Гильзы

Ветер буйный, шальной, гонит гильзы звеня,
Здесь солдат молодой, сгинул жизнь не ценя.
Не в строю он стоит с автоматом в руке,
А в снегу он лежит, в полной крови реке.

Эх, судьбина-судьба, младой жизни конец,
Кто бы думал тогда, смерть приблизит свинец.
Как же Бог допустил умереть не пожив?
Ещё жизни не жил в бою первом почив.

Эй, солдат молодой, дома милая ждёт,
Но любимый, родной к ней уже не придёт.
Эх, солдат молодой, жить тебе, да любить,
По траве босиком по утрам бы ходить...

Я жгу листки своих блокнотов...
Они сгорают без следа,
но из огня мне шепчут что-то,
на крик срываясь иногда.
Ну, вот листок: на нем пометки,
что второпях писал давно,
о напрочь сгинувшей разведке,
ушедшей в ночь под Ведено.
Тому уже три года с гаком,
но дело в людях, не в годах...
Их помнят матери, оплакав,
в далеких русских городах,
да этот листик из блокнота,
что предаю теперь огню.
Другим же помнить неохота -
так я ведь их и не виню...
Я просто жгу свои...

Как всегда был трезв, что не красило, можно ска-
зать, безобразило, угрюм и сердит, внутренний
жар, как птица, не давал покоя, зёрнам, клевал их,
непрестанно, стоя, стуча клювом, не высыпался,
хмурил брови, в окно не смотрел, зачем ему небо
и земля в придачу, природу содержал в себе жил
на даче, внутреннюю аллею, подстригал, и холил,
сам, по причине того, что садовника фёдора дав-
но уволил, не справлялся, лентяй, кричал айяйяй,
опустошив бутылку, и бежал по газону, шибко, в...

Прекрасное настроение
Прекрасные чувства
Наверное я
Совершил бы убийства.

Но я здесь сижу
И радуюсь жизни
Незнаю почему
Готов отдать гильзы.

Все те которые
Отстрелял
Когда массу народу
Я убивал.

О как прекрасен был
Этот сон
И как прекрасно
Я жил в нем..

"Дикая охота" - слышен гул копыт
Вслед за волком быстрая конница летит.
Нет для них закона - медь и серебро
Гильзы и патроны, но бегу на зло!

Впереди ждет стая - все кого нашел
Много верст весною лесом обошел...
Где же вы охотники? Давай не отставай!
Стая ждет вас впереди и наверно рай...

Пять - сорок пять. Расстояние, время, калибр?
Странная формула жестких мальчишеских игр.
Гипотенузой несется от сердца к прицелу
Друга спасенная жизнь, под истерзанным телом.

Пять - сорок пять. Не подходят к стрельбе по мишеням.
Послевоенным известно, увы, поколениям.
В цинковых жутких гробах ждут на аэродроме
Взлета, останки ребят, что мечтали о доме.

Пять - сорок пять. Это снайпер, засевший на крыше.
Три запасные обоймы, укрытые в нише.
В пять - сорок пять злой рассвет сухо...

— Ну что с того, что я там был?
Я был давно, я всё забыл.
Не помню дней, не помню дат,
Ни тех форсированных рек.

— Я неопознанный солдат,
Я рядовой, я имярек.
Я меткой пули недолёт,
Я лёд кровавый в январе.
Я прочно впаян в этот лёд,
Я в нём, как мушка в янтаре.

— Ну что с того, что я там был?
Я всё избыл, я всё забыл.
Не помню дат, не помню дней,
Названий вспомнить не могу.

— Я топот загнанных коней,
Я хриплый окрик на бегу,
Я миг непрожитого дня,
Я бой...

Дождь говорит: "Бросай курить!",- и звонко тушит сигарету.
Он выдыхает мне в уста свой несравнимый поцелуй,
Чуть-чуть горчащий марципаном и миндалём, как Амаретто,
Чуть-чуть жестокий ото льда невыносимо хладных струй.

Тускнеет мокрая сирень, бросают снег на землю вишни.
Он рвёт и мечет всё вокруг, передо мной шутя, кривясь.
И город ждёт настороже, закрыв глаза, в домах притихших,
Когда уляжется гроза, просохнет вымокшая грязь…

Дождь говорит: "Ты шла бы прочь!", даёт пощёчину грозою...

Пулемётные ленты отстёгивались и шуршали,
словно гюрзы в песке.
Мы сегодня на Родину борт провожали,
рыдали в тоске.

Выходи на кишлак, неси бормотухи,
разбавляем печаль.
Пулемёты заправлены, вылезли духи:
автоматы, пищаль.

И посыпались гильзы, музыкальным квартетом,
позабыв обо всём,
позабыты и имя, и адрес, и где-то
мы над миром поём.

А под нами борта домой пролетают,
величавый простор.
- Бей левее – а духи толпой напирают,
крошка сыпется с гор.

А чужая земля сладко...

Из пламени да копоти -
в мир светлой тишины...
Теперь, выходит, Господи,
ты вместо старшины?

Тогда прими по описи:
"калаш", бронежилет,
рожок в кровавой окиси -
пустой, патронов нет.

А гильзы-колокольчики
усыпали поля.
Сперва патроны кончились,
а вслед за ними - я.

Пиши, Господь: солдатское
исподнее белье,
душа моя арбатская
и тело - без нее...