Хвоинки

Остался жив в тайге и вспоминаю...
Стон той тайги, в сибирской стороне,
И каждый день о ней я вспоминаю,
Она мне снится часто по ночам во сне.

И обращаюсь к ней с молитвой о прощенье:
- О, ты прости, прости нас, милая тайга...
За то, что над тобой, наделала злодейская
рука.
Скажи, скажи, нам милая тайга, о чем ты
думала тогда.

Когда мы сплошь тебя рубили, под корень
всю тебя валили !
О чем в сибирской той глуши, хвоя шептала
в той тиши,
Когда по рубка с темнотой смолкала
И...

И наконец, в станице нашей
С небес спустилась божья благодать
Дожди вдруг стали перепадать
Лес зашумел, зашевелился
Своею силой загордился
И красотой вселенной так налился
Листва и хвоя зазеленела
На солнце так она блестела
Что дома ты не усидела
И в лес родной бегом скорей
чтоб он тебя обнял: - красою нежною своей!

Экзальтация звезд на ветру,
виолончель улыбки луны
с бутона ночного цветка,
в стрекозах фонарных венков
мошкара дневной пыли,
оседающая
в сырость костей новостроек.
Я сплю на коленях проспектов,
как апостол
самой древней и долгой ночи,
вырезая морщины газонов
лезвием испепеленных зрачков,
я проповедаю нежные камни
жертвенников,
и застывшую кровь зимних садов,
чтобы быть, хоть на градус честней,
чтоб обмануть вечнозеленую смерть,
хвоей провисшую
со ствола призраков времени.

Сказка вспомнилась неверно;
Из-за чар колдуньи злой
Уколола королевна
Палец золотой иглой.

И с улыбкой несошедшей
Погрузилась в вечный сон;
Зарыдал ее нашедший -
И другие в унисон,

И в ее покои слуги
Все несли цветы, цветы...
Вот и кончились досуги,
Позабылись враз мечты.

Под навесом балдахина
Долго ей одной лежать,
Чтобы сну ее отныне
Не сумел никто мешать.

А ей снился сон чудесный,
Словно замок тоже спит.
Словно тайной неизвестной
Как туманом...

Иссякли, повторенья бесполезны, не раздражай
своим повтором песни, не маем мы стыда, ме-
ртвы, на ты, с самим собой, не пой, ту песню,
дубинушку, мороз, на стрежень, любимый го-
род, и… тоску развеем, мы чёрным вороном, что
вьётся над главой, отстань, не твой, пока, ещё
……. не твой.
идей мы новых не увидим, а бег по кругу закаля-
ет, от насморка, чиханий, кашля, застоя мыслей,
параллель, в иных мирах мы не найдём покоя,
как хвоя зелены те человечки, иных планет, га-
лактик...

Я лежу в лесу на хвое
На воле, приволье...

И смотрю сквозь сосны в Небо
Смело
Получилось как в храме
Радо

Тихий шелест верхушек сосен
Наполняет мне грудь сладкою болью
И детство, как моря волны
Сносят...
Каждой волною убаюкивает меня
Уносят…

Растворяя песчинки мелких ссор
Пустых дневных забот
И детство сосновой щекой
Нежно касается сердца
Снова…

Свершилось, череда, теперь трава, и мята мелиса,
пустырник, хвоя, то успокоит нервы, струны,
мелодий тех металл, смягчится, сталь в медь,
а олово в свинец, а дальше в ртуть, размажем
по стене, заснём мы как-нибудь, уже светает,
мышь всё съела, спит, сова осталась, ворониха,
в печень метит, лиха украинская ночь, обруч,
сказал он слово, попросили, а почему не знал
он сам, так вышло, и печаль развеял, ни потому,
он просто верил, ярило не погаснет нет, взойдет,
сон разума развеет...

Жизнь, обреченная на выживание –
Красота строки, вытянутой в стихотворение.
Жизнь, железно-жилистым жалом,
Животной жаждой, жвачным жжением
Вечножеланий, вечнопрощаний-прощений,
Такое хрупкое естество, и как будто, такая прирученная,
Но выпал снег и общественный транспорт ленно
Встал по обочинам перспектив, озвученных
Глупостью гордого городового.
Зло всмотришься – а за окном метелит туманность любви –
Уже не первые заморозки – но что с того,
Тому, кому не прикажешь, и только лови...

Чтобы согреться, но не растаять – нужна боль,
романс, спетый сорванным горлом в разряженном воздухе,
роза, выкованная из железа пустынной зари на приволье
слезящихся глаз, уставшего слуха и позднего
понимания и смирения. Чтобы найти и не потерять –
нужно уметь отпустить, нужно уметь принять
чужую свободу, как собственный голос, учиться терпению
у седых тополей и мрачных дубов вдоль дороги осенней,
пропитанной солнцем разлук. Чтобы замерзнуть –
нужно было иметь когда-то тепло, поэтому в...

Елена Андреевна с грустью глядела:
В зеркале были её пятьдесят.
"Это ужасно! Как располнела!
Может, толстит меня этот наряд?!

Ох, эти годы, куда от них скрыться!
Если б возможно назад повернуть!
С возрастом всё-таки трудно смириться,
Жаль, что короткий у юности путь.

Впрочем, ровесницы выглядят хуже …
Я еще как-то и чем-то держусь.
Может, корсет затянуть бы потуже?!
Лучше – диета, как только вернусь!"

Елену Андреевну ждали подруги.
В коттедже за городом все собрались.
Место...