Двадцать восемь

Мне сегодня приснился сон,
В голове сорок первый сразу,
И кружится над головой,
Самолетик, но не бумажный...

И становится сразу страшно,
А в глазах лишь тот самый крест,
Говорит он о том, что на долго,
Приближается время надежд

И в груди колотится сердце,
Ну, а в мыслях один вопрос,
Почему это все происходит,
Может это вообще не всерьез?

Но раздумья прервут те мины,
Пролетящие над головой,
Им увы ты не скажешь тихо,
Что ты здесь, что еще живой!

Это очень страшное...

Мать остается молодой,
до самой смерти остается,
как будто музыка, с тобой,
как хорошо, что светит солнце
в бездонной памяти моей,
где вечно двадцать восемь ей,
вот мама в сад выходит или
чего-то пишет за столом,
или печет, и целый дом
наполнен запахом ванили,
с черемухи сдувает цвет
куда-то за пределы рая,
и я живу, еще не зная,
что времени и смерти нет.

24 марта 2018 года

Когда - нибудь та поздняя любовь
Меня настигнет, как старуха - осень,
Я буду рыть для новой жизни ров
И горевать, что мне не двадцать восемь.

Разглядывать морщинки в зеркалах,
И ревновать его ко всем девчонкам,
Пойму. что жизнь прошла и полный крах:
Вот взгляд его на молодых в сторонку...

Меня заставит по ночам рыдать
И выть волчицей злобной в полнолунье,
Как молодость вновь из ларца достать
И быть при этом, как сегодня, умной?

И все - таки, коль в сердце пустота,
Любовь...

Интеллегентность для себя,
Другим - застенчивость улитка.
Зачем смысл чувств для колобка,
Фругменту золотого слитка?
2004-04-15 11:36:40

dlden:
Что другим, что себе –
То из области разума…
Смысл меж пальцев песком утечет
Золотым или кварцевым
Но всегда в недосказанном
Область чувств, потерявшая счет.
2004-04-15 12:03:13

Artur:
Неизбежность сквозит в пессимизме этическом,
Что до слов красоты, успевают всегда,
Литераторы ловкие, словесники шустрые.
Да, правда там есть...

Я жгу листки своих блокнотов...
Они сгорают без следа,
но из огня мне шепчут что-то,
на крик срываясь иногда.
Ну, вот листок: на нем пометки,
что второпях писал давно,
о напрочь сгинувшей разведке,
ушедшей в ночь под Ведено.
Тому уже три года с гаком,
но дело в людях, не в годах...
Их помнят матери, оплакав,
в далеких русских городах,
да этот листик из блокнота,
что предаю теперь огню.
Другим же помнить неохота -
так я ведь их и не виню...
Я просто жгу свои...

Два по тридцать. Три по двадцать.
Потеплее одеваться,
каблучок в два раза ниже.
Ну, а лучше раза в три.
Осень, дождик, ветер, зябко.
Здравствуй, вязаная шапка.
Тут уже не до престижа -
холодают ноябри..
Неохота ехать в гости.
Ноет локоть при норд-осте.
Я уже не стану краше,
не читаю без очков.
Модно то, что мне удобно.
Что целебно - несъедобно.
Муж твердит о пользе каши
и тушёных кабачков.

Три по двадцать. Два по тридцать.
И бывает, что не спится.
А бывает, дрыхнешь сладко
и...

Шестнадцать лет мне,боже правый,
Тебе, ну может двадцать восемь...
Решаю я задачки утром,
И что на свете есть не знаю.

Ты молодой отец и дочку
Ведешь легко за ручку в садик,
И что нам встретиться придется
Ещё не знаешь, ты не знаешь,

Что закружит осенней вьюгой,
Двух птиц летящих в поднебесье,
И караванами разлуки,
Прольется с неба наша песня.

Что письма нежные в снежинках,
По миру тихо разлетятся,
И запахами мандаринов,
К тебе в Россию возвратятся...

Хихикая в ладошки, кирпичиком на стенках
Писали шалунишки забавные слова,
Андрюшка плюс Маринка, Наталия плюс Женька,
Чему равнялась сумма, - для всех как дважды два.
И что тут удивляться, всё так легко и просто,
Мальчишки и девчёнки играют вновь и вновь
В волнующие игры, в которых как у взрослых
В сердечках начинает пульсировать любовь.
И первые записки, и первые страданья,
И странный непослушно-заблудившийся язык,
И сердце разрывающие разочарованья,
Любовный треугольник и жизненный...

Ну зачем тебе знать - сколько лет мне на самом деле?
Разве меньше от этого станет морщинок или
станет больше и зов одинокой моей постели
ослабеет? Ведь нет. Мне давно уже все простили
эту мелкую ложь, незаметную в шуме будней.
И не в том даже дело, что в сердце мне двадцать восемь.
Сколько зим одиноких пропало считать не будем.
Установим количество пьяных от счастья вёсен.

Ну, зачем тебе эти поэтские заморочки -
сколько я написала стихов и кого любила?
Триста лет мне.
Но я подарю...

Пётр Алексеевич, взгляните, не заплакав:
Каюк Империи! - страну сведут с ума
Тринадцать коганов и двадцать восемь шахов,
Один султан и президентов тьма!

Пётр Алексеевич, зачем грустить о Нарве,
Когда нет счёта сданным городам,
А русских судят по валютной лярве,
Что не за знанием махнула в Амстердам?

Стрельцов, конечно же, приструнить было надо,
Как и бояр для дела грабануть.
И всё ж, мин херц, по своему сенату
Вы как-то так и не додумались пальнуть...

Пётр...