Гад

Авимелех, от матери рабыни
Сын Гедеона, без особых прав,
Для храбрости на грудь грамм двести принял
И речь толкнул, братьёв-рабов собрав:

«Пора с моей роднёю разобраться:
От Гедеона сын я не один,
Их семьдесят. Чем всем им подчиняться,
Пусть буду я над вами господин.

Внушите жителям Сихема срочно:
Чтоб иго испытать им не пришлось,
Пусть властные дадут мне полномочья,
И помните, я ваша плоть и кость,

Страны Сихемской стану повелитель.
С аристократии не жди добра»…
На обещанья...

Судьи - это наше отражение,
И не мне блюстителей судить,
Потому с особым уважением
Буду о Самсоне говорить.

Человек, похожий на Скуратова*,
На Самсона (впрочем, я о чём?)
Мылся в бане, где неоднократно он
Был замечен, но не уличён.

С женским полом поведенья лёгкого
Своё время в термах проводил,
Наигравшись с этими плутовками,
Он честной народ потом судил,

К делу подходил с руками чистыми,
Нуждами живя простых людей.
Ритуалы банные с девицами...

Не рожает Рахиль Иакову,
На сестру положила глаз
Чёрной зависти и по всякому
К мужу ластится в поздний час

По нечётным и то по случаю,
Когда младшенький не орёт.
Лии тёмной благополучие
Успокоиться не даёт.

То упрёки, а то стенания
Отравляют высокий слог.
Осуждать не хочу заранее.
Мы ж послушаем диалог.

«Дай детей мне своею завязью,
Как сестре, завяжи свой плод.
А иначе умру от зависти,
Всё живое во мне умрёт.

Взял меня ты как манекенщицу
Для услады своих утех.
Лийка...

В Ханаане Исав Исаакович
Жил безвыездно, был богат
И радушен, словив Иакова,
Не убил, а напротив рад

Был он брату единоутробному.
Лишь однажды смог обойти
Прохиндея он беспардонного
На коротком своём пути

Из утробы. Крик доисторический
Маму бедную оглушил,
А Иаков, боясь панически,
К свету яркому не спешил.

Но и это своё преимущество
Прогулял Исав уступил,
Жил, не мучаясь, как получится,
Спал под небом в глухой степи,

Прикрываясь одной лишь попоною,
В головах лук, колчан...

В какую Лету канули
И со-Весть и Любовь,
Что не-Люди воспрянули
И пьют людскую кровь?

Без-умье лишь с без-умцами
Сойдёт в Пекельный Мiръ.
С у-богими и куцыми
Сгорит их командир.

Но мы за ними не пойдём,
Мы больше – не одни.
И мы как прежде разведём
Священные огни.

Без крови жертву принесём,
Ведь мы – не Гад, не Хам.
И трижды Славу воз-несём
И Предкам, и Богам!

Имеющую счастье разродиться
Спешу, как честный человек, предупредить,
А Вас - гинекологии сестрица,
Записку лично Носовой вручить.

Пока Вы мучались, мадам, по женской части,
Ваш муж-развратник время не терял...
Не приглашён, но будучи причастен,
Я в щёлочку за всем пронаблюдал!

Не знаю, на какие сбереженья,
Опять, верняк, убил кого-нибудь,
Ваш пьющий муж в день дочери рожденья
В отсутствие жены решил гульнуть.

В подъезде нашем густонаселённом
Ничто не ускользает от...

Бежал Давид в пещеру Одолламскую.
Услышали про то его братья
И солидарность проявили братскую -
Присягу, по их мнению, дурацкую
Сменили на свободу бытия.

Пришли к нему туда с детьми и с жёнами,
С собою привели весь дом отца.
Примкнули к ним другие притеснённые
Обиженные властью, забубённые
Еврей, хохол, татарин и кацап,

Все должники, душою огорчённые,
Растратчики и дурни от сохи.
Возникло так властями запрещённое
Формирование вновь испечённое,
С четыре сотни гопников лихих...

.....Как в той распроклятой песне поётся,
.....Что если вам встретится чёрный кот,
.....То путник сейчас же с пути собьётся,
.....А счастье утонет, как старый плот.


Мы жили, друг в друге души не чая, –
Рассветы встречали, вели свой быт,
Но доброе сердце твоё случайно
Домой принесло не котёнка – стыд.

Смышлёный котяра, черно’й, как уголь,
Тебе полюбился, треклятый гад, –
Он сразу пометил ближайший угол,
Тем самым внеся в нашу жизнь разлад!

Шло время… я думал: любовь остынет...

Если ты сидишь, не пьёшь,
Так закуску, гад не трожь!

Кит чаял китиху свести под венец,
Чтоб множить китовые кланы -
Но тут обозначился света конец,
И накуй летели все планы.

А света конец - был не маленький клоп:
Хреновину красного тона
Один астроном разглядел в телескоп
Ещё за орбитой Плутона.

«Летить, в разъитить его!!» - паника, крик
ВолнАми пошли по планете.
С собою покончил столетний старик.
И плакали малые дети.

Эх, жить - маета, умирать - маета!
Как что, так - дерзайте, поэты:
Чтоб сбить астероид послали кита -
Впихнули...