Без разрешений

Может, я перегнул с коньяком.
Может, были таблетки не те.
ЛЮТЫЙ
МОЛНИЕХВОСТНЫЙ ДРАКОН
в жизнь земную мою залетел.

То, что было на пресных местах,
сразу — в ярую горечь
ушло.
Так родился: один из писак.
Вечный лирик. И грустнослов.

И на глинистом стыке веков
да в людской
чернозем-солонец
я посеял сто книжек стихов.
Ни черта не взошло: под конец.

Я писал про “закатную даль...”
Про рассвет аккуратненько пел.
А закатный дракон наблюдал.
А рассветный дракон свирепел...

Уезжаю — в февраль.
В нем полно жесткой прелести…
И парят в небесах виадуки.
По зеркальной воде молча плавают лебеди.
И орет воронье. С голодухи.


Барабань в мои двери!
Ломись к холодильнику!
Ухожу: вот катрены… вот пицца…
Всем кликушам раздам по чумному будильнику:
Обтрезвоньтесь!!
А жизнь — будет длиться.


Кто-то в Армагеддоне. В молитве и в ярости.
Кто-то дремлет на лавочке. В сквере.
Без Полярной Звезды нам хватает — полярности!
Но с Полярной в душе
все ж светлее...

А я по понедельникам не лгу.
Есть по важней дела, чем оправданье.
Я плеч твоих чудесную фольгу
Проснувшейся ладонью расправляю.

Твои колени – сразу две луны,
Париж и Вена. Где я жил мгновенье.

Смешное акварельное варенье,
сгибаясь, уползает со стены.
И я на этом солнечном лугу
бегу к тебе – и пятками не лгу…

Я лгу по средам,
да и то чуток.
Раскинув руки, ты паришь – как аист...
Моей неправды матовый глоток,
не испросясь, в тебя перетекает…

И я твой шепот ем, а кожу пью...

Знаю, ребята, знаю
Знаю измены вкус
Знаю, как по «безналу»
ходит любовь за куст

Как ее возит «volvo»
в дачный хмельной хрусталь
Как сытно ей и больно
в пальцах шальных блистать


Сколько ночей коротких
в дательном падеже…
Шрамами на колготках
Стрелками на душе

Сколько в глазах под утро
мокрых ничейных крыш…
Клеится лист на урну
словно билет в Париж


Жестко в чужой постельке
Горько в чумном пиру
Верность там ставят к стенке
Женственность — на иглу...

Я не...

Тридцатая в паспорте степь… Перекур.
Тридцатый сентябрь с краю неба…
Как быстро стекает звезда по виску,
и капли, присватавшись к рюкзаку –
нашарили в миг булку хлеба.


Я горький ответчик.
Я сладкий истец.
Я тот, кто в пути по колено.
И банка сгущенки штурмует крестец,
а ребра – двухтомник Верлена.


Сквозь ливень успеть долюбить
и долгать…
Я ближе к асфальту, чем к Богу.
Счастливчик в костюме,
придурок - в долгах.
А я надеваю дорогу.


А я одеваю все то, что кипит
и...

Мне в глаза заглядывает Мрак.
Шепчет: я же часть тебя… ты помнишь?!..
Я не помню. Долбаный дурак.
Я из сливок — или же подёныш?!


Мне в лицо зияет Пустота:
ты когда сгоришь там??… Буратино!
Путается по щеке звезда…
Я не плачу…
Просто — накатило…


Полвселенной кружится в саду!…
Серебра и снега — аж до жути!…
Пустота и Мрак чего-то ждут.
Я не стану ими.
Не дождутся.


На продрогшей уличной цепи
во дворе луна скулит-елозит…
_________
__

Ни черта не пишутся...

А знаешь –
лишь тот в жизни прав,
кто сердцем неистово любит…
Молитва и запахи трав.
И вечной луны – Рваный Бубен.

Я в узел-булинь вяжу
концы наших встреч недоспелых…
И в золоте жарком скольжу…
когда мы с тобою
в постели…

Когда мы с тобой – влёт и вплавь.
То в счастье, то в матерной злобе.
А знаешь…
лишь тот в жизни прав:
кто светится. Пусть на изломе.

А если на сердце дожди:
мы будем на пару в них мокнуть.
Как мокнут в рябине дрозды…
Как мокнут соседние окна...

Средь слепого поденного хлама
в полный крик вызревает Строка...
Ей светить.
Ей толкаться упрямо.
Сквозь века.

Ей парить – над безлюдьем и людьем.
Ей отвергнуть – Мамону и власть.
И с сумой на голодный желудок
созидать.

Небо низкое мелко скандалит:
то ли дождь, то ли ветви берез…
Память… паперть…
Всё скрылось за далью.
Всё сбылось.

Завтра – пулю в живот словит Пушкин.
И ОРБИТЫ УМРУТ СТОЛЬКИХ КНИГ!
Вот такие грядут финтифлюшки.
В полный крик.

+

Публикация...

А в карманах мелкий дождик рыщет.
Там навечно: 23 рубля.
Хочется ввернуть два слова. В рифму.
Но молчу; Всевышнего любя.

Говорю себе: крепись, Мишутка!
Наша жизнь – приятность и верзо.
Может, будет резвая маршрутка,
что всех нас до счастья
довезет?..


И карман:
по полной обилетит;
даст рожденье — вместо похорон…
Кто-то скажет: что мне бредни эти?!
Но, однако ж, втиснется в салон.


По дороге к счастью: давка, ругань…
На подножках — гроздьями висят…

Нет горючки...

Серебром намокло окно.
Город темен и тих. Как келья.
Сверху —
на зонтов домино
мимолетная вечность клеится.

Не блуди!.. не воруй!.. не ври…
Отче рядышком. Отче спросит.
Затяжной листопад внутри;
в зрелых венах
и в парках
осень.

Что ж…
пора по счетам платить…
И цепляться взглядом за ветер.
И отчаянно вдаль светить.

И надеяться: даль ответит…

+

Публикация проводится с персонального разрешения Майкла Космика

Пресс-служба КОСМИКА
Спасибо, что вы рядом…