Гробы

Я ведь знаю про ту тоску
Отдалённой навек столицы
Не имею в виду Москву
Я за Питер хочу вступиться

Златоглавая не даёт
Императорских кровсмешений
По-ордынски и ест, и пьёт
И её почитает "гений"

Крепко держатся якоря
У Кремлёвских стен азиатских
За эпический гроб вождя
И лежащих в могилах братских...

А, по Питерской слободе
Ходят только одни поэты!
Их бранят, и в стране-избе
Запрещают читать куплеты

Может ветер им ледяной
Или с запада, что надуло
Но, щемящей своей тоской...

О, чудно-нежное созданье,
Природы дивный колорит,
Лучистых глаз твоих сиянье
Едва ль возможно повторить.

Уже ль в себе сокроет тайно
Ревнивый отче Павлодар
Зовущей свежести сиянье,
Прелестный молодости дар.

Смогу ль найти тебе сравненье,
Плененный взглядом, чуть дыша,
Найду ли слово от волненья-
Как ты прелестна, хороша.

Я вижу клумбу жарким летом,
Цветов пестреющих ряды.
И что-то есть в виденьи этом
От нашей вечной суеты.

Под сенью стройных, но увядших,
Отживших свой...

Я был полон, попал в полон, шёл иноходью,
был польщён, вниманием и отблеском светила.
ах да забыл, как всё, как всё, происходило, не
при делах? прихлопнут крышкой гроба, прохлада
слякоть, мерзлость, вонь, и слизь,
и гноя покалено
ах рьяно поколение, строптиво, а в общем мило
било мило, ломая руки вилы в бок, вот так сынок,
вот так сынок

Ты просишь у шамана – долгий век…
И ты грозишь мне,
если не сойдется!…

А я смотрю
в бездонный звездный верх…
И мне не страшно:
в даль
шагнуть
по звездам…


И пусть передо мной слюной шумят
лихие урки
иль святые князи!…

Я – тайная тропинка. Я шаман.
Я облако – у Медной коновязи.


Граненый солнцем столб: Алтан Сэргэ…
И три кольца. Три борозды. Три мира…

Ты не прикажешь ветру и судьбе.
И выстрел из ружьишка
ляжет мимо.


Оленный камень… хмурый обелиск…
Мой...

Седина – вторая молодость,
В народе повелось
Любимым поседевшим улыбаться.
Серебро к твоим сединам
Зеркалом пришлось,
Мудрецы сединами гордятся.
Оттого ль, что в мыслях
Свет блестящих крыл,
Оттого ль, что в песнях –
Юности добро,
Оттого ль что образ
Милой не забыт,
Награждает жизнь нас
Этим серебром.

Серебро и седина
Будто бы два оба –
Жизнь до старости одна,
Молодость – до гроба.

Первой молодостью жить –
На земле великой
С песней вольною дружить,
Бурю тешить криком...

«О редкой встрече, не жалел, о той дороге,
близкой? (к тебе, мой друг?), иероглиф на стекле,
мороз, ударил, (наотмашь?), вечерняя звезда, упала,
душа взлетела, (отошла?) тоска, осталась? усталость
на лице, (умершем?), заснувшем? а он и не спешил
и не дослушал? последним стал, кто выжить не успел,
цветы замёрзли? а трава? поблекла? о встрече он
мечтал(объедки собирал), сбылась? клоня главу,
молясь, к утру, улёгся (в гроб? в постель?) и не мягка,
не жёстка, а слёзы на ветру, упав...

В напрасных поисках за ней
Я исследил земные тропы
От Гималайских ступеней
До древних пристаней Европы.
Она забытый сон веков,
В ней несвершенные надежды.
Я шорох знал ее шагов
И шелест чувствовал одежды.

Тревожа древний сон могил,
Я поднимал киркою плиты...
Ее искал, ее любил В чертах
Микенской Афродиты.
Пред нею падал я во прах,
Целуя пламенные ризы
Царевны Солнца — Таиах
И покрывало Монны Лизы.
Под шум молитв и дальний звон
Склонялся в сладостном бессилье...

Ушла ты к ангелам небесным,
Гроб заколочен,слёзы не сдержать.
Я буду помнить тебя вечно,
Надеюсь встретимся опять.
Пусть не сейчас, но все же где- то,
В одном из сказочных миров,
Я вновь услышу голос детства
И подарю тебе цветок.
Прошу тебя простить меня за все.
Я ведь была еще совсем ребенком,
Но воспитанье твое даром не прошло,
Я помню все отчетливо и емко,
Хоть и во много тебя смела упрекать,
Но я люблю тебя и помню,
Ты мне была вторая мать!

Не вполголоса, а шепотом, на цыпочках, кра-
дучись прейду к тебе и навсегда останусь, и
расскажу, как было всё, преставлюсь, (не уми-
рая, не воскреснуть, а треснуть об пол не раз-
бив, и не нарушить ритм, соединив в единст-
ве не прервать, а в расставанье встретить? и
город и деревню померить и выкинуть в окно
и потребить и растолочь, всё в ступе, и улетев
вернуться), в гробу ему не повернуться? а он
успел и был таков, как колобок, от дедушки
ушёл и бабушку, покинул, лисичку он...

давай устроим большую стирку,
где розовая память, там будет белое пятно.
где ссоры, были под заплатой,
протрем с тобой большую дырку,
хотя наверно все равно.
давай с тобою уберемся,
и разберемся что к чему.
а может, просто разотремся
обычной пеной, обычной злостью по всему.
мо всем часам, по всем минутным стрелкам,
по фото нашим из систем.
давай с тобою разольемся,
на кафель из уставших вен.

повыбивай на землю капли,
моей любви что буд то пыль.
незнаю чем задел...