Древний рим

Маракасы клёнов дышат в непонятном людям танце,
Обнажённые деревья не поймут - к чему, зачем?
Лист канадский затерялся в парке нашем иностранцем,
Клён шумит, и в партитуре ищет новых джаза тем.
Импровиз, такого рода, сейшен часто возбуждает,
Бас душевный – гром осенний, и рождается, в сей миг,
Музыка реки без брода, что в осеннем небе тает,
Улетает в сень природы, словно журавлиный крик.
Вознеслась и, тут же, на земь, на мою больную душу
Опустилась и вдыхаю я космический эфир...

А душа в предвкушенье полета,
Не уснуть, не вздохнуть и не жить,
Надоела такая работа,
Где приходится нервы пилить.

Я в просторы хочу просто мчатся,
Стать безликим, в белье, ангелком,
И все видеть, над горем смеятся,
Отводить всех от боли дымком.

Трудно людям, когда очки носят,
Когда душу в мешочек суют,
Ничего никогда не узнают,
Только книжки чужие прочтут.

А поэт,он в слезах ночью плачет,
Он ползет, он живет, он летит,
Ему взлеты нужны и паденья,
Только с ними он будет...

Мимолётная длительность мига,
Время словно раскрылось цветком —
Это ось карусельного ига
И пространство летит лепестком.

Замирая, любуюсь закатом,
Растворяясь дыханьем одним,
Облака стали тающим златом:
Собирая — дарю всё другим.

Вдалеке слышу тонкие звуки—
Это в небе играет волна
И пловец распластал в море руки,
Предаваясь блаженству сполна.

Это просто, простое слияние—
Грёзы неба иль вымысел мой,
Говорю, забывая названия,
Только музыка ветра, прибой.

«Чепуха!»: мне...

Полынь испита. Звон вечерний
Приятно пение сверчка.
И небеса мерцают тихо,
Застыв на лезвии меча.

Знакомо всё и всё впервые,
Мой древний предок смотрит вверх,
Проходят жизни огневые
Под чистотою звёздных древ.

Опять распутье. Поневоле.
Игра безумных, странных сил.
Но вот решение, простое –
Мгновенный отдых сотни жил.

Пришёл ответ, воспоминанье:
Не я один, не мне впервой –
Улыбкой мягкой созерцанья
Сверкнул небесный рулевой.

Всё чередом и неизменно:
Увещевал осенний двор...

«Зимы не будет!»… убеждал «АукцЫон»
И прятался в «зимовье» правой деки
Поскрипывал (с ленцой) магнитофон
Видавший виды… древний… словно Греки

В пиале остывал зеленый чай
Стесняясь горькой сущности жасмина
С хрустальной «миной»… водочный «Алтай»
Легко справлялся с функцией… камина

Грел изнутри… остывший организм
И остужал истоками Катуни…
Нанизывая «европессимизм»
На стержень азиатского «раздумья»

Дым благовоний плёл смешной узор
Со сквозняком играя злую шутку…
Мешая ушлый...

Они пьют друг друга как воду
Наверное… небо земля как вода
Небо пророчит свободу
За волной идет волна

Берег пуст и прозрачен
Можно выстроить замок или дом
Но сколько в нем будет фальши
Мы умрем со скуки в этом доме вдвоем

Но вода мирит берега
Ближе чем дальние дали
Кто-то спустился вниз познать себя
Но отражения его звуки печали

И в этом городе не был я дважды
Но кто-то спросил… желаний не тая
- Мы кричим, кривляемся иль плачем?
- Ты знаешь, мы были всегда

В древнем танце...

Жил давно на свете сказочный кудесник,
Для людей обычных непонятен был,
Но богатством редким стал он всем известен:
Доброты алмазы в сердце он хранил.

То был врач искусный: исцелял бездушных.
Он будил любви в них спящие цветы,
Веру давал слабым, а надежду-грустным,
Помогала в этом сила доброты.

За свою работу не просил он платы,
Не нужны монеты, если есть любовь.
Помогал он бедным и вдвойне - богатым,
Ведь последним легче разболеться вновь.

Врач смотрел на небо по ночам...

Седого Урала столица,
Ты вновь зажигаешь огни.
Паришь над лесами, как птица,
И в горе, и в светлые дни.

Здесь два континента случайно
К единой границе сошлись:
Востока древнейшая тайна
И Запада светлая мысль.

Однако об камень разбились
Европы богатой мечты,
В уральских лесах растворились
И Азии дикой черты.

Суровый России ребенок,
Ветра не согнули тебя.
Как лук, ты упрям, хоть и тонок
«Свердловск мой»- шепну я любя.

Плотинка опять неспокойна:
Как сердце, трепещет в ночи...

Есть мнение, что устарели
Слова древнейших мудрецов,
Себя представьте в колыбели:
Поймете мудрость их творцов.

А говорить, что современность
Не место для былых надежд,
Лишь только гордость и надменность-
Удел напыщенных невежд.

Что видят пьяные глаза шамана?
Миры похожие на дым.
Секретный блеск угрюмого тумана.
Сияние доступное слепым.

Что вижу я в глазах шамана?
Своё лицо под слоем масок.
Ошибок будущие раны.
И торжество печальных красок.

Дремоту древнюю нарушил
Тотемной птицы крик.
И я спросил: Послушай,
Как тайну главную постиг?

Не разговаривая, не шевелясь
Про стержень времени и бренности дурман
Мне объяснил кружась
В глазах шамана медленный туман.