Буратино несет букварь

Расцвела акация
Небо голубое, облачко плывет
Расцвела акация и к себе зовет!
Аромат свой нежный по степи несет
Пчелиный рой весенний она к себе влечет...
Пчелки прилетели... дружно здесь жужжат
И шмели летают, тоже здесь кружат...
Нектар здесь собирают и домой летят.
Гроздья белоснежные на солнышке блестят
Красотою нежною к себе они манят
Ароматом нежным влюблённых всех пьянят...
От аромата нежного сердце замирает
И подружку нежно... влюбленный обнимает!

Устало сознание глазеть в мониторы,
Затертые темы мозги разжижают.
Немного встряхнусь, оглядевши просторы,
Какие ж проблемы природа решает?

Там строгость пределом, расчеты верны,
Нас суть не обманет, и лаской не тешит.
На сколько оценишь проступков вины,
На столько природа в объятьях задержит.

Скажи Далай- Лама секрет инкарнации,
В кого наш черед подойдет воплощаться?
Какие картинки в основе абстракции,
Каким языком предстоит нам общаться?

Понятна стратегия сытного блюда...

Коровье солнце на печи
Свернулось калачом.
И, не разбудишь, хоть кричи, -
Скорее рухнет дом.

Не видно острых коготков,
Лишь мокрый нос сопит.
Гроза мышей и воробьев,
Коровье солнце спит.

Когда коровье солнце вскачь
Несется за клубком,
Не остановишь, хоть заплачь,
Летит все кувырком.

Но, вот, приносят молоко,
Хоть на чердак залезь,
Клубок и мыши далеко,
Коровье солнце здесь.

И, провести его нельзя,
Вертится под рукой,
И, ну, мурлыкать и в глаза
Заглядывать с тоской...

Разорви нашу связь.
И увидишь, как падают листья с усталых ветвей.
Как несется в смятении небо,
Разрывая на части,когда-то, бывалую мощь кораблей.

Разорви нашу связь.
Чтоб увидеть безумие реки, уносящей весны нашей прелесть.
Выходящий из русла поток, на куски,
Разрушает наш плот, превращая стихи мои в ересь.

Разорви нашу связь,
Ты узнаешь, как цвет твоих глаз, обретая иную картину, лишится восторга бывалых оттенков.
Нежность ласковых фраз будет биться о каменный свод ,возведенной...

По тонкой лестнице ты поднимаешься лишь внутренним огнем,
Квадрат, проем – синеющая Бесконечность…
И будто сердце останавливается, выстреливая в Вечность.
И больше нет тебя – льются потоки вневременного бытия,
Границы растворив твои в любви святого духа.
Все прежние понятия отошли, тело ума пусто,
Судьбу надземную творит лишь суть Любви.
Кроме танцующего огня другого нет искусства.
Там – Ти-ши-на и вездесущее принятие Другого как себя,
И магия сплошного Чувства, в котором нет простых...

О них говорит тихий шепот,
Впитывая ужас холодный.
Не соединить бы в оплот,
Бездельем созданный голод;

Она не высокого роста,
С худощавыми пальцами.
За улыбкой слащавою прячутся жальца,
Избавиться будет не просто.

А рядом гиены для нападения,
Без них затея пуста.
Провокация не сдвинется с места,
Выдержит только терпение...

Она скользит по потертым углам,
Диковинный образ взглядом хватая.
Восемь глаз по всем сторонам,
Змее подобная, хвостатая.

И ходит она, словно, ползает...

Снова некогда. Пока!..
Отца морщинистую щеку поцелуем,
И снова вихрь жизни нас несет...

Жесткий напористый гвалт!!…

Ливень столкнулся —
со мной.
Мы два безбашенных пса.
Мы не уступим друг другу.

Сто километров небес
каждый несет
за спиной.
Вздыбились холки стеной…
Хлест-перехлест… да по кругу!…


Вот оно, горло! Бросок…
Коль промахнусь – мне хана!…
Можно не выжить. Но я
не заверну на попятный —

если от драки такой
город промоет
до дна…
до золотых корневищ…
до первозданных понятий…


В арках… в случайных кафе
столько промокших людей!!
Тысячи...

Картину раз высматривал сапожник –
И в обуви ошибку указал;
Взяв тотчас кисть, исправился художник.
Вот, подбочась, сапожник продолжал:

«Мне кажется, лицо немного криво…
А эта грудь – не слишком ли нага?»...

Тут Апеллес прервал нетерпеливо:
«Суди, дружок, не свыше сапога!»

Есть у меня приятель на примете:
Не ведаю, в каком бы он предмете
Был знатоком, хоть строг он на словах,
Но чорт его несет судить о свете…

Попробуй он судить о сапогах!

1829



Майкл Космика...

Вот она идет по улице такая симпатичная
И в себе несет плененных взглядов рой.
Внутри все улыбается, ведь в жизни все отличненько,
Она живет забавницей — веселою игрой.

Легка и ненавязчива; все двери ей откроются,
И распахнутся дружеским участием сердца.
Ей хочется, так хочется кому-то стать любовницей,
Чтобы испить сердечности душевного винца.

Ведь все в ней словно создано для поцелуев нежненьких,
Для томных взоров страстненьких устроены глаза.
И вот она идет — богинею прекрасною...