Грубый

Да хватит же!…
друг дружке щеки салить!…
И тупо повторять «христос-воскрес»…

ОБМЕНИВАЙТЕСЬ НЕ СЛЮНОЙ -
СЕРДЦАМИ!…
Под радостный апрельский гвалт небес…


Отдайте сердце
первому, кто скажет:
«Пророк заклан за нас. Но ожил он!»

И засияет белым – в зале скатерть.
И сразу хлеб найдется. И вино.


Пусть мысль –
не крутится, как хвост овечий:
«А ну, как украдет чего-нибудь?!…»

Ведь первый встречный –
ОН НАШ СПУТНИК ВЕЧНЫЙ.
И он сейчас Спасенье нам и Суть.


Простой...

Вечная память сгоревшим
В яром земном аду!
Крик, пылью горькой осевший,
На горделивый путь:

"Не допустите, ребята,
В двери судьбы войну!
Родина, жизнь - это свято.
Если ж огонь - не гнуть

Спин перед тёмною силой
Нас призовите всех.
Встанем пред вами незримо.
Вместе – всегда успех!

Нам не нужны обелиски.
Всем нужен вечный мир.
Снова беда очень близко.
Не допустите пир –

Жадных до хлеба чужого;
Грубых сапог врага.
Не излечимы ожоги
Сердца раба, в веках!»

Что думает чайный куст?
О чем думает сборщица чая?
О чем думаешь ты?
Когда этот чай разливаешь

Ветер, как вопросы прошелестел
Коснулся нежно, не грубо
Я смотрел на тебя и светлел
И тоже
О чем-то своем думал

Итак, что мы имеем?
Мир арестованных вещей.

И музыку я слышать перестал.
Сражаясь с мельницами,
Великанов я не вижу.
Войска мои простое стадо.
Шлем рыцаря горшок.
А Дульсинея при коровах.

Священник рад, что, наконец-то,
После дивных странствий
Я от пяти моих чудесных чувств
Готов отречься, и снять доспехи,
И покаяться, и умереть как подобает.

Так сдох и конь мой, Росинант,
У Санчо ослик сдох его,
А кости их кому-нибудь нужны?

Амадис Гальский, рыцарь, тоже мертв.
Но...

Один пациент пережил
Клиническую смерть
Он разлюбил жену,
Но научился петь
- Доктор!
Он стал совсем другой,
Он стал совсем чужой! -
Говорила о нем жена. -
Я ему совсем не нужна
- Нет, жена, просто у меня
Исчезла маска с лица,
Навсегда
Мне стало как-то неудобно
Притворятся
Вот люди серьезно
Со мной говорят,
А мне вдруг хочется улыбаться
И смеяться
Я научился грубое и глупое
Отличать,
А потом забывать
Теперь я умею любить
Смотреть и молчать
Доктор тоже молчал
Лишь головой...

Почему он ненавидит
Грубых, жадных и жестоких?
Почему он ненавидит
Слабовольных и убогих?
Почему он ненавидит
Тех, кто хвастает собой?
Почему он ненавидит?
Потому что сам такой.

В цепях, в оковах, в нежной страсти.
Прижатая к кровати в грубой масти.
Нет: извини, люблю, и даже здрасти...
Он над тобой вершит свои деянья.

Струится пот и мышцы сводит.
Тебя он в чувства поцелуями приводит.
И вновь, ту слабину в тебе находит...
Что открывает вновь в тебе желанья.

Глаза закрыты, с губ слетает стон.
Движеньями тебя тревожит нежно он.
Под ним ты - девка. Он на тебе - барон...
Но для него всегда ты королева.

И вы уставшие, достигли миг взрывной.
Когда вдвоём вы...

Заглянули гады в гости,
Гады в образе людей.
Перемыли мои кости,
Наследив в душе моей.

Не ругались, всё культурно,
Было и без грубых слов.
Обьяснили что я дурно,
Вёл себя в стране из снов.

Что в ней пел немелодично,
Что не тот на мне наряд.
И что это неприлично,
С моим рылом лезть в их ряд.

Не люблю я их, ведь гады,
Бесхребтные совсем.
Продадут за звон награды,
Не побрезгуют ничем.

Заглянули в гости гады,
Не по сердцу был я им.
И они в сердцах с досады,
Меня словом...

В душах наших уже проступает Новый Мир,
Где человек человеку – Праздник!
Золотится, прозрачно струится,
наполняя собой без остатка.
Над этим Миром не властны стрелки часов
И низкие чувства людей,
Он не знает грубых линий.
В нем никто не закрывается от другого гордыней,
Завистью, ожиданием выгод.
В этом Мире свойства: «я-мне-мое-хочу»
Отсутствуют напрочь.
Но отдача сердечного дара
Свидетельствует о жизни в этом Мире.
Светоносная нежность правит в нем,
Хрустальная взаимность...

Город – Ста Золотых Ворот
в изголовье моем
качается.

Там никто никому не врет.
И не мечется. Вслед за чайками.


Смотрят дети и старики…
Смотрят воины – в небо флагами…

И глаза у людей сухи.
Лишь сердца до краев
заплаканы.


Многослойный тяжелый ад
вырастает из моря медленно…

Но спокоен — Кецалькоатль
в балахоне жреческом медном…


И сквозь хруст
достает до дна
голубая святая молния!!

И крушит Приливная Волна
скалы… дамбы… и спины молящихся…


Я на...