Чёрная

Сквозь степей необъятную ширь,
Ком ветвей сухих, цепко-колючий.
Ветер буйный пастух-поводырь,
Гонит вдаль горизонта вслед туче.

Шар колючий, вращаясь в движенье,
Мчится вдаль, степей вздохом гоним.
Словно грешник, забыв о прощенье,
Без корней он стал миру чужим.

Это перекати-поля доля,
И ему от неё не уйти.
Без корней жизни вольной, неволя,
Ему стала судьбою в пути.

Близких нет и нет в нём обязательств,
Чувства Долга не знает он Честь.
Он игрушка ветров-обстоятельств,
Не...

На тропинке ветка,
Высохла коряво.
Чёрная, как метка,
Лишняя, как слава.

Не сойти с тропинки,
По бокам крапива.
А на ней росинки,
Россыпью — красиво.

Лес шумит зелёный,
На ветру листвою.
Тополя да клёны,
Спорят меж собою.

А меж них берёзка,
В листьев сарафане.
Красотой неброской,
Взгляд к себе притянет.

На тропе-тропинке,
Путь проложен мой.
Свет твоей улыбки,
Вёл меня домой.
Марковцев Ю.

Грубость и хамство, бесцеремонность,
В тех кто у власти, сейчас надо мной.
А вспыхну гневом, характера вздорность,
Враз мне припишут, подлой рукой.

Мир капитала не верит на слово,
И у всего в нём, своя есть цена.
И к нам у доброго, и к нам у злого,
Может высокою, быть нам она.

Нам существует лишь то, о чём знаем,
Что ощутим иль представим умом.
И мы шкалу цен в себе назначаем,
В мерах, которыми, сами живём.

И тот, кто всё, измеряет деньгами,
Чувств оценить не способен умом...

Я бы могла написать на немецком,
На португальском или на шведском,
Я бы могла написать на французском,
Но я написала стихами на русском.

Значит, для русских стих предназначен,
И нисколько, никак не иначе.
Пусть кто-то скажет: «В написанном бред»,
Только проверь всё в истории лет.

***
Верь, что Бог есть на свете один.
Он и отец, и кумир-господин.
Род – его имя, он всё породил
От тварей земных до небесных светил.

Не вспоминай Бога всуе напрасно.
Все беспокойства не любят – то ж...

Наглухо можешь зашторить окно,
Законопатить все щели, отверстия –
В дом без препятствий проникнет оно
И… без приветствия.

Холодом аспида ляжет на грудь,
Волком завыть безысходно захочется,
Вцепится в горло, не даст продохнуть,
Мисс… Одиночество.

Место в постели вальяжно займёт,
Нетерпеливо затребует почестей,
И осознаешь вконец, что не мёд
Жить… с Одиночеством.

Будешь подушки в отчаянии грызть,
Чтобы ему не жилось припеваючи,
Но с неизбежностью чёрная грусть
Станет...

В тишине полуночного часа,
Колдовская, пьянящая жуть.
В её тьме не увидеть окраса,
Масти мира где выпадет путь.

Тишина наполняя все жилы,
Доберётся до сердца по ним.
И лишит, остудив его, силы,
Сделав ритм его стука другим.

Луны призрачный свет, мир меняя,
Не разгонит тьму в нём на путях.
И как-будто реальность чужая,
Просыпаясь, разбудит в нём страх.

И привычные глазу предметы,
Станут зыбкими пятнами мглы.
И как острые сутью запреты,
Царапнут в них взгляд мира углы.

Ночи...

Где-то спит
над пьяной рекой
серебристая ива,
и ночное небо горит
полевыми цветами.
Ты когда-то там был,
но забыл,
растерял по дороге,
разучился любить
остывающий гул
неприметных окраин.

Посмотри же устало
на пыльные стёкла
горящего марта,
ты увидишь алмазный туман
в мельхиоре рассвета,
что оденется в холод
на голое тело,
и чёрная метка
солнца бледного
станет
чистым золотом
в камере смертника.

Мы с тобою одно целое,
Два крыла любви одной.
Для тебя всё-всё я сделаю,
Твой я — телом и душой.

Всё как надо образуется,
Вместе — всё переживём.
И придёт по жизни улице,
Свет успеха и в наш дом.

Неприятность туча чёрная,
Слёзы выплачет дождём.
Улыбнёшься ты и снова я,
Позабуду о плохом.

Всё пройдёт лишь наши чувства,
Неподвластны временам.
В час когда вдруг станет грустно,
Они жить помогут нам.

Мы с тобою одно целое,
Два крыла любви одной.
Без тебя жить не умею я...

Ночь июльско-чёрная
Вышла погулять.
Летом увлечённый я,
Да сладка кровать.

Диск огромный светится,
Сделав полукруг.
Видно, в небо лестница
Ищет верных рук.

Воздух не колышется,
Не слышны шаги.
В тишине не пишется,
Может, мы враги?

Дождь сломал идиллию,
Барабаня в дверь.
Что-то инфантилен я,
А ведь был как зверь.

28.07.2015

Я хотел бы быть тенью твоих рук,
Что расскажут на стене отражение светящихся мгновений жажды,
Где наши скрещенные пальцы учились танцевать на холсте ночи.
Ударом гортани о белый лист - стихи, которые не забывают,
И имя им - женщина.
Я налью тебе в бокал огненный слог с двойной тенью.
Пей мои буквы…
Пей за их муку сложения в строки в моих бессонницах,
За их распятие в мире, где люди изобретают бесполезных богов.
Пей за моё поражение, полное радости. Я закрываю глаза...
Бабочки тают под...