Кабы знать

Октябрь, и в парке листья порыжели.
Есть в рыжине особая краса.
Прохладой веет, и в оттенках гжели
Прозрачные синеют небеса.

Ни ветерка, ни шороха, ни звука.
Гнетущая повисла тишина.
Лишь кашляет на лавочке старуха.
Наверно, эта бабушка больна…

В старинном парке строгие аллеи
Геометрически изящных лип.
Склонились долу ивы, как лакеи,
И плавен плачущих ветвей изгиб.

Иду тропинкою меж старых сосен.
Готовится к зиме природа-мать.
Печаль во мне, когда приходит осень…
Ты спросишь...

Кабы знали вы как я прекрасен,
А внутри лишь одно совершенство,
Может, лик для кого-то ужасен,
Но душа всем дарует блаженство.

Я и добрый, я и справедливый,
Похвалю и поглажу макушку,
Дам совет, коль юнец ты сопливый,
С умудренным же, за друг-подружку.

Я открыт пред тобою читатель,
В ожидании стих мой томится,
Я оценки твоей получатель,
Похвали, и не надо жидиться.

Кабала, кабала, кабала,
Нет в реальности, в нашей, свободы.
Правят душами, чувством тела,
В рамках вида и свойства породы.

Кабала, кабала, кабала,
Жизни цели живым неизвестны.
Вечный поиск любви и тепла,
И под солнышком, лучшего места.

Кабала, кабала, кабала,
Право выбора — ложь — его не было.
Будет так нам, как карта легла,
Будет то, что назначило Небо нам.

Кабала, кабала, кабала,
Жизнь живых вся во власти случайности.
Нить путей их судьба провела,
Заключив их, в условности...

Кабы не мудрость.
Твоя Lorri висели б мы все на заборе. От смеха ,
Я имел в виду.

Кабы крылья мне –
развернись плечо –
я хороших дней
не забыл ещё.

На лихой волне –
в молодой рассвет
полететь бы мне…

Только крыльев нет.

На чужом пиру
голова болит.

Разогнать хандру
скука не велит.

И не в этом соль
что не выгорит –
серой пылью боль,
пустота внутри.

Изо всех прорех
утекает жизнь –
мысли рвутся вверх,
годы тянут вниз.

Высока звезда,
да не видит глаз.

Эх, года-года…

Ненавижу вас.



06 – 02 – 13

Знать в лицо врага полезно,
Больше не обманет он.
А к другим дружить полезет -
Будет просто он смешон.

Знать - судьба, ну что ж, простите, дорогие!
Уезжаю я на долгие года.
Ждут места меня далёкие, другие, -
На посёлки променяю города.

Свежим ветром пролечу по бездорожью,
Где растёт трава: полынь, репей, бурьян.
И дышать я буду очень осторожно,
А то вдруг от кислорода стану пьян.

Лесосплавом прокачусь по горным рекам,
Синей птицей пролечу я над тайгой.
Ощущу себя совсем не человеком:
Зверем, камнем или, может быть, водой.

Тихой рощей иль жестоким ураганом,
Чем-то целым иль...

Море стелется масляной гладью
У подножия царской Ливадии.
"Места много под общим солнцем:
Англичанам, русским, японцам", -
По-немецки щебечет княжна,
Как обычно, печально нежна.
Обо всём: о стихах, о Россини,
О счастливой судьбе России…
Знать бы нам – в это чудное лето
Приговор прочертила комета?!

* * *

Я не в отчаянии.
Мне страшно в одичании.
Где нет любви, надежды, веры.
Но сладострастие и химеры.

В подлунном мире нет мне места,
Повсюду, всем, всегда чужой.
Знать то судьба моя, то крест мой,
Пройти по жизни путь такой.

Пройти о камни спотыкаясь,
Обид, неверия и тьмы.
От боли в сердце задыхаясь,
Упасть в обьятия зимы.

Там в саван белый смерть-пустыня,
Оденет душу, дав покой.
И чувства в теле все остынут,
И боль моя умрёт со мной.

А Вечность дунув, свет погасит,
Звезды, что песнею зажёг.
Другой, своей звездой украсит,
Вам небом сделав потолок.

Простите, что не смог...

В жизни всё, так как надо,
И жалей — не жалей.
Что ушло нам обратно,
Не вернуть уже в ней.

И не стоит метаться,
И судьбу проклинать.
Прожужал басом майский,
О весне жук опять.

Снова что-то теряю,
И жизнь стала темней.
Что ж, родился я в мае,
И мне маяться в ней.

Знать планида такая,
Не сержусь — уж привык.
Зубы крепче сжимаю,
И терплю — я мужик.

Ведь нятьём не помочь,
И жалей — не жалей.
Лучше звёздная ночь,
Чем день ночи темней.
Марковцев Ю.