Каштановый

У каждого из нас своя Одесса,
Своя, как мама, бабушка, отец.
Прекрасная, как юная принцесса,
Идущая с любимым под венец.

Благоухает аромат акаций,
И ласточки зависли в облаках.
А говорок потомков разных наций
Звучит теплом в неправильных словах.

Я родилась на Чкалова двенадцать,
От Дерибасовской совсем недалеко.
Теперь мне далеко уже за двадцать,
Но к морю я плыву всегда легко.

Сверкает море, трепет ветра нежный,
Скала "Отрада", в розах сад скульптур,
На пирсе рыбаки стоят...

Милое,
Рыдает под корсетом ребер,
Детское, невинное, за что так зверски наказано?
Шелестом тонкой бумаги, рельефом от синей шариковой
Застынут в ужасе, но безжалостно
Не дрогнет рука иголос
В прокурора игрызатеет
С глупой, маленькой

Беспомощная
Слепое и нежное, новорожденное
С прожженными язвами от окурков
С удушьем волос каштановых
С камнем у дна в озере цвета хаки
С изумрудами

Ожог на вдохе от жадности
Без раздумий сожгла бы легкие
Лишь бы поглубже в плевру...

Тень от ограды на узенькой ленточке пешеходной части моста,
словно кожа зебры, словно жилистость жизни – словом, пробелом, снова словом,
золотом, грязью, алмазом, смолой, сколами руд, до горизонта,
где виднеется утренней свечкой маковка церкви
в дымящейся утренней свежести майского марева.
И я иду между строк, проросших берёзами, липами, хвоями,
тополями, осинами, вишнями, клёнами вдоль обочин,
расставляя знаки внимания, оставляя стихи за спиной, представляя себе себя
без нароста...

Ты не спишь?
Хрупкие вишни,
на жжёной умбре земли,
уже медоносят,
в красно-карминовом улье заката,
тёплыми каплями сна;
а, за бледно-каштановой дымкой портьеры,
небо разлито
персидским синим.
Ты не спишь?
Ещё нет?
В тетради, песочного цвета,
вечер ложится последней строкой,
словно
чертополох многоточий,
словно
палевый абрис холодных берёз,
словно
бронза спящей травы,
словно
старое золото звёзд;
а, рядом,
рука об руку –
наброски теней,
на бежевой ряске обоев...

Шоколад, клубника, ваниль
с остывающих губ сентября.
Посидим, поговорим,
пока тени не прогорят,
словно жёлтый дымок листвы
под болотной плёнкой дождя.
Посидим, помолчим у реки,
пока солнца чертополох
не вспрыснёт червонной росой,
словно тающий след мотылька.
Шоколад, клубника, ваниль
в очищающих слёзах берёз.
На прохладном плече – рука.
Под прохладным небом горит,
лишь лавандово-синий туман.
Лишь каштановых глаз печаль,
расплетённая розой ресниц,
залипает между страниц...

Да, Ты д р у г о е дерево…
Ты настолько д р у г о е Дерево,
Что растешь из корня моего сердца,
Вздымая его в синюю Бездну
Своей высотой.
Тень от ветвей Твоих
Укрывает меня от зноя.
Нежный трепет
Прозрачной Души Твоей
Сжигает меня дотла!
Легко трансформируя,
Преображая в бесконечность Твоего дыхания…
И поет мне песню Твой буйный ритм,
Каштановая шапка кудрей
Дает мне повод – забыться…
Прошлое нам не будет сниться.

Так и сижу я
На перепутье двух дорог…
Под Твоим Деревом...

Она была слегка каштанового цвета,
Она была слегка по летнему раздета.
Все были налегке, я их не замечал,
Но сразу обалдел, её как повстречал.

Она была одна и без сопровожденья.
Она меня одна инсультом восхищенья
Сковала, на себе задерживая взгляд.
И в бесподобный миг мне чувства ставят мат.

Я потерял тогда способность подходить,
Я потерял тогда способность говорить.
Стоял как истукан, смотрел за удаленьем.
Когда прошла болезнь, ещё был в восхищенье.

Такой вот идиот, скажу вам...

Жду цветенья каштанова
Площадей и вдоль улицы
Порта-города славного,
Где в лучах море жмурится.

К небу вскинутся свечами,
Пирамидами пышными,
Факелами в синь вечера.
Фонари – будут лишними.

И проходишь в величии.
Ощущения – храмные.
Лица встречных магически
Улыбаются.
Странные...

Мой город, в котором родился и рос,
Где солнце ласкает и греет.
Весной утопает в цвету абрикос,
И сердце от этого млеет.

У тёплой реки поёт песню рогоз,
Под ветер мотив подбирая.
А капли от волн задевают стрекоз,
Бриллиантом на солнце сверкая.

Мой ангел-хранитель, мой город родной,
Моя колыбель и обитель.
С тобой навсегда остаюсь город мой,
Ты крепость моя и целитель.

Уютные улицы память хранят,
О славной истории предков.
Все храмы и церкви об этом звонят,
Мы в сердце храним...

… и зелени кругом полным-полно,
но бросишь взгляд:
лимонное пятно
в какой-нибудь волнующейся кроне
напомнит моментально – осень здесь,
скромна пока, да только нрав и спесь
считать с её каштановой ладони
легко;
она мила, … ещё мила,
ей, кажется, не жаль для нас тепла,
махровых астр,
кленовых палантинов,
калиновых пунцовых ярких бус,
но … каждый поцелуй её на вкус
так колок необычно,
так рябинов …

*

… осенний свет неровный,
неживой …
качает клён поникшей головой,
иззябшими...