Грива

Ветер знойный, степной,
Гладит гриву коня.
Эх, казак молодой,
Сгинул жизнь не ценя.

Не в седле ты сидишь,
С шашкой в крепкой руке.
А в пыли ты лежишь,
В разнотравья реке.

Эх, судьбина - судьба,
Жизнь младую, да в пыль.
Разве думал тогда,
Смертно ложе - ковыль.

Как же Бог допустил,
Умирать не пожив.
Ещё жизни не жил,
В бою первом почив.

Ветер в знойной степи,
Травы пылью покрыл.
Словно саван скрепив,
Ковыль тело укрыл.

Эх, казак молодой,
Божьей рати солдат.
Теперь...

(или добавляя к этому, (его) контексту)
Кирзовой рожей в хромовые ряды,
(Чесал гриву, (шевелил булками), галушки в казанке),
продавал эскимо эскимосу,
или рассматривал осу, крылья бабочки на свету,
солнечного покрывала шаль, или нет вуаль,
ваза, расслоил многоцветие страза,
радуги абажур, над столом? в спальне?
растворил ставни, порочности круг
или нет утюг на спине вора, растолок
раскромсал, сора из избу вынес,
ора стать, разослал гать на болоте чувств,
простолюдина уст, шута песня...

Хищник со всклоченной гривой,
Могуч, вонюч и волосат,
Обладатель громадной силы,
Царь зверей, власти фанат.

Лев представитель кошачьих,
Громкий рык у него грозен,
Но циркачом одурачен,
Служит на задних серьёзно.

Лев укрощён и согласен,
С тем, кто кнутом управляет,
Он на арене прекрасен,
Это его вдохновляет.

Пряник дадут на халяву,
Нет и нужды для охоты,
Сладкая жизнь льву по нраву,
Любит свою он работу.

Автор: К. Иванова

Я осень рисую оранжевым цветом –
Листок, упорхнувший с последним приветом,
Неспелые ягоды терпкой рябинки,
Душистых цветов небольшие корзинки.
Дорожку до дома с постилкой из листьев,
И шубку нарядную рыжую – лисью.
А желтым – траву и плакучую иву,
И клена-проказника пышную гриву.
Я синею краскою осень рисую:
Дождинок страницы в линейку косую,
И тучек проворных летящую стайку,
И лужу с отважным корабликом-чайкой.
Для красного цвета работы немало:
Вот солнце зарею...

Примадонна осень
В рыжей гриве – проседь.
Отдает все осень,
Ничего не просит!
Каждый луч бесценен
Все плотнее тени,
Осеняет осень,
Ничего не просит!
Под ноги бросает
Все свои богатства,
От щедрот осенних
Нам не оторваться.
И последней негой
Душу ублажает,
Улыбаясь грустно,
В зиму провожает…

Красный конь,
ты мудр и ласков;
Я, глаза твои целуя,
понимаю:
жухнут краски,
живодёрней
пахнет
сбруя.
Холст.
Подрамник.
Люстры.
Взоры.
Восторгаться или спорить?!
Как хотелось бы пришпорить
эти медленные шторы.
Чья звезда, мой бог, парила,
раскаляясь, как палитра,
на рассвете догорая?...
- Дорогой мой!
- Дорогая! –
Мчат нас кони,
Это счастье,
что,
лицом уткнувшись в гриву,
продолжает время мчаться
в детство,
тёплое от крика.
А потом – холёный Лондон…
А потом – салоны...

Посвящается Гарику Сукачёву -
рок-музыканту, поэту и композитору

1. Старый гриф

Вот и ты оказался ненужным и старым,
Вот и ты, как оторванный гриф от гитары…
Вон отметина выше второго регистра -
След от драки (о череп того гитариста!)
Вот размытая плешь от изведенной краски -
Это память, как боль, легкомысленной ласки.

Над колками, вверху, бант истлевший пылится,
Предан давним друзьям, их божественным лицам
Строгий гриф, чуть сутулясь, не жаждет признанья,
Он гитару свою...

В Фивах столько купцов,
сколько голодных ртов,
золотых колесниц, птиц,
шлемоносных львиц и цветов.

В Фивах столько глупцов,
говорящих "Я чист, я чист!",
в Фивах столько истцов,
а ответчик - слепой арфист,
и когда они заявляют права,
я молчу, вспоминая строки стихов,
тот папирус, милая, те слова,
что свободный - бельмо на глазу рабов,

а потом - касаюсь твоих волос,
провожу рукой по лицу,
в Фивах снова реки текут из слез,
я люблю тебя, Хатшепсут.

Тело гиксоса плавает в медном...

Крылатый конь над полем битвы
Всю ночь Валькирию кружит…
Полно бесчисленных убитых:
Печален девицы визит.

Она красива, белокожа,
Высоко поднят меч в руке!
Сейчас Валькирия поможет,
И в рай отправит налегке.

Не слышно выстрелов и стонов,
Одни лишь мёртвые тела…
Их души в зримости фантомной
Успешно дева забрала.

Пускай живут в небесных высях –
Где храбрых воинов чертог
И блюда в сказочных сервизах,
И вина льются без тревог!

И конь Валькирии что птица
Летит обратно в небеса...

Беги, купайся — солнечные ванны нужны для послезимней белизны.

Мне как-то снился город без названия, не помнящий, не знающий весны.
В том городе всегда мели метели, летела ледяная шелуха. И горевали те, кто не успели укрыться и уехать впопыхах.
Тулупчики особого пошива ценились далеко от их земель.
Звенели бородами старожилы. Слагались сказки, источая хмель. В квартирах за закрытыми дверями почти сихронизировался сон. И люди укрывались январями, которые вертели колесо, рождая только мутную...