Казаться

Пророк сказал: «Не пей вино.
Погубит воина оно.
Падёт проклятье на Восток.
Не пей вино», - сказал Пророк.

Да что мне этот Ваш Пророк?
Я отхлебну всего глоток.
Там где глоток, там два и три …
До дна … Немного закуси …

За кубком кубок – пир, так пир!
Ну что? Пойдём в другой трактир …
О-о-о … Да здесь все мои друзья …
Вина для всех! Всем ставлю я!

Красавица, пойдём со мной,
У нас есть кое-что с собой …
Эй, парень, ты чего вскочил?
Твоя? Ты что, её купил?

Что ты сказал?.. Ты...

Мы ворвались в деревню
С четырёх направлений,
Окружили дома
Плотною паутиной.
Среди сотен таких же
Мятежных селений
Операция эта
Нам казалась рутиной.

Мы сгоняли, как скот,
Со дворов населенье.
Тех, кто сопротивлялся,
Убивали на месте,
Мы работали четко
И без сожаленья
Обрекали людей
На костер нашей мести…

Командир наш – лихой,
Молодой штурмбанфюрер:
Крест Железный
На серой груди красовался.
Говорят, что он за-
говорённый от пулей –
Он грозой партизан
Во всём Рейхе...

Людская честь с веками поредела
И низости житейской нет предела…

Был день осенний ясен и пригож,
И места в нём, казалось, нет коварству,
Сам Государь, устав от двух вельмож,
Их пригласил, чтоб проучить по-царски.

Он свято верил, видя всё насквозь,
Порок накажет, правда возликует,
Но вышел из всего такой курьёз,
Что вся страна подробности смакует.

Завистник первый был из них, и жмот,
Второй хитрец и редкий сребролюбец,
Возможно, их доставил звездолёт
Или одно из пролетавших...

Да, снова осень, снова дождь.
Уныние погода навивает.
Но есть и в осени преимущество одно,
Мне осень все о Ней напоминает.

Случайность нашей встречи. Нет,
Скорей, наверное, закономерно.
Казалось бы, простые отношения в InNET
В любовь сложились неизбежно.

А осень стала вдруг весной,
Проснулись чувства и желанья.
Слились как ручейки в поток сплошной,
Слова любви, слова признанья.

И не было счастливей нас двоих.
Мы обо всем и обо всех забыли.
На лодке из эмоций и страстей своих...

Вы звали в юности меня
Красивым именем Джордано
И глаз манящих западня
Была желанна и нежданна.

В неё боялся я попасть,
Племянник статуи Свободы,
Подаркам призрачным дивясь,
Из этой песни канул в воду.

Ждал водопад хрустальных струй,
Познал цунами грязной пены,
Молил, вернись и арестуй,
Прости трагизм прощальной сцены!

Я Вас с трудом вчера узнал,
Плыла навстречу бизнес-вумэн,
Костёр раскаянья пылал
И в нём сгорал Джордано Бруно!

Вы посмотрели сквозь меня,
А...

Случайный дневник из пучины иных вырываю,
В Пристанище ангелов долго сижу и молчу,
И вдруг понимаю, что жизни я вовсе не знаю,
Но ту, в их дурмане и знать я совсем не хочу.

Какие-то склепы, какие-то мертвые лица,
Прекрасные юноши, словно во тьме упыри.
Им хочется только в бреду уколоться, напиться,
Потом не грузиться, ты лучше туда не смотри.

То готикой веет от девы, то странной стихией,
В которой и маски уже не сорвать – приросла,
Случайный дневник, но какие-то странно чужие...

Почему умирают люди?
Износились они наверно,
изнутри проржавели скверно,
черноту вынося на блюде.

Почему они умирают?
Ведь казалось, живи бесконечно.
Механизмы стареют конечно,
вечных двигателей не бывает.

По-истерлись их шестерёнки,
чем деталь заменить не знают.
Миллионы лет умирают
и на смертном одре и в пелёнках.

На конвеере этом вечном
механизм устарелый лишний.
И корпит инжинер Всевышний
над техническим совершенством.

Я ждал ее у Эрмитажа….
Я тосковал, скучал и чах…
А рядом - мраморная стража
Держала н е б о на плечах…

Я ждал давно, шагая нервно,
На них стараясь не смотреть:
Им все равно, а мне, наверно,
С тоски придется помереть.

Им безразлично все на свете:
Изваяны и холодны,
О н и – для будущих столетий,
А н е для жизни и весны…

(…Не сразу смысл последней фразы
Был понят так, как прозвучал,
Я понял далеко не сразу,
Что, отрицая – утверждал!...)

Прекрасны их тела нагие!
Казалось...

Не обижайте снох, свекрови,
Не заставляйте хмурить лба.
За радость под чужою кровлей
Они ответят вам любовью.
В них – человечества судьба.

По родословной наш Спаситель,
Сын богородицы, еврей.
Но жирной кляксой в чистый свиток
К царю Давиду в род проникла
Сноха совсем иных кровей.

Христа, да не в укор хасидам,
Еврейская вскормила грудь.
Не затаим на мир обиду,
Что чистокровному Давиду
Прабабушкою будет Руфь.

Чем родословною кичиться,
Времён распутывая нить,
Мы лучше...

ты называл меня большой,
но не за возраст,за заслуги.
а я казалась лишь смешной,
смушенно опуская руки.

ты называл меня большой.
за то, что многое прощала.
а мне хотелось быть родной,
но для тебя я ей не стала.

ты называл меня большой.
Улыбка,счастье на мгновенье.
затем я стала не такой,
нелепо выразив сомненье.

но я сглупила,я доверилась словам.
они убили все намеки на надежду.
сердце верни,быть может где то там
моя любовь к тебе еще живет как прежде...