Художник-пейзажист

Опять зима и первый снег,
Посеребрил верхушку клёна.
Стеклом, лёд спрячет речки бег,
Лишь ель останется зелёной.

Под солнцем в ясный день искрится,
На лапах ели снега пух.
Качнётся ветка — закружится,
Он словно стайка белых мух.

Красив как в сказке лес под снегом,
Мороз куснув, взбодрит с утра.
Оставил заяц роспись следом,
Он по делам здесь был вчера.

Мороз художник — он узором,
Окно нам ночью расписал.
Зима и Новый год уж скоро,
И новогодний, яркий бал.

Спит лес — как...

Наградили меня талантом
То ль родители, то ль судьба,
Я поверил ...и комендантом
Над собою поставил себя!

Била жизнь и жестоко и больно,
Лезла в душу смазным сапогом,
Коль не в лоб, так дорогой окольной
Доставала не в том, так в другом!

И за мой за характер несносный,
За упрямство стоять на своём
Каждый год выпадал високосным,
Каждый день - несчастливым днём!

Сколько раз, наступая на глотку,
Я свободу в душе давил
И, залив её, грешную, водкой,
Вместо закуси - матом крестил...

День рождения – праздник жизни!
Со свечами – любимый торт.
Как художник рисует кистью
Яркий ягодный натюрморт:
Вполукруг дорогие гости,
Подрумяненные слегка.
В середине – цветы и тосты,
Поздравлений течет река.
Дорогая моя супруга!
Пожелаю я, чтоб всегда
Также форма была упруга,
И счастливыми шли года,
Чтобы мелочи жизни нашей
Не расстраивали всерьез.
Что ж, давайте поднимем чаши,
Я ведь тост уже – произнес!

© С.Хмелевской

Надо многое в жизни понять, пережить и стерпеть,
Отрешиться душой от нечистого, плотского, злого,
Чтоб иметь дерзновенье при дьявольской власти воспеть
Непорочную Деву, родившую Вечное Слово.

Мир погряз во грехе, отверзая для ада врата,
И не чаяли люди уже для себя воскресенья.
Во спасение миру явилась Твоя чистота,
По закону Небес непорочность рождает спасенье.

Жизнь святых во миру непрестанных гонений полна,
Злобный Ирод царил над землёй измождённой и пленной,
И в пещере...

Из моего окна видна
Та чёрно-белая страна,
Которой не видны края -
Больная Родина моя.

Страна доверчивых детей,
Страна винтовок и плетей,
Страна веселья сквозь тоску,
Страна имён длиной в строку,

Страна просторов и степей
Страна раздоров и цепей,
Страна шизоидных идей
И полуграмотных вождей,

Страна безумных виражей,
Страна бредовых миражей,
Страна неисчислимых бед,
Страна проигранных побед,

Страна фальшивых перемен,
Страна обманов и измен,
Страна, где говорит кастет...

Нарисованы эти штрихи
Нашей жизнью нелепо, бредово
Истанцованной этой любви
Нами столько уже…..Сурово.
Танцуешь под музыку моих слёз,
Как последнее время танцуешь.
Потанцуй как всегда не всерьёз
Как словами меня заштрихуешь.
Ты художник жизни моей,
Ты меня как всегда нарисуешь
Я же, молча позируя ей
Жду, что снова меня потанцуешь
Потанцуя, штрихуешь, любя?
Я не знаю, не смог убедиться
Ты рисуешь перо теребя.
Мне позировать, иль усомниться…?
Или все же остаться в штрихах,
Или...

…у крахмаленой пелёнки
ждёт стерильно белый бинт,
он комфорт имеет ловкий
как художник у картин –
то ли стройный из гармошки
ежесуточный мотив,
многослойный для матрёшки
предобеденный актив –
бутерброд и полселёдки,
съев картофельный мундир,
укротил гормон силёнки,
сей отважный командир –
распластался в медсестрёнке,
перемкнув крутящий мир,
голосок явился звонкий,
Человека – стольный пир!!!

Что б раздавать всем автографы,
купаясь в лучах звонкой славы,
поэт должен быть не фотографом,
художником добрым по праву
и программистом искристым
отнюдь не артистом статистом

Я увезу тебя в Кемер из этой осени промозглой,
Октябрь, художник – костюмер, подарит праздник яркий, броский!
Хамал подхватит чемодан, гарсон нальёт вина в бокалы,
Стихи на ярмарке продам, куплю букет роскошный, алый!
И лепестками устелю в отеле лучшем наше ложе,
Скажу, как я тебя люблю! Как ты на прочих не похожа!
И пусть мы вместе лет несчесть, ты воздух мой, моя зарница!
Дарю тебе Востока смесь, красу и прелесть заграницы!
И «мерхаба» и «чок гюзель», вечерний гомон их оркестра...

Киноварным вином смягчим холод, наконечником взгляда стегнем по шоссе,
что, как ящерица в белой пустыне пьяных от снега лесных изваяний.
Выберем направление – прокуренная туманность равнины, дождь изо льда
и зимнего спящего солнца, ультрамарин воздушной росы над головой, сияние
первых лучей рубиновых глаз молодой попутчицы – искры рассветной со дна
ночных монологов призрачных подворотен. Направление – данность;
ориентиры – костры у обочин из потерявшихся слов забытых преданий
надежды...