Имеется

Разве что-то в губах есть запретное?
В поцелуе позволено всё.
И не важно, - не видно, заметно ли, -
Мы себе это в плюс занесём.

Будем мы целоваться неистово,
Нежно, страстно, с улыбкой и без.
Будет жалить язык тело выстрелом,
Там, где платье имеет разрез.

Кто ж уйдёт от соблазна великого?
В этот миг мозг почти отключён.
Близость часто кончается криками,
Только станет внутри горячо.

А губам очень даже всё нравится,
Прикасаться и чувствовать вкус.
В каждой женщине дремлет...

Ты, закатив глаза, самозабвенно,
вновь, невесть что, но, явно ожидала,
понятно, от меня... Но, жизни жала,
тебя послали в дали ( Откровенно! )...,
опять же, от меня...- Скороговоркой
( На этот счёт - Язык Руси - богатый! )...-
А может хочешь, снова ( Акт чреватый!!! ),
чтоб распластались мы под детской горкой
( Сломав её!!! )?..- Скатившись от экстаза...-
Использовав структуру не для цели,
где детских-то забав мы не имели
( Зато, от взрослых, запредельна фаза!!! )...-
Особенно, когда...

***
Уже, по сути, победитель,
независимо от хода,
ни от вида состязания,

словно доспехом боевым,
вооружившийся
победным состоянием сознания.


***
Известно, что-либо прозрачное
как правило
заметной не отбрасывает тени,

пластичное же не имеет
чётких контуров,
ни множества иных ограничений....


***
На то, что может быть хоть что-то
неизменным в жизни сей,
напрасных не питай надежд…

Даже из собственного окружения
мы вырастаем
точно так, как из одежд.


***
Нелишне...

сквозь мое сито ...
мне хорошо видно
видно - просеянный свет

через сито
моя правда
водою промыта
можно хлеб Правды испечь

можно испечь правду
да хлеб Истины горек
да сладка с ним
вода свободы
...да

это мое сито
и мне хорошо видно
а другому моет не видно

пусть каждый имеет
свое сито
что бы
просеивать Свет

подбежал мой ребенок
играется ситом
в нем золотится Свет

Ты всегда для всех открыта.
Не скрываешь суть свою.
Вот где честности избыток.
От тебя я узнаю

Всё, что есть и всё, что было.
Правда хлещет как фонтан.
Звонко, искренне и мило.
Чужд душе твоей обман.

Чужды подлость и коварство.
Разум твой доступен всем.
Светел он как божье царство.
Вовсе нет запретных тем.

Ты права и я не спорю.
Знаешь жизнь и знаешь мир.
Сила в голосе и взоре
И душа чиста как спирт.

Только спирт имеет свойство
Испарятся и вонять.
Разговорное устройство...

Святой   Руси,    небес    окно,
Омытое   горячими  слезами...
У  лавры   каждой    пяди    суждено
Блюсти     историю    веками...
     Смиренно,       радостно     вступаю
     В   Посад   молящих    и  служАщих;
     Пред  чашей   золотой   склоняюсь,
     Что  к  небу,  Богу   вопрошает.
Внимает    Богородица   крестам,
Во  славу  Сыну   и   Руси  восшедшим;
На  куполах,     на  храмах    и  церквах
Груз  тяжкий  от  времен   прошедших...
     Защитница,  молельница,    отрада...

В деревню к деду сплавили детей. В каникулы. А сами – по европам.
В деревне скучно… игры без затей, среди навоза, яблок и укропа,
Парное молоко и чистый воздух… Но дети злость никак не могут скрыть,
Что бросили как поросят в навозе, а можно б и в Европу их свозить!
А дед, смердя вонючей самокруткой, внушал им, что вокруг чудес не счесть.
– Вы слушайте, робята! Кроме шуток, у нас в округе все европы есть!
Вот взять деревню Кошкино… весною Венецией становится она,
Когда речонку половодьем...

Раз, два, три, четыре, пять,
Больно на ноги ступать.
Думать, двигаться и быть,
И на белом свете жить.

Раз, два, три, четыре, пять,
Не воротишь время вспять.
В него дважды не войдёшь,
И дней юнных не вернёшь.

Раз, два, три, четыре, пять,
Просыпаться и вставать.
В мир, где телу больно очень,
Ум во мне совсем не хочет.

Раз, два, три, четыре, пять,
Я системы части часть.
Та, что важность не имеет,
Поломаюсь — враз заменят.

Раз, два, три, четыре, пять,
Тело всё болит опять...

Последний  штрих  подлунной   жизни

За  год   до   перехода   в   вечность.

Творение  по   дару,       кистью;

Алтарный    образ   дивной   церкви...

.

         Дитя,   поверженный  ребенок

         Укусом   пресмыкающейся   плоти,

         Ума   лишенный,  я,     художник,

         Идущий    жизнью   к  мраку   одра?

Не   воскресить   от   яда   смерти,

Весь   век   копившегося   в   сердце.

Страстями,  суетой   увенчан

Мой  путь,  пронзенный  вышним светом...

Пространство, время, следствия-причины,
Вся жизнь в них цепочкой событий-дат.
В уме нет, мира полноты картины,
Ведь он её часть, в рамках её сжат.

На точке стыка прошлого с грядущим,
Сейчас-черта, как бритвы остриё.
Лишь ею, жить дано живущим,
В ней происходит, мира бытиё.

Влияния фигуры, в путь отправят пешек,
Творец дал право власти им.
Жизнь суеты полна и спешек,
Живём, пока её бежим.

Здесь утопающий — себя спасает сам,
Здесь тонет тот, кто плавать не умеет.
И все к своим...