Боязливость

1
А ближе к вечеру - по факту
( часов так около семи… )
и гости ( те, кто внемлют такту )
хотели ехать ( «Чтоб к восьми…» ),
но, тут, хозяин, столь польщённый
( Чрез пунш - весельем поглощённый! ),
ворота вздумал запереть…,
а посему: пришлось стерпеть…,
ведь он, в тирадах изливаясь,
всем, громогласно, объявил,
что никого ( Коль так решил! )
не выпустит ( Зло улыбаясь! ),
ну, то есть, оных, со двора
( И то - до самого утра! )…
2
А вскоре музыка, бравурно
( Довольно кстати...

Пробежался взглядом босым
По полям, да по лесам,
Долго воздух щупал носом,
Лоб чесал о небеса.
Приставал с тупым вопросом
То к ботинкам, то к часам
И ответы слушал косо,
А потом искал их сам.
- Что у нас там по прогнозам?
Вроде, солнце льёт в глаза.
Нет ни ветра, ни мороза.
Но темнеет полоса.
Это небо копит слёзы?
Мчится с запада гроза?
… Принял медленную позу.
Не решился выйти сам.

В моей душе стоит, остекленело
Былое чувство. Я его несмело
Подушечками пальцев чуть касаюсь-
Немного оживить его пытаюсь,
Но зов моих желаний боязливых
Ложится камнем в беспросветный ил -
Там жизни нет от множества могил,
Там лица женщин призрачно-красивых,
Чьи черствые, безумные тела
Ложатся змеями на шеи и сжимают,
Безудержным огнем испепеляют.
И счастья нет, и бесконечна мгла.
Там ты. В далекой дымке таешь.
От пристани до пристани летаешь,
Как кем-то позабытая стрела.
Ловить...

Когда лишь тихий - тихий шёпот
Дождя и, видно, заодно
С ним тела ещё сонный ропот,
Спеши открыть своё окно.
И ты увидишь вишню в белом,
Прозрачный бисер средь ветвей,
И в сердце пОутру несмелом
Уже становится светлей.
И ты идёшь на встречу с утром,
Навстречу с небом и дождём,
И знаешь - это очень мудро,
Хоть покидаешь тёплый дом.
И глаз рисует просто диво:
Вот липы ствол, покрытый мхом,
И две берёзки боязливо
Друг к другу жмутся нагишом,
И ив плакучих по-над прудом
Косички...

Все мы очень терпеливы,
Но терпенью есть придел.
Мы совсем не боязливы,
Надоел нам беспредел.

Надоела жизнь такая,
Нас имеют, как же так.
Жизнь нужна совсем иная,
Понимает и дурак.

Братцы что-то делать надо,
Кто есть кто понятно всем.
Обойти все беды важно,
И не нужно нам проблем.

Когда диск солнца, как сквозь сон светя лениво,
Теплом встречает беззаботную весну,
Люблю я Ветра беспокойные порывы:
Как буревестник, за собой ведя грозу,
Попутав тесный город с океанской нивой,
Он с ураганной быстротой грозит теплу,
И леденя его, на миг теряет силы;
Но остывает, набирая высоту,
И вновь свободой загорается игриво.
И, будто больше с притяженьем не в ладу,
Ныряют птицы прямо в тучи налету,
И зависть выси и пьянит, и боязлива...

Познав характер Роз Ветров, что так...

«Просто, так бывает…»
(В начале…)
Не было ничего,
Я все придумала.
Я не о тебе,
ночами думала…

В мыслях была суета
Думала, о том, что было в прошлом,
В душе одна пустота
И мечтала о невозможном…

Жизнь, как бутон белой розы,
Расцветет, и станешь счастливым,
А нет - ждут одни слезы,
И быть, может, станешь эгоистичным.

Мир не тот –
Он совсем иной,
Всмотрись во весь этот водоворот,
И поймешь - все предназначено одной судьбой.

(Первая встреча.)
Первая встреча с тобой...

Отбивает мучительно город холодные пики,
Не пуская кристаллы снегов на уютный порог.
Сквозь застывшие слезы зимы одинокие блики
Боязливо решают прервать сон весенних дорог.

Опаленные холодом зябнут, не слушаясь, пальцы,
Но спешат подобрать этим клавишам белым цвета.
Так, наверное, каждой весне суждено начинаться,
Непонятные белые глыбы повсюду застав.

Тёплые воды Аденского пролива
мы проходим тихо и боязливо,
повернулся серп к нам упал на тропик,
танкер присмирел, словно малый бобик.

Гонка, абордаж и - безумно рады
дранные сомалийские нам пираты,
их босые пятки, юбки хаки
прыгнули на трап, и - готовы к драке.

Сомали блестит очертанием линий,
пальмы лепестками встречают лилий,
а у филиппинского сухогруза,
покосились реи, прогнило пузо.

Мир капитализма здесь жёстко встретят,
гнёт капитализма за всё в ответе,
и за выкуп, что...

Чуть слышно аромат пионов
Звучит в полночной тишине.
И свет луны в проём оконный
Втекает на минор-волне.

Хрусталь поблескивает тускло.
Неясный шорох по углам.
Напрягся, будто, каждый мускул.
Сегодня я не нравлюсь снам -

Меня оставили на плахе
Многоголосой суеты.
И вот, уже рождает страхи
Мой ум-палач, пророк беды.

А сны, коснувшись боязливо
Моих ресниц, летят все вон.
Лишь одиночество тоскливо
Поёт минору в унисон.