Кормить

Небо – в синих квадратах,
а на чёрной земле –
- голубиное братство
на едином крыле.

Вместе кормятся стаей,
вместе в небо гребут,
всё, мне кажется, знают,
и в согласии живут.

На стыковке с землёю,
потолок – небеса,
перья их не холёны,
но нежны голоса.

В сером парке скамейки
изогнулись в спираль,
кто-то цедит – Налей-ка –
кто-то целит в букварь.

На мальчишек старуха
всё скрипит, как кровать.
Стая – чинно и с брюха,
ей на нас – наплевать.

Провожаю глазами,
свист...

Для редактора,
озабоченного передовицей,
он никто, какой-то Джон Мильтон,
затерявшийся на литературной обочине.

Актриса глицериновую слезу
из-за него не проливала ни разу.

О нем хранит молчание
радио и телевещание.

Нет ни досье, ни файлов секретных.
Нет псевдонимов народу известных.

Никому не интересно
узнать его настоящее имя.

Жив ли он, мертв ли он,
не проверяет никто.

Возможно в чулане
детективы найдут его труп
с разбитым лицом,
с открытыми глазами...

Широкая Волга за окнами плещет волной,
В зеркальности вод сохраняя моё отраженье,
И Вечность незримо готовится к встрече со мной,
Считая успехи мои и мои пораженья.

Я атом Создателя, штрих в пестроте бытия,
Горсть праха земного, внезапно обретшая душу.
Железо железо острит остриём острия,
И крик, исторгаемый болью, несётся наружу.

Как просто бездушным - не слышать, не зреть и не знать,
Утробу ленивую долгий свой век ублажая.
Землёю, похожей на ад, похваляется знать,
В гордыне...

В Отечественную войну фашистам сделать это не удалось,
"Врагам народа" доделывать видать пришлось.
Куда смотрит контрразведка?
За, что деньги получают,
Когда ничего не замечают,
Что развал кругом идёт,
Смертность в стране с годами прёт!
Что хоронить не успевают,
Каждый день то кого-то убивают,
В автодорожных происшествиях погибают,
То в больницах умирают.
Сколько доски на гробы за эти годы в стране погнали
И сколько простого народа в землю закопали?
В Сталинские времена, смертность...

Это на нее не похоже
И что же с ней случилось такое?

Как гром среди ясного неба
Она на него смотрела, смотрела …

Не замечая бирюзовых луж
Протянула ему руку
И просто сказала:
- Здравствуй муж!

Уже через неделю они расписались
И больше ни на минуту не расставались

Разве такое бывает на свете
Конечно, бывает – солнце же светит

- Он конечно богатый, успешный
Щебетали подруги
Ой, не знаю девчонки
Он какой-то нездешний
Но знаю точно, он будет супругом

Его вера в Любовь...

На этой площади более двухсот гектар,
Советский народ посадил небесный дар...
Прекрасный долговечный Дубровский сад
Весной и осенью он издавал... свой нежный аромат...
Весной он цвел, благоухал
И пчел к себе он зазывал...
Они трудились с раннего рассвета
С весны до конца... тёплого здесь лета...
Стремились накормить страну медком,
Чтоб люди баловались зимой чайком...
Трудяги пчелки семьи свои кормили
И людям пользу приносили...
Сейчас как видно здесь пшеница
А по краям кой-где...

Я сегодня увидела Город стихов
Удивительно нежный и яркий!
И под стук каблучков, как беспечный фантом,
Я бродила бульваром его мастеров
Осторожной кошачьей повадкой.

Но смеялся он тысячью лиц и домов
И дарил песен новых мотивы,
Как мальчишка, забыв про семь с лишним веков,
Он бросал в небо строки воздушных шаров,
Мне навстречу бежал шаловливо!

И кормил как котёнка с ладошки потОм
Карамельной глазурью рассвета.
Закружив, как гончар, боль на круге своём,
Он слепил...

Сегодня хочется просить прощенья у Земли,
И у каждого человека в отдельности (или почти у каждого).
Наша космическая каравелла приближается к Земле,
Она пришла за нами.
Ты стоишь на корме, розовый лотос на ладони
Протягиваешь мне.
Ты говоришь – истиной поишь.
Твой облик льёт золотой Свет,
И сердца в благоговении падают ниц.
Ты приносишь божественную Красоту,
Она исцеляет сердца от тьмы.
И возносит поток Красоты волной Космоса
приземленные сознания вверх, просветляя.
Ликующая Любовь...

Вот и стая лебедей прилетела.
Вожаком теперь у них молодой.
Вдруг душа моя с трепетом запела.
Напивались талой лебеди водой.

Припев:
Лебеди, лебеди, лебеди.
Сколько ж пролетели верст.
Кто же красил Вас красками белыми.
Так умело среди звезд.

Их кормила я с рук и все думала.
Где же самый их главный король.
На свиданье надежду придумала.
Как сладка эта жгучая боль.

Припев:
Лебеди, лебеди белые.
Что ж скрывали от меня...
Льется свет любви лучами несмелыми.
В сердце, вожака...

С тем поросенком я в ладу)
Я в корм даю СВОЮ беду,
а напою - своей слезой
и он тихонько стоит в стойле)