радости в лицах.
От сердец. От запекшейся крови.
Руки мерзли, а губы кривились,
И глаза в этом странном мире,
Как два беса совсем сбесились,
Заплелись, и в улыбке заплыли.
Заигрались, запутались в людях,
Слишком много в маршрутках оных
За окном минус 20 – остудит,
А в душе от жары все стонет.
И за черные шторы ночи,
Проскользнет это слово «надо»,
И улыбка опять заскочит,
От прощального грустного взгляда...

Всміхається краса лукава
Така підступна та ласкава
Богиня, німфа пьєдесталу
із барельєфу - свого трону.
На ній же з каменю корона
І насмішка суха і строга
Для нас якби пересторога,
Щоб не пройшов ти без поклону....
Та недоступна для простого
Земного, чистого кохання!
Її бажання - це визнання.
А до овацій вічна спрага
І чути лиш єдине: "Браво!"
О Славо!
О скільки чистих й непорочних
Запутались у твоїх косах
І не сховають вже у простинь
Наготу свою у сльозах.
О, золоті річки...

Туз пик и руки сжаты в нервах.
Все что наболело, сознаньем вырвалось наружу
В такую стужу я выхожу на улицу нагой
И окунаюсь в этот мир с небритой головой.
Какая мука глядеть на то, что потеряла,
Укрыла илом и в землю тихо закопала.
Я знала, что то, что ты считаешь страстью,
лишь горка пепла и в ней нет места для причастья.
Взгляд боли. Со мною больше нет того ада,
В котором я пылала,
Когда это было аду надо.
Не снись мне больше. Я не хочу сгорать спичкой,
седой сестричкой в святой...

Шел солдат, а с ним шли годы

Был когда-то молодым,

Он прошел огни и воды,

А теперь он стал седым.

И куда его кривая,

Путь дорога привела,

В ту страну, где нет почёта,

Всех забот лишь болтовня.

Разве он такую видел,

Мать народов, землю Русь!

Как ему порой обидно,

Даже думать не берусь.

Слез он показать не может,

Не от радости они,

От того, что жить не в силу

В эти пасмурные дни.
Владимир Тихонов.

Еще одна ночь, еще одна минута,
Тикает сердце, взорвется как будто.

Кривые моменты, беспонтовые мысли.
Мы лишь элементы в программе зависли.

Нарушена связь, линия занята,
А в омут упасть уже не получается.

Когда в эту сеть мы попали, не помним.
Сплелись в паутину и в ней же утоним.

Мы в поисках ласки, но нас засосали
Игры, где мы слезами стреляли.

Стратегия боли, где сердце, как выигрыш
Умирает, программных ошибок не выдержав.

И все наши чувства охвачены вирусом...

Жизнь коротка...
А кто-то нам пророчит,
что может стать она еще короче -
к примеру, на длину штыка,
на пули крохотный размер,
на шаг под грохот взрыва...
Ведь a la guerre comme a la guerre -
и ухмыльнутся криво.

Мы под эту ухмылку встаем под огнем,
мы под эту ухмылку становимся старше -
на рассвет, на закат, на бои и на марши.
Под нее погибаем и дальше живем,
но, учтите, и то, и другое - без фальши.

Жизнь коротка...
Но знаем все же точно,
что если станет жизнь...

Неспешно, неслышно, по зыбкой поверхности дремлющих истин,
скользит в даль фрегат фиолетовый, в трюмах вино и зерно.
Из гавани Белой восьмерок воздушных до птичьего острова Сирин-
маршрут неизменный -кривая понятий полярных, а в целом -Одно.
Веревочным швабрам разучивать танец приборки с матросом,
соленой водой окроплять восхождения трапы, магнит якорей.
Жонглирует юнга на палубе пальмовым даром- кокосом,
завидует дервиш алжирский, бродяга песчаных морей.
О море и только о море стихи...

Жизнь наша не боле, чем Гекатомба для Рая,
для Ада, для избранных блажь Елисейских полей
и только... для Эреба жизнь человека земная
и прочих деревьев, насекомых, птиц и зверей.
У каждого есть ангел-хранитель и есть Азраил,
судьба роковая форсировать Ахерон и Коцит,
а ты говорил, пел и дышал, грешил и творил,
мечтал:путь в неземные миры будет открыт.
Боялся войны, боялся всего: чумы и холеры,
жил в ожиданье внеземных, божьих чудес,
убойся, чтоб душу твою не похители Керы,
и, чтоб...