Били

Панихида, псалмы, и кадило окутало дымом
восковое лицо, прилизали старухи его.
Ходит толстый священник, и руки священника стынут,
совершая в торжественный час ни к чему колдовство.

Спит Машук, над зубцом колыханье ночного тумана,
по низинам легло покрывало, тяжёлая стынь,
перевал ожидает от горного склона обвала,
вперемежку с малиною терпкая пахнет полынь.

Чу, споткнулся священник, Чудотворца качнулась икона,
во сердцах помянул он недобрым шутовской маскарад.
Из угла вышла тень...

Мы венчаны любовью на озере любви.
И белые кувшинки свидетели мои.
Ты мне сказал, что любишь - люблю сказала я.
Людей настолько близких не было тогда.
Как молоды мы били и хороши собой.
На озере заветном назвал меня женой.
И словно как пушинку на руки меня взял.
И окунул ты в воду и нежно целовал.
Казалось,что счастливей не было меня.
Мои глаза искали везде твои глаза.
И жаром обжигало от прикосновенья рук.
Ты мужем был и другом мой ласковаый супруг.
Мы венчаны любовью, мы венчаны с...

Время образы сметает,
Тише в памяти слова -
Наносное облетает…
Пожелтевшая листва.

Ситуации, конфликты
Были, били… но ушли.
Отыгравшие реликты
Новый адрес обрели.

По заслугам воздается -
Знать, не велено тужить.
Что за кадром остается,
Тем и стоит дорожить.

Я к вам пишу случайно; право
Не знаю как и для чего.
Я потерял уж это право.
И что скажу вам?— ничего!
Что помню вас?— но, Боже правый,
Вы это знаете давно;
И вам, конечно, все равно.

И знать вам также нету нужды,
Где я? что я? в какой глуши?
Душою мы друг другу чужды,
Да вряд ли есть родство души.
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всем.
Смешно же сердцем лицемерить
Перед собою столько лет;
Добро б еще морочить свет!
Да и...

Не считаю себя я поэтом,
И мой стих нужен мне одному.
В нём сказал что и я жил здесь где-то,
А зачем, я и сам не пойму.

Здесь я не был распят, лишь обруган.
На забвение был осуждён.
Здесь забыт был и предан я другом,
Он меня стал считать злым врагом.

Как-то раз здесь толпой меня били,
Бывший друг на то молча смотрел.
Я не плакал — ведь с детства учили,
Чтоб без слёз, боль свою я терпел.

Всяко было здесь, но я счастливый:
Здесь любимую встретил свою!
И пусть стих мой не очень...

Был сбит наш сверхсекретный самолёт,
И лётчик был захвачен в плен врагом.
С него сдирали нижнее бельё
И били иноземным сапогом.

На все вопросы, типа, где прицел,
На сопло - это что здесь за дупло? -
Не знаю, отвечал наш офицер,
И тут же получал ногой в соплО.

Не знаю - был ответ без перемен...
За то, что не хотел он отвечать,
Попал герой под пленными обмен,
Был награждён и прибыл в свою часть.

Там на вопросов сослуживцев шквал,
Что выдержать в плену всего трудней,
Он...

Во всём Санкт-Петербурге нету пива,
А все министры ухом не ведут,
Пекутся только о своих активах...
И как везде, где всё несправедливо,
В столице назревал народный бунт.

Для возмущенья основанья были -
Страдал без опохмела гегемон,
В башке колокола к обедне били.
Балтийского взамен матросы пили
Сознание мутивший самогон.

От агитаторов аж нет прохода,
Листовки чуть не силою суют.
А там про землю трёп и про свободу,
Про право у народа пить не воду,
А то, что даже дети нынче пьют...

На цепи короткой,
Пса всю жизнь держали.
Сытою похлёбкой,
За злой нрав снабжали.

На чужих бросался,
Страха он не ведал.
Раз с цепи сорвался,
Покусал соседа.

Пойман, бит, посажен,
Был на цепь опять.
Он не взвизгнул даже,
Но стал тосковать.

На луну протяжно,
Выть стал по ночам.
Больно терять дважды,
Волю даже псам.

На цепи в неволе,
Пса всю жизнь держали.
Если выл от боли,
Били и ругали.
Марковцев Ю.

Уж лучше был бы я слепым,
И жил, прозреть надеясь
Я видел ненависть толпы,
Расправу над злодеем.

Орал он что-то про закон,
Всёх проклинал во мраке.
Вот если б мне колоть штыком
Его пришлось в атаке…

Потом не бить он умолял,
Светя разбитой рожей.
Вот, если б он в меня стрелял,
Я выстрелил бы тоже...

К расправе скорой, без затей,
Не привыкать народу.
Калечил судьбы тот злодей,
Ему же били морду.

Подонков очень не люблю,
Я знал – всё справедливо.
Проходит ночь. Рассвет...

Ты оборвала разговор, сошла, а я поехал дальше,
И били в темя молотком твои последние слова:
«Прости, я больше не могу, я задыхаюсь в этой фальши…»
И от тяжёлых резких фраз свинцом налилась голова.

И мчался голубой вагон в бетонном чреве перегона,
И я, застыв от этих слов, от безысходного «Прости..»
И свет тоннельных фонарей мелькал за окнами вагона,
Что отбивал на стыках рельс: «С тобою мне не по пути»

«С тобою мне уж не ходить по сказочным аллеям парка,
И не скамейке не сидеть...