Глыба

Слепотой погасшего окна,
Глыба дома, смотрит мне вослед.
В нём теперь, немая тишина,
Моего, дыхания в нём нет.

Каждый миг, уходим из чего-то,
Оставляя, жизни силу в нём.
Бытия, суетною заботой,
Измеряем, то чем в нём живём.

Всё проходит, в Вечности былинкой,
Наших жизней, планов громадьё.
Мы исчезнем, тающей снежинкой,
На ладони, призрачной её.

Прах и тлен, всё то чем мы владеем,
Бытиё бесцельно суетой.
Не улучшить мир людей идеям,
Не спасти, добром и красотой.

Просто всё...

***
Будь труд и пылен, и тяжёл,
и рук порой не замарать
бывает невозможно в грязь, –

между трудом и наслажденьем
всё же близкая имеется
естественная связь.


***
Только добру не декларируемому,
не доктринальному,
как и всегда то было,

присуща истинно космическая,
всё преобразующая
нравственная сила!


***
Жизнь правильно
воспринимает тот уже,
кто на неё и на своё в ней место
смотрит с точки зрения

как постоянного труда,
так и ему всегда сопутствующего
преодоления...

Соберу в кулак остаток воли,
Рассмеюсь с судьбою над собой.
И без слов, молитвы и условий,
Приму всё, что дарит Путь Земной.

Разумом, в себе себя признание,
Жизни факт толкует, а не суть.
Я былинка в недрах Мироздания,
Искрой малой, в нём Земной мой Путь.

Равнодушна глыба тьмы Пространства,
Наша жизнь, для нас лишь свята в нём.
Кипит Космос, нет в нём постоянства,
И то льдом он дышит, то огнём.

В мир придя, ноль «до» мы покидаем,
Из него, уходим в «после» ноль.
И в пути, по...

Скроет солнце,
В небе туча надо мной.
Дождь коснётся,
Лица мокрою рукой.

Непогода,
Со вчерашнего утра.
С неба свода,
Дождик льёт как из ведра.

С утра мрачный,
Низкий, неба потолок.
Зарю прячет,
Не алеет в ней восток.

Хмуро в окна,
Смотрит время сентябрём.
Серым словно,
Смыты краски в нём дождём.

Солнце прячет,
В небе тучи глыба тьмой.
Дождик плачет,
И мир серый и сырой...
Марковцев Ю.

3. И ма(ля)рии и в просак, и харькову, одессе или крыму, одиннадцать, двенадцать или риму, парижу, осло или вам, растерзан мир его здесь хлам/храм, и осенью, зимою и весной и летом, там жара и даже зной, и глыба, и песок, и пыль и порох, воспламенись его здесь морок, и мох, и ягель, и пастель, и охра. ...и другая живность......
растерзан мир, его здесь мирность, и войны, и затишье дум..... молчанье муз и крик здесь сум, из лузы из сознания навзрыд, идёт и пляшет иль струится из ничего лучом...

ВРАГ ЗАКЛЯТЫЙ

Сродни упорному заклятому врагу, живуч, умы людей гнетёт с т е р е о т и п,
Столь многолик, поныне их свободы творческой лишая
Слепой удавкою своей, как паразит, на благородном естестве их прорастая,
Что тот разросшийся безмерно, омерзительный полип.
И ты, встречаясь с ним, рази его безжалостно, чтоб он вконец извёлся и погиб,
По всем позициям его ниспровергая и ломая,
Чтоб на простор широкий, им по праву сужденный, уж твои мысли вырвались, играя,
И более враг ни единый...

Рвался из глыбы Давид,
н силы были неравны, -
Мрамор цепко хранит
мысли свои и тайны.

Мрамор Творцу не простит
боль нанесенной раны,
если резец пронзит
спящего в нем Титана.

Виден творцу сквозь камень,
рвущийся к свету, Давид.
Перед его глазами
гигант, как живой, стоит.

Давит ему на плечи
глыбы сплошной монолит,
и далеко до встречи,
но молот не зря стучит.

Срывает резец оковы, -
спадают они навсегда:
ослабевают оковы,
сдаваясь пред силой труда.

Но продолжается битва...

Вы думаете, что это бредит малярия?
Это было. Было в Одессе.
«Приду в четыре», - сказала Мария.
Восемь.
Девять.
Десять.
Вот и вечер в ночную жуть
Ушёл от окон, хмурый, декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
Канделябры.
Меня сейчас узнать не могли бы:
Жилистая громадина стонет, корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе многое хочется!
Ведь для себя не важно
И то, что бронзовый,
И то, что сердце – холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
Спрятать в мягкое, в женское...

Надежда умирала от тоски,
Её уже никто не звал на помощь.
Под ледяною глыбой, без руки,
К безумству обращалась в полночь:
" В меня нет веры, я теперь ничто,
Потерянная фраза, звук пустыни..."
И к худшему безверие влекло,
К реальной смерти, в нереальном мире.
Закрытые от света города,
Пропахшие вонючей, смрадной пылью.
Надежду прогоняли навсегда,
Взамен пустышки, сросшиеся с гнилью.
И в толчее всегда стоял туман,
Безвольные, бессмысленные взгляды.
Надежду уносило, как обман,
В...

Ушли командармы, комдивы, комбаты.
По ротным и взводным Прошлася с Косой.
Уходят, уходят, уходят Солдаты
Последний-за жизнь-проигравшие бой.

Уходят… Уходят… И с ними уходят
Разрывы снарядов и раненых стон,
И письма, которые поздно приходят,
И кары неправой штрафной батальон.

И проклятый день – когда холм удержали
«Наркомовских» втрое на долю пришлось…
Кому до Берлина дойти наказали
Не всем до санбата дойти довелось.

Уходят… Уходят… Уносят с собою
Солдатскую правду нелегких...