Икона неопалимая купина

На свете есть чудак один
Он очень странный господин:
На улице как бомж одет,
Хотя ему уж двадцать лет!
У нас боятся все его,
Я объясню вам, отчего.
Ведь он, куда бы не пойдёт –
И там несчастье настаёт!
*
Однажды, царь издал указ,
Что будет новый цирк у нас.
А неудачливый чудак
Туда проникнул кое-как!
На арене он стоит,
«Я новый клоун!» – говорит.
«А где же ходит клоун прежний?»
«Он боится – очень нежный!»
«Ладно, шут с ним, ты давай
Льва из клетки выпускай!»
И надо ж было...

Одним - юннилось,
иным - старелось,
а мне - на милость
явилась зрелость.


И стихострочка
легла сурово
в исход годочка
сорок второго.


Одни - любились,
другие - грызлись,
пока не вылез
всемирный кризис.


А ложь тянулась,
как по-старинке -
и пошатнулась
упёртость в рынке.


Одни - убытки
считать учились,
другим - напитки
из недр сочились.


Разор наивных -
награда третьих,
расстаял миф их,
как радость в детях.


Ну а четвёртых
судьба знакома -
в валютах...

Тишина выходит из тени, тишина моих слов, бессвязных лучей
заходящего солнца. Лунного крика овал – ночная аэрография –
мертвенной желтизной выливается в автоматический ритм письма. Воск свечей –
запах удушливых нот –
плавится смертью огня
в янтарно-кофейном брожении.
Томас Стернз Элиот
говорил – каждое стихотворение есть эпитафия –
но для меня –
свидетельство о рождении;
сладость бега без ориентиров по музыкальным дорожкам иллюзорного
каталога звезд; зона
повышенного возбуждения...

Он разъяснял всеобщую любовь,
Он повторял Им сказанные притчи
И ежедневно видел пред собой
Счастливое сиянье детских личек.

Он разъяснял вершение чудес
И Таинство Святое - Вознесенье.
Наставник и духовный их отец
Их вере наставлял по воскресеньям.

Он веровал! Сомнений не имел!
Впитал все догмы радостной душою.
В Ему служеньи видел свой удел.
... Но, случай свел его с большой бедою.

Девчушка, как цветочек полевой...
В беспамятстве откинув одеяло...
Он рядом, а она звала его...

Поработали на славу!
За державу и за жизнь.
Вот уж купол златоглавый
И цветные витражи
Храма белого высОко
На пригорке… Мир кругОм,
И родные блики окон
Засветились… Здравствуй, дом!
Возвращается дружина
Из похода на врага.
Распрямляют хлопцы спины,
Девки, словно ураган,
К сундукам, платки и платья,
Что получше, ворошат.
Потирают руки сватьи,
А деды медком грешат,
Утирая ус небрежно,
Бровь седую теребя,
И с волнением о прежнем,
Поминают тех ребят,
С кем в далёкие младые...

серебряный свет колокольчиков, мандала вздутого солнца.
мне подарили жизнь, форму в пространстве, принявшую внешний мир.
во мне возбудились реакции на пространство в инстинктах и ощущениях.
я инициировал, утвердил активный ответ на стимул.
я интерпретировал и уложил в границы эмоции и рассудок.
я интегрировал чувства и интеллект во вселенную спроецированных икон.
тень загрязненных фигуры лежит фиолетовой ночью,
не преображенным болотом на зеркале глаз моих.
я повторяю – рупа, ведана...

Забыты заповеди нами,
Лишь уповать на чудеса,
Любовь и ненависть кругами
Нам заслоняет небеса.

На исповеди – ложь в законе,
А клятва попусту дана.
Все наши аисты – вороны,
А, правда, вовсе не одна.

Покаюсь, стану на колени,
Заплачу шепотом молясь,
Замру, всего лишь на мгновенье…
Так жизнь моя оборвалась.

Теперь плита вдохнуть мешает
И черви нарушают сон,
Взойти б весенним урожаем
И пылью сесть на гладь икон.

Была б душа и сердце билось,
О сколько б мог я изменить,
Но...

Милая,- нежданная любовь,
Светлая,-нехожена дорожка.
Ряженный,таинственный покров,
Светит огоньком моя сторожка.

Заполночь встречает тишиной,
Пламя греет,- свечи у иконы.
Душу наполняет глубиной,
Расцвели душистые бутоны.

Нежится в предчувствии весна,
Трепетно сердечное волнение.
В двери постучали небеса,
На пороге ты,- ошеломление...

Лошадка пегая уткнулась мордой в лужу
и выпила луну...

Так хочется обматерить страну,
За то, что ты, как прежде, ей не нужен,
За то, что голос пропит и простужен,
За то, что там, в Европах, не поймут
О чём среди разгульного застолья
Гармонь не в лад веселью голосит,
И для чего обносят на Руси
Дворы в деревнях арсеналом кольев.

Упасть в траву и за пределом дня
Увидеть, что лежишь внутри вселенной,
А остальное – мелочно и тленно
В иконном свете Божьего огня...

Мы Христиане, это много значит,
Нам путь указан с высоты Креста.
Безгрешно был Младенец в чреве зачат,
Возрос и обратился во Христа,

Несущего народам свет и радость,
Спасение и Божью благодать.
И так ли тяжело за эту сладость
Соблазны мира грешного отдать?

Взгляни вокруг. Что в мире постоянно?
Власть, и почёт, и деньги - всё обман.
Так стоит ли всю жизнь неприкаянно
Бродить, лелея брюхо и карман?

Нам время стало местом казни нашей,
И бьётся флаг, посаженный на кол...