Критический реализм в быту

Что может быть на Свете краше
Чем с милой просыпаться на заре
И нежно губ её касаться
И трепет чувствовать в себе
Она в ответ глаза откроет
И тихо скажет — Дорогой!
И ты поймёшь что в этой Жизни
Тебе не нужен миг другой!

только вольной - чистой может быть водица
только холодной - жажда утолится
в непокорной воде Сила живет
только в свободной Радость поет

Никто не хочет быть нелюбимым,
Всяк стремится туда, где тепло,
Где тебя назовут: милая, милый...
Приласкают, пригреют, где уютно бок о бок.


С кем раскроется сердце нежной луною,
Осветится волшебным фонариком путь.
Понимание душ обрели мы с тобою,
Еще глубже хотелось в глаза заглянуть.


Это тайна двоих — сквозь судьбы лабиринты
К точке встречи нечаянно вдруг подойти;
И ворота запертые стали открыты...
Линии жизни сумели в косичку сплести.

С набитым брюхом добрым быть несложно,
И незачем терзаться и томиться
Какими-то абстрактными словами
«Бог», «состраданье», «милость» и «любовь».
Кошель набит – и сладкий кайф неложно
Вам обеспечит жирная столица,
Которая взметнула нынче знамя
Маммоны, всласть лакающего кровь.

Когда бы вам хоть раз уткнуться рылом
В действительность сегодняшней России,
Где старики вперегонки со псами
Опорожняют баки нечистот,
То вы бы не сочли певца постылым
И не бросали взгляды бы косые...

Ну нельзя же, быть такой красивою,
Ты ж меня пленила красотой.
Пред её, непобедимой силою,
Пал без боя, гордый норов мой.

Ты ж меня, с ума свела, лишь глянув,
И шальной со всеми, с тобой тих.
Без тебя дышать я перестану,
О тебе лишь, песнь моя и стих.

Мне с тобой всегда легко и просто,
В сердце свет, а на душе тепло.
Там где ты, мой чудный счастья остров,
Мир, в котором, мне всегда светло.

Всё в тебе изящно, совершенно,
Для меня, нет женщин красивей!!!
Счастлив я — ведь я...

Миле
И коли быть нам вместе суждено,
Оставим за спиною чьи-то тени.
Вдвоем допьем тяжелое вино
С осадками недавних потрясений.
Судьбе решать, что «нечет» и что «чет»,
Предстанем перед Господом иными…
Чтоб перед небом выполнить обет,
И обручиться клятвами земными.
Мы неподсудны ныне никому,
Завистники, скучая, приуныли.
Шальная осень в лиственном дыму
Сплетает кружева дождя и пыли.
Пойдем в леса, где тихо и светло,
Где лето нам случайно отзовется.
И позднее осеннее тепло
К твоей...

Может быть тебе и рады
Те, с кем целуешься в парадной.
Домой бы лучше пригласил,
На большее б хватило сил!

Скорее считаясь им братом, а может быть другом,
В минуты недоли, в часы неизбывной тоски,
Собачьи глаза, что набиты привычным испугом,
Светились теплея,
Добрели почти по-людски.
А дел и всего-то, что хлебные крохи да кости,
Не с барского вовсе, с цветастой клеёнкой стола.
На этом пиру мы у жизни не долгие гости,
Два метра квадратных земли
Иль два воронёных ствола.
И то и другое сегодня нам в самую пору,
Скорее навырост, чего там скулить и просить.
И вряд ли отыщешь уютную тёплую нору...

Тебе ведома цена Бессмертья...
Там, где мир осколками огней
Всё блистательней и всё тускней
Говорит о сущности своей,
Шрам на воздухе оставит лист опавший,
Шрам на память в свете фонарей…
Скинул душу и упал на паперть
Тихой яви тяжести своей.
Он не сбился с рифмы, он играет
Стих из тысячи историй…Сгинет в тьме.
Этот реквием, в который нас слагают,
По тебе, безбожник. и по мне.
Посмотри - пронзительно чернеет
Эта ночь и тёмная вода,
Всё, что Жизнь сказать тебе сумеет -
В тишине...

Может быть от мыслей невесёлых,
Слёзы нависают из-под век.
Умирает крошечный посёлок,
Как больной и старый человек.
В страшном сне такое не приснится,
Господи, хоть ты бы увидал…
А Москва?
Ну, что – она столица,
Город профурсеток и кидал.
У зеркал накручивая локон,
В тяжких думах, чтоб ещё надеть.
Из намытых, из кремлёвских окон
Родины моей не разглядеть.
Сгинет он – России не убудет,
Оправданья знаю наперёд.
Эти, за стеной кремлёвской – люди,
Остальные, попросту – народ.