Июньские шатания

Открываю глаза и вдыхаю прохладный рассвет,
Улыбаясь звезде с яркокрасочным именем Солнце.
«Хорошо, что я есть » - на сегодня отличный ответ,
А тревоги и боли остались в стакане на донце.

И проснувшийся мир, что у ног властелина огня,
За рождение жизни и нежность лучистого света.
«Хорошо, что я есть» - как начало июньского дня,
Пело песенку солнце, ныряя в нагретое лето.

В июньский день по-летне жаркий,
Забыв об отдыхе давно,
Разя бензином и соляркой,
Пер муравей домой бревно.
Вдруг на поляне возле речки,
Он, обалдев, поднял глаза.
Там беззаботно и лениво
В тени дремала стрекоза.
Уже Сентябрь сменяет лето,
Дождь через день стучит в окно,
Добыв себе фуфайку где-то,
Прет муравей домой бревно.
А на пароме через реку,
В тени зонта прикрыв глаза,
В театр или дискотеку,
Плывет неспешно стрекоза.
Зима проклятая лютует,
Тулуп не греет ни хрена,
Но...

А жизнь моя полным - полна
Всем маем и сиренью.
Благоуханная весна –
Из смерти воскресенье.

Проникновенный взгляд огня –
Сквозь лес лучи продеты:
Вторженье жизни внутрь меня –
Проникновенье света.



РАЗДЕЛ I

ПЕРЕПОЛНЕНИЕ СЕРДЦА


* * *

Есть в мире истин так немного.
У Бога тайн от сердца нет.
Кто видел свет, тот знает Бога.
Кто знает Бога, видел Свет.
Как речь беспомощна земная
И как невыразима суть!
Я только то, на свете знаю,
Что переполнило мне грудь...

Были шпаргалки.
Выпускной июньский миг.
Рассвет над рекой.

Полёт июньского облака сквозь тёплый занавес полдня.
Нежный тон побережья, впитывающий палитру прибоя.
Восход янтарного солнца над хмельной головой Пана.
Молитвенная сосредоточенность
раскрывающегося устья рассвета.
Трепетный шёпот цветов под кистью горячего ветра.
Сок набухающих почек. Тень кипящей листвы.
Тропинка, увитая кроткой мелодикой трав.
Оклик жаворонка. Ручеек тонкоструйнной флейты
в совершенном одиночестве горного сна.
Растёкшийся симфонизм тумана
на трещинках лунного...

Тяжёлая лира, ложащаяся на европейскую ночь, на изодранное сознание
ночного Парижа; тихий ад, поднимающийся в первоначальной
стройности, строгости, и, падающий вниз головой в мыльную пену прибоя;
не видно ли Вергилия за плечами – нет –
лишь наэлектризованное одиночество, седое,
жёлто-бледное, всезнающее, как змея, вслушивающееся в правду стекла.
Свобода души – против чуждого мира, против болезненного огня
плоти, изъеденной холодом, туберкулёзом, раком, фурункулёзом;
жёсткая койка...

Я уже не делаю попытки
Всё переиграть и изменить.
Чаша жизни до конца испита,
У сюжета оборвалась нить.
В жизни ничего не происходит...
Не отрадно по теченью плыть.
Дни кружат в безумном хороводе
Так похожи, что не отличить.
Думаю, что прОбил час мой судный,
Чтоб ответить за ошибки все-
Радость поглотили злые будни,
Вязнут ноги в чёрной полосе...
Наступило время сожалений,
Осень жизни в зиму перешла.
А мне хочется грозы весенней,
А мне хочется июньского тепла.
Все мои мечты...

Мы жгли закат и расчищали ночь,
мы пили чай из лепестков суданской розы;
и сладкой струйкой опиум дышал
тебе на волосы, танцуя первым снегом.
Мы не уснём, чтоб утро приоткрыло
всю наготу и прелесть ожиданья,
чтоб нежный поцелуй, как первый луч,
скользнул на плечи розовым туманом…
А дальше, свет оставит на стекле
осколки-лепестки суданской розы;
взмахнув плащом, раскинет карты солнце,
и мы с тобой сыграем снова в прятки –
но я тебя, конечно, не найду...
Льёт синь восток, я преломляю...

О той,
в которой поэзия
окрашивает
горизонты музыки;
о той,
в которой Селена
находит своё отражение,
поёт в слепой подворотне
июньская грусть,
размерностью
поцелуй на вдох,
размерностью
выдох на жжение
лёгкого ветра
под ядовитой рубашкой аллей.
Смотри же,
смотри безотрывно,
бессвязно, бессменно,
когда она рядом,
и сердцу,
хватит мгновения,
на то,
на что бы ушли часы,
дни и года,
без бронзы её
встречного взгляда;
смотри же,
смотри в глубину
светочувствительной...

Длиннее ночь, проходит день.
На даче в шелковой постели
Баюкает и гладит лень,
Как мать заботливая лень
Качает времени качели.

Сирень пожухла, отцвела,
Смывает дождик пух с аллеи
И смотрят в лужи тополя,
Грустят о чем-то тополя:
Прошли июньские метели.

И ты одна и я один,
Весны прелюдии отпели.
И лишь счастливый Алладин
С медяшкой счастлив Алладин,
Как лампы раб, живущий в келье.

А дождь не покладая струй
Все норовит, проникнуть глубже
Душевных задевая струн
И звуки...