Арсений тарковский

Люди в проходе столпились.
Я все сижу, чуть дыша.
В фильме Тарковского слились
логика, чувство, душа.

Все чудеса единенья
трех ипостасей творца
Мастер в своем вдохновеньи
воспроизвел до конца.

Смог он, художник великий,
светом одним написать
эти чудесные лики,
«Троице» вечной подстать.

Склонитесь низко пред Россией.
Как терпелив ее народ!
Он добровольно стал Мессией
И крест безропотно несет.

Здесь власть безликим изуверам
Во все века принадлежит.
Здесь Зло не знает чувства меры.
Здесь вся земля кровоточит.

Здесь люди стали просто мясом
Для хищных бесов, озорных –
Тех, что безумным переплясом
Перепугали всех святых.

Страшна история распятья
Народа гибнущей страны.
Веками здесь звучат проклятья,
И слышен хохот сатаны.

Когда умрет последний Русский...

Все мы стремимся вселенную
Воображеньем объять.
Эта мечта сокровенная
Главным инстинктам подстать.

Все мы мечтаем о звездах,
О неизвестных мирах,
Часто проносимся в грезах
Сквозь галактический мрак.

Все мы склониться готовы
Перед наукой любой,
Канонизируем слово,
Пренебрегаем душой.

Бог наделил нас сознаньем.
Видно, хотел намекнуть:
«Чтобы познать мирозданье
Надо в себя заглянуть».

Есть такие понятия,
Что не требуют слов.
Например, «Сердце матери»,
«Благородство», «Любовь»….
Или, вот, скажем, «Родина»….
Что о ней говорить?..
Все уж сказано, вроде бы.
Ее только любить.
Пусть она безобразная.
Пусть смертельно больна.
Пусть погибель напрасная
Ей, увы, суждена.
Но с тоской ностальгической
Вспоминаю ее.
В ритме Русском, магическом
Бьется сердце мое….

Если вдруг тоскливо станет очень
От мельканья черно-белых дней,
Загляните, как бы, между прочим,
В зазеркалье памяти своей.

Пусть лиловый сумрак подсознанья
Вас накроет ласковой волной,
И всплывут со дна воспоминанья,
Понесутся длинной чередой.

Вспомнится Вам терпкий запах сада,
Пролитого утренним дождем.
Мама молодая где-то рядом.
Мир пропитан светом и добром….

Вы пришли на первое свиданье.
Стрелка на часах сейчас замрет.
Где блаженство – там всегда страданье:
В зазеркалье...

В Оренбурге взрываются военные склады
В стране продолжаются лесные пожары
А люди как могут от взрывов спасаются
И от пожаров в подвалах скрываются
Взлетают снаряды там в небеса
В мирное время... впрямь чудеса!
И там руководство всем заявляет,
Что ситуация у них под контролем бывает...
А кто сомневается в данном контроле
У нас в годы демократии всё подконтрольно...
Наверно украли... кое, что распродали
А следы, чтобы в воду... склады подорвали...
После тех взрывов; - ну кто, что...

Глядишь на военный земной арсенал…
Ниш-то народ и в 21-м веке не осознал!
Что не приносит народу пользы война…
Только забирает на тот свет сынов всегда.

А какие триллионы на вооружение
вгоняют…
Хотя этим вооружением не кормят, а
убивают,
А пустили на сельхоз технику эти деньги!
Вот такой человек был бы точно гений…

Пахали земли, сеяли… - убирали хлеба…
Чтоб на планете каждая семья сытой была!!!
Чтобы каждый гордился мирным трудом,
А счастье и радость, валило в каждый дом.

То капли полудождевые
Полуползли - полулетели.
То каплеры полуживые
Постились на полупостели.

Невысказанно, несказанно,
Неслыханно, неоднозначно -
На полуслове - полуслава,
В полустихах, полуманьяча,

И, задыхаясь от крещендо:
В полулюбви так полу пусто...
Доверьтесь, мент, дивертисменту
В прокрустовых полуискусствах.

Флюиды флейты флажолетно
Фланировали, фавнам вторя.
А Бродский, обрядясь поэтом,
Служил Венеции у моря.

Пройдя сквозь камеру попыток,
Полуистаскан - полузол...

Мерцая желтым язычком,
Свеча все больше оплывает.
Вот так и мы с тобой живем:
Душа горит и тело тает.
1926 год

П. С. Арсений Тарковский - отец кинорежиссёра Андрея Тарковского. Посмертно награждён Государственной премией СССР.

Когда тебе придется туго,
Найдешь и сто рублей и друга.
Себя найти куда трудней,
Чем друга или сто рублей.

Ты вывернешься наизнанку,
Себя обшаришь спозаранку,
В одно смешаешь явь и сны,
Увидишь мир со стороны.

И все и всех найдешь в порядке.
А ты — как ряженый на святки -
Играешь в прятки сам с собой,
С твоим искусством и судьбой.

В чужом костюме ходит Гамлет
И кое-что про что-то мямлит,—
Он хочет Моиси играть,
А не врагов отца карать.

Из миллиона вероятий
Тебе одно...