Горести

Кто ты? Божее создание?
Ты в молитве ищешь – «Верую»!
Кто я? - Мира созерцание...
Для тебя любовью жертвую!

Ты лучом блеснешь из памяти,
Тень замрет на плитах уличных…
Ты – обученная грамоте,
Я – горячий запах булочных…

Ты – последняя из проклятых,
Я – восставшее из умерших!
Ты из тысяч недопонятых,
Я – рожденье обезумевших!

Я иду путем извилистым,
Не привыкнув жить по правилам.
Ты, в эмоциях порывистых,
Замолчать себя заставила!

Все, что было – мной не пройдено,
Все...

Словно вода в омуте,
Горе-горе, горюшко.
В нём мрак тёмной пропасти,
И не видно донышка.

Жгучей жжёт крапивою,
Сердце боль-обида.
Но собравшись с силою,
Не подам и вида я.

И от мира спрячу,
Боль обиды злой.
Не дождётся плача,
От меня враг мой.

А друзей мне преданных,
Не хочу расстроить.
Будет им не ведомо,
Что во мне боль стонет.

Словно вода в омуте,
Горе-горе, горюшко.
Напасти и горести,
Гасят во мне солнышко....
Марковцев Ю.

Как во граде каменном,
Да на чужой сторонке,
ГорЯ гОря пламенем,
В людях жил мальчонка.

Ртом в семье был лишним,
В люди и отдали.
И ждут его в жизни,
Горести-печали.

С мамой-папой, при живых,
Стал мальчонка сирым.
Им чужой, но любит их,
И всё зло простил им.

Ночь, все спят, а он не спит,
Барин высек как всегда.
И спина в крови — болит,
Сбёг бы — да куда?!!

Как во граде каменном,
Да в чужих краях.
Уснул, битый барином,
Мальчик, весь в слезах.....
Марковцев Ю.

А в нём, мой друг, сплошная тайна
И норов женский полный мрак!
И никому, даже случайно
Не осветить его. И это факт!

Не лезь поэтому бездумно
В её раздумья в тишине -
Ведь мысль её не так безумна,
Порой как кажется тебе.

Разложит горести по полкам,
А радость в сердце сохранит.
И уж тогда - попозже, толком,
Своё молчанье объяснит.

Когда душа от горести томится,
Когда хочу на всём поставить крест,
Надежда, словно маленькая птица,
В моей душе садится на насест.

Она своим сладкоголосым пеньем
Несёт тепло и открывает свет.
Слегка взмахнёт пушистым опереньем –
И вот уже простыл печали след.

В лесной глуши или в дороге дальней
Она мне светит искоркой огня.
Когда ж сама в нужде бывает крайней,
Не просит крошки хлеба у меня.

Юрий Тарасенко

Начала обычные дела,
Проходя по городу, зима:
Снеговым покровом убрала
Улицы, деревья и дома.

Расписав узорами окно,
Смело в дом продолжила свой путь,
Будто бы задумала давно
Человеку в душу заглянуть.

Холодком по коже пробежав,
Зябким эхом отзовясь в тиши,
Проявила свой холодный нрав
Белой вьюгой в уголках души.

Боль развеял ветер озорной,
Горести порошей замело,
Страх покрылся белой пеленой,
И в душе уже белым-бело.

Знать зима приходит неспроста,
Словно хочет людям...

Виноваты ли они, Господи,
Эти вороны бессердечные,
Что страдаем мы, живя в горести,
Птицы белые, птицы певчие?

На Земле тобой все мы собраны
За один наш грех-преступление.
И клюют живых злые вороны,
Чтоб быстрей пришло искупление.

Ты прости их всех, Бог Всевидящий,
За их чёрное бессердечие.
Заслужили мы это, видимо,
Птицы белые, птицы певчие.

11.12.2015

Ротвейлер Лора в изумлении.
В гостиной елочка стоит,
А рядом с ней, на возвышении,
Какой-то странный зверь сидит.

На елке шарики и лампочки,
Блестит, сверкает мишура.
- Что за животное?! Ох! Мамочки!
Его же не было вчера!

Как в дом проник сей гость непрошеный?
Как звать его и как встречать?
Вести себя с ним по-хорошему?
А может стоит зарычать?

Хозяйка зверю улыбается.
Похоже, нравится ей гость.
А Лора, между тем, старается
Схватить его за длинный хвост.

Как тут стерпеть и...

Ложку за ложкой смешинки съедаем.
Смейся до слез от души и кричи.
Здравый рассудок утерян, я знаю,
Но хоть чуть-чуть, ты его удержи!
Снова и снова звучат переливы,
Сердца зажглись огоньки.
С кем, ты ещё погрустишь так счастливо?!
С кем, хохотать можешь ты до зори?!
Щеки болят и дыхание сперло,
Только не заново нет, нет не смеши.
С грохотом лопнув от смеха задором,
Мы разразились опять от души.
Я умоляю ну больше не надо,
И добавляю опять остроты!
Смех без причины...

Мечтал ли я, спросила ты,
Конечно, солнце, я мечтал,
Я каждый день с мечтой вставал,
По морю мысли я блуждал.
Я знал, что жить то хорошо,
Без лжи и горести, проблем,
Я знал, что счастье есть, оно,
Но я был полон и дилемм.
Я жил скорее для других,
Себя быть может, отдавал,
Тем, кто лишь этого хотел,
Я про себя ведь забывал.
Я добрым был всегда, поверь,
И сердце я хранить умел,
И душу я не предавал,
Но вдруг я разом онемел.
Мне непонятно почему,
Тебя хотят все изменить...