Десять недель

Кто ж не знает Мула Насредина!
Хитростью прославлен тот Мула,
Много песен и легенд старинных
Повествует о его делах
Вай, вай, вай,
Много песен и легенд старинных
Повествует о его делах

Раз купил Мула пять фунтов риса
И пять фунтов мяса жене дал,
Сам в саду под тенью кипариса
В ожиданье плова задремал,
Вай, вай, вай,
Сам в саду под тенью кипариса
В ожиданье плова задремал,

А жена – плутовка не дремала
И в окно любовника звала,
Наслаждаясь пловом угощала,
А ушёл посуду...

Приветствую тебя славный рыцарь!
Крепки ли доспехи покрывающие твое имя?

2004-01-05 23:54:27

Lat:
Здорово.
Привлекательная у тебя поза.
2004-01-06 18:29:42

Lat:
Вызов

Неожиданный выпад - вызов,
Призыет отдать лести визу.
Врач ведёт себя, как провизор,
Глядя тупо в пустой телевизор.

На экране гневливые панки,
Разжигают игры перебранки,
И бросают сидящим, как дети
Шутки ради, вызовы эти.
2004-01-06 23:18:57

RJ-X:
Ветерок. Но слышан ли шелест?
2004-01-07 00:16...

Япония, тебе не спится.
Встречаешь первой ты рассвет.
И солнце по утрам садится
на золотой велосипед
в твоих горах.

В твоих садах вишневых души
сгоревших в ядерном огне
бесцельно бродят. Вот послушай!..
Звучат, как песня в тишине
их голоса.

Твой самурайский кодекс чести
превыше всяческих обид.
Да что обиды!.. Чувство мести –
оно и то тебе претит.
Простила ты.

Простила ты и кровь и слезы.
Простила просто, без затей
неизлечимые лейкозы
потом родившихся детей,
не знавших...

У нашей милой девочки
Сегодня юбилей,
И стала наша девочка
Ещё чуть-чуть взрослей.

А если оглянуться --
Как-будто бы вчера
Мамулечка огромный
В дом свёрток принесла.

И папа шёл с каляской
Под птичий перепев,
Купал, стирал пелёнки
От счастья опьянев.

А бабушка и дедушка,
От счастья всё забыв,
Звонили всем своим друзьям,
Знакомым и родным.

Но десять лет промчались
Как-будто десять дней!
Мы празднуем сегодня
Твой первый юбилей!

В руке его тот самый чемодан,
С которым он ушёл уж надцать лет назад,
Одет он в тот же серый кардиган,
Как, всё же, изменило его время им под стать...

Глубокие морщины взбороздили всё лицо,
И седина отвоевала поле шевелюры.
Наверное, не тронутым осталось лишь кольцо
На пальце безымянном этого, быть может, Юры...

Не изменилось ничего... почти:
И под ногами гальки хруст, разбросанной навеки,
По-прежнему сапожник в мастерской своей стучит,
С окна напротив гомон, но уже без...

Болею я, который день подряд,
И это называется простудой.
Врачи конечно снова говорят,
У вас товарищ грипп, а с гриппом худо.
Но как всегда не слушаю врачей,
Лечусь я по своей методе.
Стакан воды с утра, потом постель,
Так повторить раз тридцать вроде.
И вот гляжу я на себя. Остались,
На лице лишь нос да кожа.
Наверно что-то делал я не так,
Сначала повторить мне, а поможет?
Коль лечимся мы сами от простуд,
Не ведая, что с нами потом будет.
Не стоит, друг скажу тебе я...

Ты для меня теперь явилась
Любимой, Музой и Сестрой -
О, сколько душ соединилось
В твоем лице, в тебе одной!

Веленью Божьему подвластна,
Всегда любить обречена,
Ты утонченна и прекрасна,
Как византийская княжна.

В тебе заложена троичность,
И тут уж как ни посмотри,
Хотя одна ты только личность,
Но для меня ты - целых три.

Когда твой взгляд, умен и тонок,
Улыбкой нежной просветлен,
Я весь ликую, как ребенок,
Я трижды счастлив и влюблен.

Я становлюсь, с тобой...

Раз, два, три, четыре.
Мы одни в квартире.
Пять, шесть, семь, восемь.
О пощаде просишь.
Девять, десять.
Бежать бесполезно.

Десять, девять, восемь.
О пощаде просишь.
Семь, шесть, пять, четыре.
Мы одни в квартире.
Три, два, один, ноль...
Я развлекаюсь тобой!

2

Я просто твоя судьба.
Ты для меня игрушка.
Каждый твой вдох - в моих руках.
Нам не будет скучно.
Я не признаюсь в своих грехах
И не покаюсь богу.
Меня возбуждает твой страх.
И скоро ты сдохнешь!

3

Эти забавы...

Не начать ли нам, братия,
По старым словесам повествование
О походе полку Игоревом,
Игоря Святославовича?

Начнется же сия песнь
По былинам сего времени,
А не по измышлению Боянову.

Боян вещий,
Когда песнь кому хотел творить,
То рассекал мыслию по дереву,
Серым волком по земле,
Сизым орлом под облаком.

Поминал он первых времен усобицы -
С того пускал десять соколов на стаю лебедей:
С коей равнялся сокол,
Та первая песнью разливалась.

Боян же, братия, нынче
Не десять...

То над городом моим дождь,
То над городом моим снег.
Город мой, чего же ты ждёшь,
Не разлепишь почему век?

Что мы ишем день-деньской здесь,
Своим видом всё вокруг зля?
Был ты, город, в лагерях весь -
Стала зоною земля вся.

От потока я устал слов,
Современность матом не славь,
Десять лет я не видал снов -
Значит интереснее явь.

Десять лет не перечесть бед,
Нищета, но кое-кто рад.
Может города и впрямь нет?
Вместо города теперь ад?

Я вдыхаю городской смог...