Буйный нрав

Что ж ты буйная головушка,
Болью мучаешь с утра.
Пили чокаясь, до донышка,
Мы с приятелем вчера.

Пели песни, было славно,
Веселились всей душой.
А теперь не встать с дивана,
Боли полон головной.

Силы нет у ног и рук,
Во рту сухо, в глазах муть.
Болью хлещет каждый звук,
Воздух вязкий — не вздохнуть.

От вчерашнего веселья,
Не осталось и следа.
Как всегда клянусь с похмелья:
-«Пить — не буду — НИКОГДА!!!»

Ох болит — болит головушка,
Новый год встречал всю ночь.
Пью теперь...

я буду жить…
творить.. не знаю…
не знаю, стану ли предметом рая…

февраль расплакался в конце
неудержимою метелью…
в ушах мне пели
ели ели
частицы ветра
перемен…
за километры вверх и вниз
взлетали падали
крупинки снега
над городом измен
и устрашающего бега…
не улететь, не загадать желание
нельзя… многозначительно влияние
погоды буйных красок грусть…
я остаюсь…
ну дак и пусть…
меня не будет там, где надо…
мои глаза мне слишком рады,
и рады
стремительно смотреть в окно
на...

Ликует буйный Рим…
Лермонтов М.Ю.

Не выдумывай, милая, сказки про лето –
это всё не сбывается. Редко когда,
разрывая пространство скупого рассвета,
поползут к горизонту от нас города.

Мы придавлены здесь хаотичною массой
к пирамидам домов в наслоениях крыш.
И мечту над асфальтною, латаной трассой
сотню раз зачеркнёт недогадливый стриж.

Так раскрой же тетрадь дармового поэта, –
эти крылья страниц, – мы с тобой полетим
над подлунной очерченностью трафарета,
где ликует и пьёт...

«- А я вам говорю, что Россия начинается в Дамаске.
- ?
Эту зеркальность трудно понять и объяснить, что очень похоже на бред, даже больше, бредом собственно и является, это как зеркальность Японии и Англии, Россия-риссия-(и обратно Сирия)
или (где-то так)))»
***
Да, мало царств и стран на свете, где точки
сборки, бродят ети и ткут ковры, чеканят
шлемы, кольчуги «шьют», где нет дилеммы,
кофейни и кальяна гвалт, мечети, церкви,
буйный альт, курсирует, плывёт над миром,
башмак/башмет...

Кто хотел и в гробах уцелеть --
Не поверил вотще в чудотворство.
Слезы сих расписали во цветь,
Наказуемо это притворство.

Нам безрукие дивы одне
Поднесут мертвопенные штофы,
Чтобы присно топили в вине
Тень саму грозовой Гологофы.

А еще пеюнам разрешат
Зреть фригидных и спящих царевен,
Яко дивно куранты спешат,
Царь Владимир в успении гневен.

Крыша мира огнем занялась,
Где спасать преувеченных воев,
С нами вечность крестом разочлась,
Вейте розы для нощных изгоев.

К сирым...

Там у края-краюшка,
Небушка бескрайнего.
Счастье моё, счастьюшко,
Скрыло зари зарево.

Голова-головушка,
Буйная, ох клонится.
В жилах вскипит кровушка,
Сердце захолонится.

А душе, ох душеньке,
Неспокойно-тягостно.
Отпустились рученьки,
Стало жить не радостно.

Ох, не греет солнышко,
Солнышко закатное.
Выпит я до донышка,
Грома, бит раскатом я.

На краю, на краюшке,
Небушка бескрайнего.
Спи ты, баю-баюшки,
Счастье пути дальнего.
Марковцев Ю.

Пеленает во мне обволокой,
Мягко-томною, ум мой хандра.
Память в нём вновь закатною тропкой,
Мысль уводит мою во вчера.

Во вчера этом был я моложе,
Был кудрявым и не был седым.
В нём меня мир на ноль не умножил,
Был любим и обласкан я им.

Только время меняя реальность,
Смыло в прошлое мир мне родной.
Унеся собой молодость, старость,
Принесла взамен буйной волной.

Наполняя меня жизни опытом,
Придавил мир, забрав силы, им.
И хандра, спеленав мягким коконом,
Погружает в...

Когда луна свой глаз кровавый
Таращит в веки облаков,
Для ведьм приходит ночь забавы,
Ночь тайных сборищ и грехов.

Тогда на шабаш, в полнолунье,
К вершине Чёртовой горы,
С окрестных мест летят колдуньи
Для буйных плясок и игры.

Летят сварливые старухи
В сорочках грязных и срамных,
Тугие телом молодухи,
В бесстыдстве прелестей нагих.

Летят на мётлах, швабрах, палках,
Визжа, толкаясь и смеясь,
Ругаясь громко в перепалках,
К костру скорее торопясь.

Чтоб рассказать про козни...

Не мечтай о заоблачной дали,
В ней туман миражей тишины.
Тени звуков, что песней не стали,
И детей, неродившихся, сны.

Затхлый запах сосуда пустого,
Не испей — в нём отрава хандры.
Горечь боли прощального слова,
И смерть света из чёрной дыры.

Не вкуси, плод Запретного Знания,
В нём природы, чужой тебе, суть.
Пошлость, с истин одежды срывания,
Бесконечный, Искания Путь.

Не вдыхай, в себя мощь урагана,
В нём ветров диких, буйный порыв.
Их метанья, без цели и плана,
И их песен...

Я тебе приснилась на закате,
Ты нашел меня, уставший путник,
Ветер нагло залезал под платье,
Волны нежно целовали ступни.

Я тебя лечила буйным летом,
Наполняла жизнь соленым счастьем,
И слетали дутые браслеты
На ракушки с тоненьких запястий.

Повинуясь только зову крови,
Обжигаясь солнцем и любовью,
Мы с тобой одни в огромном море
Падали подкошенной травою.

Проникал песок беззубой пастью,
Набегали волны, губы, плечи,
Повторяли тихо клятвы страсти,
И лучи сменяли звездный...