Губа

Запоминай вдоль тела танец рук,
Запоминай риторику огня,
Роняющую строки жарко вслух
Губами в губы на санскрите языка.
Всей вседозволенностью,
Временем читай
На коже полыхающий минор
Темных ночей и трепет жарких рук,
Развязанных под властью сквозняка.
Запоминай -
Я больше чем любовь
В той поднебесной, где рождается тарО
Под небом, где так сухо и легко
Цветет шанхайским золотом строка.
Цветет, переименованная в жизнь,
На черный день запрятанная в свет
В лад золотой и карту...

/Звезда золотая, спящая в ней/

Кто перечтёт тебя теплыми губами,
Распадется на буквы, заполнившее уста?
Как черная нить бесконечна,
Как белая ткань чиста.
Нас Слышат, окажется тесным
По тонкому воздуху след...
Где белая нить, как невеста,
Расшившая черный конверт.
Терниями слитый с тленьем,
С сердцем, смещенным влево,
С тем недостижимым обладаньем
Зноя золотого наготы.
На закате боги смотрят в лица,
В лица смертных и в свои же лица,
Губы их касаются гобоя,
Полою тоской любовь...

"Слова - это жарко или холодно?"
Ж.Деррида


Флейта прижималась к губам...
Вытекающими пасторалями пытались взлететь звуки.
Обертон... воспоминания услышанного...
Музыка беспола, если ее читать вслух.
Внутри опрокинутых в подлинность
Сотрясение невесомости,
Пространственное сумасшествие,
Черно - белое вино,
Чернила и снег, буквы и лист.
У каждых глаз свой день и своя ночь,
Врата восприятия, оркестровая яма озарения...
Сошедший со строки,
Твои губы сейчас играют ее тело...

Super vestem meam miserunt sortem.
(На моём одеянии гадали о будущем)

Сквозь все послания на север неба
Переводи, сумеешь если...
Красный мак рассыпает черное семя...
Черное семя прорастает красным маком.
Так поет голос, истончаясь, покинув стерегущих сады.
В листаниях памяти Литания пройдет разутыми ступнями,
По таинству твоих страниц.
Смотри, она, как бабочка, летит сквозь твои узкие ладони,
Беря тебя в пленительные скобки...
Отдав царю то, чем должны владеть цари.
Окрашивая...

Я прихожу во снах, как наважденье
К тебе потоком теплым алых струй.
Иль явь? Иль сон? Но жар прикосновений…
И на губах пылает поцелуй…

Зовет меня наскучившее тело.
Срываю тонкий шелк твоих преград.
А на груди взволнованной и белой
Сосков набухших спелый виноград.

Я пью любовь глотками, задыхаясь,
Вскипая в венах, бьется пульсом кровь,
А ты зовёшь, зовёшь сквозь сон нагая,
Желая ласки мёд все вновь и вновь.

Глубокий вздох, опят в сплетенье руки.
По телу дрожь, как рябь от...

Мы мертвы, когда одеты...

Я зову тебя с собой насытить твоё молчание, любовь моя,
Туда, где черными клавишами бесконечной музыки дышит белое.
Помнишь, как среди обнаженного доверия
Теплый ветер дыханья медленно раскачивал слова.
Лето твоих песен во мне,
Во всех касаниях, что обретали звуки вслед за моею рукой...
Оспаривая право на тебя...
Эта нежность и эта страсть,
Эта грация бабочки,
Этот контур медлительной луны,
Эти губы, что знают все правила поклонения,
Эта поэзия нежности...

Пальцы рисуют:
Сначала губы
Потом ключицы,
Спускаются ниже...
Отзываются дрожью.

Как бабочка – обнаженность...

Наслаждение затяжного прыжка...
Мёртвая петля желания перехватывает горло...
Воск танцует на теле...
Откровения обжигающих контрастов
Каждой каплей звука...
Ещё так тепл след огня на воске...
Письменность губ...
Собирая в иероглиф невидимые вены любви
Руками переплетаясь с речью,
Пробуждается трепет.

Влажный ритм...
Твои бедра встречают язык пламени,
И медленно...

Мы настроили скрипки тел до полного натяжения.
Промедление -
Скольжение между обладанием и принадлежанием,
Великое воздержание прелюдии паузы.

Моя в солнце рук...
Ты больше, но не меньше…
Между ритмом и плавностью,
Между настойчивостью и замедлением...
Тянуть эту паузу невесомости,
Пока мы не произнесены друг другом насмерть.
В цветочных пальцах ветви фортепьяно,
И сердце фортепьяно слышит высь...
Оттенками рая в руки входить,
Отпуская величие, к ногам падать.
Испепеляющим...

Скользить по шее...
Шелк и длань... Сагиб.
Вплетая губы внутривено и подкожно,
И у запястий разливаться дрожью,
И плавить нот возвышенных изгиб.
Когда и ты, и я нашли предел
На царство вечное отпущенных к рассветам,
Когда моря твои идут вновь на меня,
Повсюду оставляя волн приметы.
Так чем ещё мы можем оглушить,
С листа читая реквием заката,
Где у подножья южного креста
Нам выстучали в венах пульсом даты.
Потом...
Нас замарает жизнь в черновики...
Пересолив...

Сквозь камни, пески, пробивался родник.
Идут туда люди, сердцами напиться,
Губами припавши, душой насладится,
Сердцем иссохшие, зноем жестоким,
Душой оскудевшие, духом взалкавшие,
Ослепшие разумом, морем песка.

Буря песчаная, дней наших тьма.
На проблески лучика, там, впереди,
Измучены жаждой, напиться желая,
Средь мерзкого воя, пустынных песков,
Сухим саксаулом колючим, кружатся,
Слащавые песни, пустынных ветров.

Приляг, отдохни же, зачем тебе влага,
Кровать из перины, так...