Костя

Прокатилось, прошло по стране Рождество,
Даже снег захотел посетить наш приют,
Знаю я ненадолго его колдовство
И с востока ветра до костей проберут.

Но депрессии нет! В этот праздничный дом,
Как источник тепла и защиту от бед,
Ноги вновь понесли, что вращались с трудом,
Где души родники и вино не вовред.

Все! Захлопнулась дверь, отсекая тот мир,
Где себя на плацу разрывал и сжигал,
Тишину и покой ты мне даришь факир,
За тебя, Милый друг, поднимаю бокал!

Впрочем...

Иаков сыновей своих призвал
(Как Ельцин собирал борзую труппу,
Когда роль реформатора играл,
А не смотрел на всех холодным трупом.

Себе ту сходку представляю я:
Берёза, Рыжик, Плохишок, Бурбуля,
Дьячок, Окуля - вот его семья,
Которая стране покажет дулю.)

Сказал Израиль: «Возвещаю вам
Грядущее, его шипы и розы.
Для вас, сыны, несут мои слова
Надежды, обещанья и угрозы.

Предначертанья видеть вы должны,
Чтоб путь судьбы не расходился с вашим.
Сойдитесь в круг Израиля сыны...

Тусклый сквозь туман, виден свет.
Ветер мне в лицо, он сырой.
И покоя мне, в жизни этой нет.
Устал спорить в ней я с собой.

С неба упадёт, искоркой звезда.
Загадаю я вновь желание.
Пусть не сбудется, оно как всегда.
Сладко мне его ожидание.

Неприветливый, мир сырой вокруг.
Жить в нём холодно, до костей промёрз.
До конца пройду и замкну я круг,
Я хотел уйти в мир волшебных грёз.

Дым пожарища, пахнет гарью.
На огне сгорит чья-то рукопись.
Стал кошмарный сон страшной явью,
Я...

Словно подросток худой и нескладный,
Мается тополь у двери парадной -
Хмурый ночной постовой.
Все наважденья поры листопадной
Сброшены вместе с листвой.

Холодно. Сумерки. Серенький дождик
Сотнями крохотных мокрых ладошек
Гладит его по лицу.
Краски бледнее и линии строже -
Осень подходит к концу.

Осень-притворщица. Осень-мистерия.
Время считать синяки и потери,
Верить в остатки добра,
Строить любовь на костях недоверья...
Здравствуй, подружка-хандра!

Выйду. Пройдусь по...

Иосиф наказал потомству,
Кому икрою мазал хлеб:
Останки не нести к погосту,
А поместить в семейный склеп,

С Египта увести все кости...
Как кокон завернулся в плед
И умер благоверный Ося
Ста десяти неполных лет.

Забальзамировали срочно,
А проще было бы на лёд,
Срок годности чтоб не просрочить,
Пока оказия придёт.

С какой поклажею – не важно,
Как скоро, через сколько лет
В каком попутном экипаже
Останки увезут в тот склеп.

В отличье от Хеопса, скажем,
Или заносчивой попсы...

Начало долгого пути.

Вниз по Драконовым горам,
навстречу трехкилометровым водопадам,
считывая со скал
рисунки художников палеолита.

Прохлада виноградников спасет
от кочевой пыли солнца.

Гостеприимная бедность встречает
ночлегом.
Скорость гепарда, мощь буйвола, сила льва
оседают
в легендах и песнях
у вечерних костров.

Борьба за выживание в кратере ночи.
Превращения шаманов.
Кости древности в оскале
молчащих пещер.

Пылающий рассвет на берегу океана
обжигает
золотом...

Мы все такие разные, поверьте,
Хоть все из мяса, кожи и костей.
Лелеем мысль о жалости и смерти
И жить спешим в агонии страстей.

Мы любим так неистово и пылко,
Грустим, порой, замкнувшись в тишине.
Пред выбором на жизненной развилке
Мы волком воем при большой луне.

Нам по колено море, если пьяны,
Мы топим горе в рюмке иногда.
В других находим разные изъяны,
Лишь у себя не видим никогда.

Мы в скоростном авто летим по трассе,
Не видя красоты лесов и рек.
Становимся незримы в...

Отвечая смертным взглядом
На обиду. Тихим шагом
Удаляюсь я во мраке,
Укрываясь в чёрном фраке…

Так ненавистно для души
Простить тебя и вдаль уйти,-
Бессильна правда дерзкой лжи.
Забудь, прошу,моей любви.

Виски сдавила боль и тьма лишь впереди,
На волю рвётся гнев, пронзает до кости.
Иссушен я до дна, безверием палим.
Осколок в моём сердце, словно едкий дым.

Я жива, понимаешь, но мертвые строчки
Застывают в безумстве, в молчанье немом,
Я жива! Восклицанье исчезло, остались лишь точки,
Гремит рифма костями и в словах перелом.

Хочу столько сказать, только образы блеклы,
Растворитель смывает все краски на нет,
Как же долго искала тот оттенок заветный,
Но полотна пусты, когда смотришь на свет.

Я жива, я жива, голос тонет в стенаньях,
Прилипая к фаянсу, стеклу и парче,
Заскулю на луну, грустно так, в причитанье:
Ведь приходишь никем и...

Единится от толпы,
в забавные пылающие склоки!
палящие шумящею молвой,
змеей на шее галстук из холщины,
мешок,
за волосы,
долой бесправие и ужас!
спороли пуговки,
конвой к стене руками!
лбом к небу,
тушью крестят стертые знамена.
глянь, все святые выскочили в сени.
из сопки бытия в иконах.
и заводные детства карусели,
без козней прессы из газетной желчи,
проводников навязчивых идей,
мы шли вперед,
хоть нас кидало в детство,
кривых заточек, бункеров, иголок,
и в...