Глядя на рваный матрац

...Карманы наружу...Душа промокашка...
И дурь словно стужа,меняет тельняшку...
Цветная надежда...туманом осенним
На время уходит,с последней затяжкой...
...Теперь на излом,на изгиб наша вера
И сердце нестройно играет аккорды-минуты
А я пошел в рост,я стал Гулливером
...В стране потерявших себя гулливеров
...Внутри обмелевших до лиллипутов...
Здесь время в притирку
Чтоб нам затевать вселенскую стирку...
Время в окопы
...И дети с пробирок...
...Гниет дух Европы...
Пол мира сидят...

Тебе замены не ищу,
Тебе завидовал бы каждый.
Тебе,наверно, все прощу,
Простишь ли ты меня однажды.

Ночной скандал не без причин ,
Тоскливый вид у рваной майки.
Один в тиши ночной почил,-
В контакте скинув даме "лайки".

А ты, психолог мой родной,
И я твой экспериментатор.
-Угомонись ты и не вой,
Всех удаляю по одной.

Так, иногда, покурит театр...

P.S.
Тебе замены не ищу,
Тебе завидовал бы каждый.
Тебе все "лайки" я прощу,
Простишь ли ты мой "лайк" однажды?

Прорастает фиалкой ночь.
Безысходность лунного света
скользит по стене,
будто струится в траве
мягкость июньского ветра.
Прорастает фиалкой ночь.
Шелестят ночные костры,
и на теле тьмы
проступают
рваные раны пламени.
Прорастает фиалкой ночь.
И вишнёвые ветви
сквозь вспышки теней
разлетаются чёрными искрами.
Прорастает фиалкой ночь.
Раскрываются
восковые цветки фонарей,
и образ песчаного берега,
отражённый в фарфоре звёзд,
говорит
о последнем прибежище музыки.

Как прекрасна,весенняя ночь!
Тишина во круг,
Лёгкий ветер
Ласкает моё тело,
И так смешно играет с пылью.
И в эту ночь, снова не спиться
Душа дрожит,от холода внутри
Сейчас хочется,просто к тебе прижаться,
Забыть все на свете!
Но увы,ты не со мною,
Я поднимаю глаза.....
А небо такое темное,
Моё сердце,начинает медленно биться,
При мысли о тебе.
Знаешь как больно?!
Когда тебя забывают,
Когда ты перестаешь быть интересен,
Самому дорогому человеку,
И тогда тебе начинает казаться...

Смертное ложе пропитано
Кровью как маки алой
Оба запястья разбросаны
По краю простыни рваной
Оба запястья залитые
Не имитацией! Кровью
Я умерла вчера...
От того, что называют любовью.
Я умерла вчера от любви
К вечному, неземному
Я умерла от любви, увы!
К истинному дорогому
Пусть изольётся потоков кровь
Жертвой пусть станет автор
Пусть остаётся одна любовь
Пусть это будет завтра!

Июнь, скользнув в московский дворик,
под щебетанье мелких птах
в кустах посеял пух и прах, –
но не нашёл скамью и столик,
где под портвейную притраву,
под сто двадцатый Естудей
козла сбивали из костей,
колечком выдувая «Яву»,
белья просохнувшая завязь
болталась рваной полосой,
рождались фирменной джинсой
слепой восторг, косая зависть
и вера в многогранность мира,
где под мигающей звездой,
тревожа дремлющий застой,
на трёх блатных звенела лира.
За тюлем там колхозный гений...

Здравствуйте, Владимир,
Приветствую, честь
Не девичья – рукопожатие.
До вас, будетлян, долетела весть,
Что облако носит платье?

Что спросишь у Вас? Минуло сто лет,
Как Вы, архаичность отплюнувший,
Чеканили шаг, «бессюртучный» поэт,
Мечтательный, трепетный юноша.

Искали под стать длинноногих девиц,
Высоких, чтоб ямбом не бредили,
Но карта не в масть, и в колоде актрис
Вас высветили и обезвредили.

Пред Вашим величием падаем ниц,
Звучат громко рваные строчки,
А тем, кто в...

Письма рваные в клочья... Дружат с пылью в углах
Скатерть ловко рожи корчит - вся в узлах...
И невольно, украдкой. Я смотрю на часы...
Я снесу.., все в порядке. Я вернусь из глухой пустоты
И будет по-полу кружиться, по-утрам июльский пух
Я пойму касаясь солнца, что уже не слеп, не глух
Легким облаком без стука, по-двери скользнет рука
Улыбаясь, в белом платье... Ты придешь... Из далека.
Два браслета на память. Словно ходики на стене
Может это, чья-то зависть, отыгралась так на мне
Пить...

Раскрываюсь прочитанной книгой,
Оставляя закладки в местах,
Самых ценных, о вымысле, были,
И о сказке на всех парусах.

О словах, слизанных с транспарантов,
О губах, нет которых нежнее,
И душа, рваная на заплаты
Других душ, с каждым днем горячее.

Пусть неведомым ране покоем
Облачен на века образ твой,
Вновь песочный я замок построю,
И опять его смоет волной.

Самый чистый мой, самый светлый,
Мы с тобой на других берегах,
И поймать взгляд пытаюсь твой тщетно
В расширявшихся к...

Мятная… Мягкая… Мятая…
В облаке простыни…
Нежность моя неунятая,
вылейся и усни…

Сон… Сладко да коротко ли…
Бархатом стелит мгла…
Звуками рваными, колотыми
бурый рассвет зажгла…

Света колодцами сытился,
черпая день рукой…
В сумерках Город высился
над мостовой…

Ночь опрокинулась сонная
в облике простыни…
Нежность моя бездонная,
вылейся и усни…