Древний рим

Пронзительною чайкой в гребни скал…
Душа взлетела, бросив тело в море…
Не страшен ей бессмысленный оскал…
Старухи-славы в серенькой каморе…

И обласкав все скалы древних скал…
На грани замерли у музы крылья…
Что Пик Свободы - грозный аксакал…
Подставил для трамплина свои шилья…

Из грома изумрудных моря брызг...
Из преисподней жалкого отребья...
Погибших душ пронзительнейший визг...
Не вызывал былого сожаленья...

Прости... Мне не хватило просто сил...
И помни...

Старый-престарый волшебник –
Маг Огня, поклонявшийся звездам,
Жил в глухомани забытой,
Напрочь окутанный лесом.

Ночами поленья в камине
Трещали и искры взметались;
И книги листая толстенны,
Впитывал знания силу.

Отрезан от внешнего мира
В молчании мрачном, бездонном,
К отшельничей жизни привыкнув,
Внимал он лишь шороху мыслей.

В пучину миров погружаясь,
Старался проникнуть в тот смысл,
Что духом и плотию движет;
Цель времени бы сыскать…

Чтоб выйти из круга земного...

Ведь я - всего лишь оттиск
того, кто в бешеном пламени
плавилен вылепил плоть из
глины и слова. Я - памятник
его. Нежными пальцами
выпестованное торжество формы
и Духа - кромешного панциря
его, где солнце ликует у горна,
и предвестник утра его - соловей
в тишине рассыпается в крик.
Я невеста его... Песня Сольвейг
раздается - играет Григ...
И от тьмы отслоившаяся слюда -
день ложится пространству на грудь,
причащаюсь дыханьем его, сюда
расплескавшего всю свою грусть.
Допивает...

Попробуй не банально,
да про осень,
Хоть пару строк,
как Пушкин написать.
Палитру слов
придёться мне отбросить,-
Уж лучше что-нибудь
нарисовать...
В окраску желто-красную
деревьев
Вплести небес прозрачную
печаль,
И тяжесть мудрую
каменьев древних,
Полить водой, холодной,
будто сталь.

Вечный смысл
Но посланцем богов иль птенцом из гнезда унесется к земле яркой нитью мечта.
Ты ее отыщи, ты ее подбери и любимым мечту как себя подари!
Защемит за ребром. Светел, короток путь. Не успеешь вздохнуть, не успеешь моргнуть.
А мечта снова по небу книзу летит, в ней надежда твоя, светлой нитью блестит.
Кто отыщет ее и сумеет поднять, суждено тому душу твою восприять.
Станет явью мечта… Но забыт первый свет, что мечтой заблудился меж звезд и планет.
Что жил также как ты и, страдая...

Полуденный вихрь... - светит зима.
Солнце молчит в высоте нам о ком-то,
Дождь звучно падает. Крыши домов,
Так беззащитны пред ним...

Тихие мысли, рождаются изредка,
Истинна плещится в море, под разумом,
Мозг исторгает странный возгласы....
Что-то меня вновь зовёт за туман.

Время бежит, теоремы - доказаны,
Но доказательства малого стояли,
Думали просто, а вышло иначе,
Вышло, что вовсе не та траэктория.

Что мы желаем? Чего не добьёмся?
Где мы не будем? Где нам разбиться...
О...

Я иду по московским по улицам,
Ветер мусор швыряет в лицо.
Непогода, и небо всё хмурится,
Но так тянет бульваров кольцо!

Память тоже, колечками свитая,
Мысли шлёт всё и шлёт по кольцу,
Словно в двери стучится открытые,
И с начала уходит к концу.

Я иду средь таинственных отзвуков,
Средь загадочных древних глубин,
Среди памятных вех, среди подвигов,
Средь сиянья заветных вершин.

04 октября 2007 г.

© Copyright: Яков Шафран, 2007
Свидетельство о публикации №1710042855

времяпрепровождение
безостановочное
с жалом горькой жалости
о недостижимом и растраченном
так бессовестно меня стыдит
необратимое
прожигание концентрированной пустоты
треплет рваный флаг
на корме

по трубочкам капельниц
переливается оросительное тепло
шариками огоньков
вдыхая жизнь
в порожнее

и мой инфракрасный голем ожил
сотканный из горячей паутины
покинул дом
как странствующий уллис
так и не оправдав
усилий

сизифом безвозмездности
снова и снова
заряжаю миражи...

Вот так курица – краса,
С поволокою глаза!
Хвост – как веер маскарадный:
Яркий, красочный, нарядный.

Сам Павлин с подругой Павой
Выступает величаво.
В древней Индии родились,
В зоосаде поселились.

Всех пленяет опереньем,
Птица – просто загляденье!
Станет петь, так хочет славы,
А скрипит, как пень трухлявый.

Напишу я вам стишок,

Про малиновый мешок,

Барахлом он весь набит,

А хозяин его жид –

Старый, бородатый дед,

Возрастом три тыщи лет,

Атлантиды древний житель,

Утопив свою обитель,

Он шифруется в снегах,

От людишек он в бегах.

Но на дедову беду,

Он обязан раз в году,

Со своим мешком успеть

Мир за сутки облететь,

Что б подарки всем дарить,

Радость людям приносить.

Такова его судьба,

От Богов ему дана.



Дед когда-то был добряк,

Вовсе...