Был бы

Когда я был немного помоложе,
Увы , любил рецензии писать.
Конечно дело это важно тоже,
Глаза ведь надо людям открывать.

Писал я их весьма помногу,
На результаты было наплевать,
Потом, когда одел я тогу,
Решил, не нужно людям правду знать.

Бывало что? Напишешь аспиранту,
А он в серьез все тут же принимать,
Ему бы милому по дяде Канту,
Природу человека понимать....

Заканчивалось очень плохо,
Зазнайством начинал сиять,
В противном случае, жестоко
Пытался подло оскорблять...

Я в жизни был не слабаком
И за себя мог постоять,
Где надо было кулаком,
А где и словом сдачи дать.

Я защищен был как броней
Своею силой и умом
И не колеблясь в бой любой
Вступал я ночью или днем.

Но взгляд твой вскользь, из под ресниц,
Обезоружил вмиг меня,
Я ощутил дрожанье мышц
И косность своего ума.

И будто кожу потеряв
Я беззащитен пред тобой,
С меня ее живьем содрав
Вступилась за тебя Любовь

Лишь бы ты был рядом,
Мне большего не надо,
Шалаш мне станет раем,
С тобой хочу быть, ладно?
Мне хорошо с тобою,
Поймёшь ты с полуслова
И каменной стеною
Ты для меня опора.
Любовь твоя, как море
В ней утонуть за счастье,
Я в ней спасусь от горя,
От бури и ненастья.
Люблю тебя, мой милый,
Мне в жизни всё что нужно:
Лишь бы ты был счастливый
И зло нам было чуждо.

5.07.09г.

То не день был и не ночь,
Серо — утро или вечер.
Человек с котомкой прочь,
Шёл судьбе своей навстречу.

Надоели ему споры,
Жизнь с оглядкою назад.
За Кудыкины он горы,
Шёл в волшебный Счастьеград.

Горы там — у неба края,
С белой шапкою вершин.
Шёл к ним страха он не зная,
По тропе в камнях, один.

В сером мире тихо было,
Птиц не слышно пенья в нём.
Сердце вдруг его заныло:
Вспомнил он родимый дом.

Вспомнил тех, кому он люб.
Ту, что в мире краше всех,
Сладость нежных её...

Это был не сон,
Нет, не сон
И не иллюзия
Мы пели радостно
С тобой
В волшебной студии

Мы пели солнечно
С тобой
В два голоса
Звенел в нас стержень
Золотой
Пшеничным колосом

И наливается зерно
Рожденье голоса
Сплавляется
Разное, в одно
Рождая золото

Это был не сон
Нет, не сон
Это была алхимия
И попадая в тон
И в полутон
Звенела линия

Звенящие льют голоса
Какая разница
Не увидать уже лица
Сгорает сон
Сгорит до дна
Пусть не останется

Мы пели чисто...

Он был достоверен, собирал информацию, свой-
ство души, как смысл сознания, не ищи его, не
надо, после постмодернизма это неважно, сте-
пень достоверности, степь опрелости, жарко, как
жалко, себя, других, прошедшего времени, того,
что подвластно стремени, гнал к бильроту, что-то
не так? дело табак, а? что? бросил курить? или не
курил вовсе, ты знал, с чего пьют гости? а верб-
люды? зачем ему горб?(гроб?), а два? одеяло из его шерс-
ти, помнишь? любил, или всё забыл, давно было...

Из письма рядового Валерия Шильдера
- Извините, мои дорогие, что так долго молчал, есть веские причины. Мы выполняли ответственную задачу, даже минуточки не было свободной, сейчас дело идёт к концу. Вы не волнуйтесь, у меня всё хорошо, здоровье отличное, воздух свежий, только жарко…
И был приказ короткий – Отходить! –
Смерч поднимал огонь пятиэтажно.
Нас дым душил,
Хотелось только пить –
Во фляжках не осталось капли даже.
Мы б отошли,
Спасенье – только миг!
Брандспойты и лопаты...

Мне было три вести, одна была с юга,
В тех алых губах, целовавших мои...
Слова обжигали смертные губы
И вечность писалась с белой строки.
И стены дышали узором признаний,
И мой проводник был печальней меня,
На несколько вечностей Истин Грааля...
На пару мгновений евангелия дня.
И мне говорилось, дышалось, молчалось
Сквозь кожу еще не болевшую тьмой...
И ты мне шептала чуть слышно осану:
Не убоись вернуться домой.

Мне было три вести, вторая с востока...
Старик разговаривал с тенью...

В день рождения Леонида Енгибарова - грустного клоуна с душой поэта, неразгаданного философа на арене, соединившего печаль и смех. Он прожил всего 37 лет, а сегодня ему исполняется 86...
Владимир Высоцкий. Енгибарову - от зрителей

Шут был вор: он воровал минуты -
Грустные минуты, тут и там, -
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.
В светлом цирке между номерами
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
Иногда в дурацком колпаке.
Зритель наш шутами...

У Пращуров был ТРУД, а не РАБота,
«Чтоб все здоровы были» -
был девиз у них.
Сегодня сплошь забота о больных,
И чем больнее, тем сильнее забота.