Книжное воспитание

Когда надежда отыскать ее
Практически свeлась к нулю
И взгляд рассеяно блуждал
По книжным полкам,
Волшебный мотылек
Невидимо влетел в мое окно
И на плечо мне сел
C прекрасною улыбкой
Богоявленной Мадонны.
И в голове моей вдруг стало
Так светло.
Сознание прониклось озареньем
И мысли срифмовалися в одно
От радости любви стихотворенье.

Они летят, как улетают птицы.
Но улетают, что б не возвратиться,
Что б улететь и никогда не возвращаться,
Что бы навек со мною попрощаться.

Они взлетят и громко хлопнут дверью.
Я закричу, тогда им не поверив,
Я зацеплюсь за хвост воспоминанья,
Нарушив все законы мирозданья.

И полечу сквозь лабиринты мыслей,
Картин, стихов, давно забытых писем,
Я буду задыхаться книжной пылью,
Читая, что когда-то было былью.

Я буду плакать, плакать и смеяться,
Не верить, верить, просто...

Мне б жизнь остановить на той странице,
Где нет ещё прострелов в пояснице,
Нет проку от врачей и от лекарств,

Тоска ночная кажется нелепой,
И можно доверять легко и слепо
Потугам необузданных дикарств,

Надеждой покорив девичьи души,
В романтиков их веру не нарушив,
Прервать свой легковетреный полёт.

Но вновь и вновь ищу я без устатку
Потерянную книжную закладку.
А жизнь зачем-то катится вперёд.

2009 г.

Иосиф к фараону двинул
И известил его за сим,
Что патриарх из дома прибыл
И всё семейство вместе с ним.

При них ослы сплошь и бараны
И всё, богаты они чем.
Пришли сыны из Ханаана
В Гесем явились насовсем

По правде жить и по закону,
Осели разводить свой скот.
(Зачем сатрапу-фараону
Знать про их будущий исход?

Хотя тот мог и догадаться:
Плодится скот и наперёд
В одних границах удержаться
Не сможет вечно скотовод,

Уйдёт в поход, в исход, в изгнанье,
О чём чрез многие года...

Одна из ваших теней сочинила рассказ,
Одна за спиною у ветра над городом мрачным
Несется поклажею темной и плачет и плачет:
"Я радуги цвет позабыла и пение птиц!.."

Одна из ваших теней меж книжных страниц
То мраморный бог, то отставший турист, то Медея...
Я следом читаю строку за строкою немея
И сердце тревожно, так громко, так странно стучит...

Едва ли знакомые просят на карты присесть
И тут же раскинут наз десят на разных, случайных...
Таким же как я выпадает всегда только...

Люди идут по Земле,
Люди идут кто куда.
Днём или ночью во мгле,
Кто-то в движенье всегда.

Кто-то не спит, он работает.
Кто-то не спит,он грустит.
Жизнь словно море глубокое,
Движется, в бурю шумит.

Шум разговоров, моторы ревут,
Мир неспокойным стал, шумным.
Люди всё время шумят и бегут,
Мир стал каким-то безумным.

Грустно в глаза мне из зеркала глянет,
Тип неприятный, усталый, седой.
Знаю меня передразнивать станет,
Если качну я своей головой.

А я его знал кудрявым...

О Пушкин, раб я твой на век!
Ты был такой же человек,
Как все мы тут, помазаны одним.
Я восхищен тобой, твоей судьбой!
Не каждому дано, уйти так, как
Это сделал ты. Прозрели
Старые волхвы и песни
Новые слагают, о том кто жил
И кто почил на землю русскую
В смятение. И много лет уже
Прошло, а мы всё также
Почитаем твои труды на полках
Книжных бутиков или в скворечнике
Своём сидя под светом тусклой лампы.

Разве думал я в июле,
Что подобное случится.
Не скучал я и не бредил.
Ведь чужой была мне ты.
Разве думал я, что стану
Так страдать и так молиться,
Защищать тебя стихами
От непрошеной беды.

Остудила осень лето.
Скоро лес засеребрится.
Август сделал всё что можно,
Чтоб нашли друг друга мы.
Мог ли я себе представить,
Что я буду так молиться,
Для Тебя просить у Бога
Справедливости взаймы?!



2001 г.

+++

Булочку хочу за три копейки,
Брежнева на трон и самиздат.
Снова...

Моя Родина, перманентно беременная революциями,
Не понаслышке помнящая кислый запах пороха, водки и щей,
Изрыгает в историю вождей, транспарантов поллюциями,
Сегодня - милости просим на трон, ну а завтра, извольте – взашей.

Вековой мостовой, куражащейся над односезонным асфальтом,
Пившей дожди, бензин военных парадов и кровь убиенных стрельцов,
Чью спину массировали сапогами, шинами, школьными вальсами,
Еще прочувствовать миллионы пар обуви будущих мертвецов.

У расстрельных команд не...

Кому-то – друзья, а кому-то – враги,
Противники или соратники,
Один – за другим, один – за другим
Уходят шестидесятники.

Ах, сколько же было надежд и ругни!
Поклонников толпы несметные!
Пора наступила: уходят они.
В забвение или в бессмертие?

Как в люк самолёта, в небесный простор.
Без ангельских крыльев за спинами.
На книжных развалах – глянцевый сор:
Донцова, Акунин, Устинова…