Кем

Если сердце ранено смертельно,
Если слёзы струятся рачьём,
Если горе твоё безпредельно,
Пусть никто не узнает о нём.
Пусть никто из толпы равнодушных
Не услышет подавленый стон,
Пусть никто не узнает о ране,
Даже тот,кем удар нанесён.

Взорвать устои, скованные серебристо-яркой цепью,
Ненужных пагубных давно шаблонных ложных истин.
Прошу не путать карканье ворон с прелестной трелью,
Вскричать: что силы, чтоб слова в ветрах слилися"...
Кем-то невинность обрамленная заведомо, искусстно,
Интрига что горит в сердцах неугасающей свечою,
Иль будто ива, наклонившись что так мило, грустно,
Гирляндами ветвей, струясь над мутной черною водою.
Может стать паром в высоту стремительно летящим,
Может осесть в душе, как-будто...

Мне тяжело теперь смеяться,
Рыдать, ломать и восхищаться.
Я перестал почти бояться
И с женщинами целоваться.

Я перестал уж злато мерить,
А начал думать, делать, верить.
И если хочешь ты проверить,
Тогда прошу тебя измерить
Всё то, что Бог наш сотворил,
И ты тогда умеришь пыл.
И сам поймешь, кем раньше был,
И что на святость говорил,
И где кого, когда убил
И сколько душ ты загубил.

Тогда то только ты поймёшь,
Какою «правдой» ты живёшь,
И где Реальность, а где ложь,
И где ты...

Прозрачные тени
твоих сновидений
по лунному свету вплывают в зарю,
и солнце картины
рисует на стенах -
проснись, это утро тебе подарю.

ПР
Это утро - тебе.
Забери его - сердцем и взглядом,
только ночь не забудь - сумасшедших и жарких утех.
Забывать и плохого,
наверно, не надо,
но забыть нашу ночь - непростительный грех.

Пройдем по росистой
траве шелковистой,
по тропке, проложенной кем-то в саду.
Исхоженных много,
но наша дорога -
одна, и по ней я тебя поведу.

ПР
Это утро...

Я был на вере распят,
Я резал крестом запястье.
Пусть на веки веков будет свят,
Тот, кто мне подарил это счастье.

Я был одиноким в толпе,
Я был человеком средь вас.
Не на кресте – на столбе,
Казнили меня сотни раз.

Горел я за веру в огне.
Горел я две тысячи лет.
Не наяву, а во сне,
Я жил, нарушая завет.

Я был Иудой Христа,
И Савлом когда-то я был.
Но тяжесть Иисуса креста,
Кем бы не был я – я не забыл…

Как быть, рыдать или смеяться что есть мочи?,
До слез, над жизнью над собою над другими.
Нам Бог не дал, увы, подобных полномочий,
Или решенье это ,Он,намеренно не принял?

Как быть при сохранении устоев и обычаев?
Спешно заверить, что конфликт давно исчерпан
Иль скрыться проще под личиною двуличия.
Или намеренно играя от бессилия на нервах.

Как быть расслабиться не забивая себе голову,
Рыданьем ничего невызвать кроме жалости,
И разделить свои невгоды кем то поровну,
Когда...

Под березами дышит губерния
и таит в полумраке лесном
колокольные звоны напевные
и глубины неведомых снов.

По проселкам блуждая немереным,
набредаю на пустынь твою,
и растерей, глухою тетерею
в отдалении долго стою.

И неведомо кем приневолен я -
может, силой, что дышит Саров? -
постигаю тобою намоленных
глубину и величие слов.

Голос старца над пустынью рубленной
укрепляет мятущийся дух:
"Сам спасешься, раб Божий возлюбленный -
много тысяч спасутся вокруг".

А небо, как крыша Господняя, крышкой,
От гроба мне кажется, звёзды, как гвозди,
Забитые кем-то, смотрящим в нас свыше,
Все мысли мои так похожи на гроздья-
Салют, в никуда, по наклонной и к низу,
Земля, дивный карлик, Шагреневой кожей,
Безумна в стремлении похорон Жизни.

Голодной птице холодная
Лежит на асфальте крошка,
Замерзшей душою доброю
Кем-то случайно брошена.
Ее один пнет ногою,
Другой наступит – раздавит,
Иль мимо походкой скорою
Пройдет - и лежать оставит.
Возьми ее рукой робкою,
Зябко снег стряхнув рукавицей,
Подойди - и накорми вдоволь
Птицу синюю счастья Синицу!

Я в небе весеннем, свободно паря,
Нашла удивительный жёлудь.
Он кем-то был сорван и спрятан не зря.
Огромный и очень тяжёлый.

Забойся меня проходящий олень!
Дрожи бурундук и полёвка!
Я вверх забираюсь неслышно, как тень,
И падаю быстро и ловко.

Сейчас как напрыгну на жёлудь с высот
Макушек разлапистых елей
Затем, чтобы даже малейший кусок
Соседи украсть не сумели.

Я так в него острые зубы вонзю,
Что он не успеет и вякнуть.
И жёлтую кожицу выгрызу всю
И высосу сладкую...