Елей

Мороз зимой хоть очень уж суров и строг,
Но все же он загадочно талантлив и красив…

Мороз трескучий великий маг и чародей,
Волшебник и творец искусный
Способный разукрасить мир
В сказочно-волшебную картину.

Синеву небес он нарисует морозно-голубым
С белесо-снежной позолотой солнечного света.
Улыбчивые солнышка лучи покажет четко
В серебристо-светлой дымке, что слегка сияет…

Зеленую хвою величественных сосен и елей
Приукрасит искристо-белоснежною каймой,
А тоненькие...

I

Не изжити, Господь, агнцам страхи Суда,
Поржавели в сребре херувимские трубы,
Ангелки умерли, так созвали сюда
Неживых царичей чернецы-страстолюбы.

Смерти ждали, равно ж неурочно пришла,
В очесах агнецов и Звезду угасила,
С елок сняли шары – кутией зазвала,
Пировать нам теперь, аще Божия сила.

Вижди, нет у жалких и цветочных рядниц,
И музыков они удушенных не спрячут,
При Ироде пили, ныне падают ниц,
Над колодами пусть векоприсно и плачут.

Лиры наши тяжки и были на миру...

Серебристая река, бегущая вдоль хвойных берегов
И белоснежной полыньи, надорванной слегка
Своим спокойным и размеренным течением воды речной
Стремится в глубь лесов заснежено угрюмых.

Серебристая река, играя позолотой солнечных лучей
Бежит, переливаясь, вдоль мохнато-снежных елей
Под бескрайним зимним небом затянутом сизыми тучами
И золотисто-снежными облаками, сияющими
В искристой позолоте солнечного света.

Мохнатый и угрюмый елово-хвойный лес, осыпан
Снежным серебром с...

Я еще поживу, как хочу, коль Всевышний позволит,
Подводить недосуг хлопотливый и скромный итог.
Я пока на коне, впереди моя вольная воля,
От предательств вчерашних упаси меня Бог.
Сохрани от насмешек и выстрела в спину,
Не дрожит над строкой заповедной пока что рука.
В этот вечер осенний, бестолковый и длинный,
В черном небе звезда догорит, высока.
Ни судить, ни рядить не хочу – да и право нет толку
Воду в ступе толочь, разливая слащавый елей.
Я с рожденья приписан был к чести и долгу...

По какой-то невольной потребе,
Ощущая холодный испуг,
Мне увидится Гришка Отрепьев
И Морозов, и Мамонтов вдруг.
И мужик в станционном буфете,
Где обычные: смрад, суета,
А в глазах при неоновом свете,
Синь такая, как очи Христа.
Школярам остановка да школы,
Бабке с пенсией не до купе.
Может где-то графиню Дашкову
Усмотрю в разноцветной толпе.
Русь не мчится, но едет да катит,
На авось, что комфорт и уют,
Если даже рублевок не хватит,
Со скандалом, а все ж довезут.
И порода пока...

Трагические спутницы поэзии,
Пылится шлейф давно, издалека.
Две русские извечные болезни,
Тоска и водка,
Водка и тоска.
Среди дискуссий, споров и вопросов,
Кресты, кресты
Из елей и берёз.
И умолкают умник и философ,
Пугаясь от невыплаканных слёз.
Тоска глуха,
А водка льётся, льётся,
Махнуть рукой – дорога коротка…
И бабьи плачи
С привкусом сиротства
И та же неизбывная тоска.
2007г.

Мы ночь проводим в одиноком древнем замке…
Средь старых гор и гулких елей, дубрав могучих.
Где бархатом небес стекают тени на пол, созвездия свой странный свет прядут.
Где сад увит плющом и белым виноградом,
В камине пляшет ритуальный танец рубиновое пламя.
Луна лишь освещает старый дом, но свеж в нем воздух,
И майскою грозой, жасмином и гвоздикой напоен.
И плещется вода ручья и источает ожидание.
Струится шелком ласка без конца,
Мы растворяемся в Любви без края, без границы,
Без...

Какими голосами, лицами,
Припоминается провинция.
Моя – до смертного креста.
Не подрумянено – искусная,
Открытая, такая русская,
В которой светит простота.

Но простота – не простоватость,
И мягкость в ней, и угловатость,
В улыбках вовсе не елей…
Не залистав томов страницы,
Вглядитесь пристальнее в лица –
Прочтите книгу про людей.

И голоса обыкновенные,
Мы в этом схожие, наверное,
К одной приписаны судьбе.
В годины тяжкие и грозные,
Не слышал ора одиозного,
Хоть дураков...

Возгоняется снег и парит,
Белым духом меж елей и сосен.
Бессловесным напевом молитв
У весны снисхождения просит.

Ну, а ей, хохотушке, к чему
Старика затихающий шёпот?
Кинет градин небрежно ему,
И забудет под пляски и топот.

Унесётся, юна, горяча
В ярких росах, дочь солнца и ветра,
Жалкий дар – поцелуй палача,
Для того, кто умрёт до рассвета…

1.09.2012

Лес прибрежный вырублен под корень,
Реки, загрязнённые, в мели.
Ну, ответь мне, человек, доколе,
Будешь ты губителем земли?
Не какой-то сказочной и дальней,
Где разлит елей, где гладь да тишь,
А своей, родной, исповедальной,
На которой сеешь и стоишь.