Иностранный язык

словно чащи в лесу облюбована нами
суть тайников
берегущих людей

и жизнь уходила в себя как дорога в леса
и стало казаться ее иероглифом
мне слово "здесь"

и оно означает и землю и небо
и то что в тени
и то что мы видим воочью
и то чем делиться в стихах не могу

и разгадка бессмертия
не выше разгадки
куста освещенного зимнею ночью -

белых веток над снегом
черных теней на снегу

здесь все отвечает друг другу
языком первозданно-высоким
как отвечает - всегда...

Квитень - квантовая матерь
Кантов точка вереницей
скапливаясь из столпа-
творичных атмосфер
без знаков где "STOP"
твой АМПЕР, поскрёбышек эры
чугунковых шариковым скатив со скамеек,
им откроет глаза на время,
на мир-пир, на царя-империю,
застеклит от морозца синего
да от птиц цвета вешнего,
она-де вечная, когтём распишется,
да раскудрявит весною перия,
да не склюёт зерно у форточки,
она-де жрица первобытных актриц
хранительница лиц и тотема,
она-де в системе, примёрзла к антенне...

В мире столько интересного постоянно происходит.
Жизнь нисколечко не пресная. Непрерывно колобродит.
В недра мировой политики (бедный, ко всему привык)
Проникает аналитиков тренированный язык.

"Положение ужасное." Диктор лает - ветер носит.
Кризис - рыба, типа красная. Журналист филе лососит.
Сколько их в филелососинге кто призвание нашли.
(А хотелось в баблокосинге.) И в анналы не вошли.

И в порочной бесконечности лижут общие места.
А душе, ей нужно вечности. Где покой и красота...

Вы отвернулись все.вы показали спину,/
в зубах оскал улыбки серебра./
Глубокий эгоизм забросили в витрину ,/
и вывески на дверь шикарного шатра./
В кубически овальных пирамидах,/
вы маните движением ногтя./
На обожженых мерзлотой облезлых плитах,/
вы отвлекаете походкою шутя./
И ваша
рожа искривляется презренно,/
и ваш смеется истерический оскал./
над языком, вонючая слюнная пена,/
гнилым потоком льется среди скал./
Царапаете вы стекло ногтями , /
лохмотьями трясете старых...

Мне мешают слова-
Они роятся во рту,
Они тревожат мой сон
И щекочут язык
Мне не нужна голова,
Я говорю в пустоту,
И там, где мой дом-
Огонь недавно затих.
Мне беспокойно в тоске,
Когда клокочет в виске.
Все уйдут, а я останусь,
Если что- скажу:”Стреляли”.
Я приколочен к доске
И свобода в тиске.
Есть кто живой ?
Приходи, здесь только нас не позвали.

Город в пыли
Словно во сне
Как под водой
Как на огне
Словно окоп
Вырыт в окне
Зыбко плывет
Город в золе
Ходят столбы
Пыльных дорог
Город в пыли
Пылью продрог
Смерчами носит
Надежды-долги
Пылью заносит
Слова и мозги
Гниль суеты –
Солнце сквозь пыль
Гнутся дома
Словно ковыль
Степь городов
Улиц леса
Руки садовников
Рвут волоса
Рев заоконный
Рвется в стекло
Словно зловонный
Плевок в молоко
Чувствуешь руку
Но жмешь лишь кулак
Скользкий от будущих
Вечных атак
Города...

Беспокойное время стихов
Все сочится влагою стужи,
Уходи, не томи за любовь,
За душевные ребра наружу.
Исписался я в клочья, устал
Исповедовать сопли бумаге,
Греть холодные дни у костра
Из поленьев души-бедолаги.
Мне на лоб прилепился туман
И в глаза изливается ладом,
Я рябиновым соком плевал,
Я спивался черёмушным ядом.
Как умел разгребал пустоту
И в живое закатывал вежды,
Я верстал за верстою версту,
Чтоб плескать по стаканам надежду.
Но напился, наелся, простыл,
Опротивел...

Забей с высокой колокольни,
Что ты один. И дальше в путь!
Чрез тернии к высоким звездам
А там поймешь, надеюсь, суть..
Ты в мир попал не ради смерти,
Но ради цели той, святой,
Что с молоком впитала веру
В ее божественный настрой.
Ты будешь плакать, будешь мстить,
И жизнь пустой казаться будет.
Но ты постой, не торопись
Быть может рядышком пребудет
Вся истина твоих страстей,
Огонь измен, хлад подлостей…
Случится так, ты жизнь поймешь
Коль нет, ты цели не найдешь…
Но главное не...

Загрустил мой холодильник:
- Вот, не любишь ты меня.
Всей кормёжки – на полтинник,
Я пустой уже три дня!

- Ну и что! – я закипела, -
Ты всегда обжорой был!
Лето. Жарко. Надоело!
Ты б язык-то прикусил.

- Нет! – он тут же ноет снова, -
Есть хочу! Давай, корми!
Для меня еда – основа,
Ну, пожалуйста, пойми…

- Всё, отстань. Мне до аванса
Две недели ещё ждать.
Успокойся. Для баланса,
Можешь жвачку пожевать.

- Тьфу! – плюётся пустобрюхий, -
Знаю я один секрет.
Позову я в гости...

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...