И на троих мы откроем бутылку

Не ровняйте меня с асфальтом!
У меня под гусиной кожей
Серости столько, может,
Сколько любви Тибальта,
Пролитой за сестру.

Я не сер. Я безмерно ярок.
Я сочусь миллиардом красок,
Что на каждой из ваших масок
Возгорается то пожаром,
То букетом из нежных роз.

Разорвите меня на части,
Мне довольно руки и мысли.
Я поэт. Мне противны числа
И стандарты, раздел на масти
И простая людская жизнь.

Я хочу лишь свою свободу,
Каплю счастья со дна бутылки.
Я и так, безвремённо-пылкий...

Ветер пробежится по деревьям,
Тихо волосы спадут тебе на плечи.
Я в отчаянии лишь предаюсь лишениям,
Не могу и не хочу жить встречами.

Огонек, наивный и пустой,
Загорится, превращаясь в пламя.
Так и я, отвергнутый тобой
Полыхаю, как захваченное знамя.

Выдыхая скомканные строки,
Я вскрываю пачками слова.
Нервно прикурив, ищу пророков,
Чтобы знать, полюбишь ли меня.

Стряхнув пепел ожиданий и надежд,
Я тушу свою мечту побыть с тобою.
Средь кричащих и пустых невежд,
Я один, как...

Волк рычит, овечка жмется,
На тропинке узкой тесно.
В доброй сказке волк сорвется,-
Не кричи с горы отвесной.
***
А в лесу медведь хозяин,
Остальные уважают.
На тропинке мишка- барин,
Непременно пропускают.
***
Страха нету у барана,
На тропинке если встретит.
Головою из титана,
Обязательно ответит.
***
Альпинист с досады плачет,
Не выдерживают нервы.
На вершине козлик скачет,
Он всегда приходит первым.
***
Потерял грибник тропинку,
Впопыхах развел руками.
Не ломал в пути...

Вот так в России с прокурором не делиться…
Придётся на нарах 6,5 лет ютиться,
Васильевой за миллиарды меньше дали
И отправили не в отдалённые дали!
Обвинители вообще условно просили…
Наверное, от фигурантки, мзду получили,
Судья видать «честный» попался…
Над Васильевой чуть-чуть надругался.
К пяти годам за миллиарды приговорил…
Как говорится, срок Васильевой усугубил.
Бывший зам главы миллионы потянул…
Гутарят глазом не моргнул,
А срок как видно больше дали…
Видать ребята… кому-то...

Подсыхающие лужи после дождя, осы кружат,
пьют воду, зелень листвы,.....
Из зарослей выходят трое...
- Чьих будите и какого вы рода?.
Мужики обступили ......, один придержал его,
сзади, ружьишко рукой. Другой:
- Воля ваша барин, мы издалёка, беглые,
будешь сейчас помирать жестоко....
Третий, наотмашь бьёт его в грудь (по рукоя-
тку), ножом....

Война в России не началась…
В Омске трагедия случилась.
Рухнула казарма ВДВ…
Хотя казарма военная, - не ЛТП.
Обязана, - взрывную волну держать…
От прямого снаряда не вся пострадать.
Бомбёжки в Омске не было ни какой…
У матерей солдат, стоит сплошной вой.
23-и защитника погибли не в бою,
Защищая Родину от неприятеля свою.
Всего-навсего прилегли отдохнуть…
От усталости безопасно вздремнуть.
23-и бойца в казарме не проснулись,
У родных матерей, сердца колыхнулись!
Провожали на службу...

Мы вместе все, как музыкальный инструмент.
Нас дирижируют, касаясь наших струн,
В пропорции Фибоначчи - мы симфония.
Из собственной глубины
Пробуждением одной струны ожила стозвучная вторая.
Силой дыхания двух рожден новый лучезарный звук, -
И вот трое группой как один поют.

Ты слышишь, Родная?

Струи души оживают вмиг прозрачными небесами глаз твоих.
Лечу к тебе волной весёлых звёзд.
В их золотом парении нежность растекается блаженством роз.
Не касаюсь вспыхивающих навстречу...

XX век

Вал над галерою навис,
Остановились воды.
Закончил странствия Улисс,
Уставший от свободы.

Умолк слепой певец богов,
Но призрак жизни вьется
Там, где ни попранных слогов,
Ни рифм не остается.

Никто, Эсфирь, не говорит
На смертном перелете,
И пламя темное горит
В надмирной позолоте.

Века умчались, а досель
Чадит в руинах Троя,
Итака ладит колыбель
Для нового героя.

Тоской гремит сионский лот
И разбивает душу,
И он под пзолотом высот
Переступил на сушу.

Но...

Когда в колхоз пришёл мороз,
Мы пили водку, чтоб согреться изнутри.
Закусок нет, и как рассвет,
Ходили мы по улицам, как снегири.
Один из нас повёл рассказ,
Что к нам приехали в деревню погостить.
Весь день хамят, и норовят
На наших баб залезть и надо их побить.

Я взял кол, а Сень оглоблю,
И пошли мы бить городских.
Как случилось всё, не помню,
Но в больнице видел я ещё троих.

Пришла весна, лицом красна,
Как у приятелей моих в начале дня.
Когда обед, - желаний нет...

Развалившись в кресле авторитетом,
Градский снова всех давил «раритетом»!

И,

Для раскрутки «музыкальной копилки»
Лепсу явно не хватало... бутылки. :D