Аркадий

Сашка, Пашка и Аркашка
Развлекали черепашку:
Александр стих читал...
Павел струнами бренчал...

Непоседливый Аркадий
Резво прыгал по кровати,
Выполняя виртуозно
"Мисти флип" и "Эриал".

Промолчала черепашка,
Так понятно и без слов:
Эти милые тройняшки
Выйдут в люди - СТО ПУДОВ!

Устроился я на работу -
Зав.постом в театре служу.
Жену дорогую,Жанету,
Бесплатно в театр вожу.

И всё бы тут было прекрасно,
Но стала Жанетка "финтить"!
Одёрнуть её мне опасно:
Боюсь-может взять и "уйтить".

Теперь ведь Жанета,зараза,
Не хочет обеды варить.
-Чихать я хотела три раза,
А ты в сухомятку кормись!

Найди,муженёк мне кухарку,
Прислугу по дому найми,
А я по утрам спозаранку
Не буду стоять у плиты!

Ты думал,что я-гувернантка,
А я,генеральская дочь,
Была я тебе...

Владимир Путин за Русь опасается!
Если чисткой генералов занимается…
Да! Если правде взглянуть в глаза!!!
Обнаглела в России эта братва.
Президента… не во, что они ставят!
По своим законам они правят…
Пробились во власть и забыли,
На все законы Руси… положили.
Не с преступностью на Руси борются,
На генеральские погоны молятся…
Чтобы их у них никто здесь не снял!
От кормушке доходной не оторвал.
Президенту лож в отчётах судачат!
В борьбе с преступностью его дурачат…
Забыли, с чего...

ЯКОВ ЕСЕПКИН

Порфирность


• «Открытое письмо Есепкина Владимиру Путину, опубликованное на официальном прокремлевском сайте, отражает печальные реалии эпохи космического интеллектуального упадка. Это приговор Демиурга миру и городу.»
О. Цветков



I

Весел август иль нощь золота,
Иль отравные яства из вишен
Тусклоядных жжет каддиш, места
Очаруют сие, кто возвышен.

Белокровные донны к столам
Подают всеалмазные вина,
Бал великий грядет, зеркалам
Не глава же страшна...

Автор: Аркадий А Эйдман

Задубел смородиновый куст
на ветру пронзительном и жгучем.
Небо в серо-чёрных мрачных тучах.
Под ногами - первых льдинок хруст.

На калине - ягода сладка.
Пламенеют сочные «рубины»,
и сгорают на «костре» калины
разные хандра, печаль, тоска.

Яков Есепкин

• Из книги

«Архаика»

Перстень

Часть десятая. Искушение Белькампо

Pro memory, еще лафитник вина
Тирольские удерживает, мрак
Огонь сиих таит и сердцевина,
Мерцающая в обруче, лишь знак,

Урочество, откупорим бутылку
Заветную, веселие гоня,
Не мы ль эдемских садов шестикрылку
Влекли к свечам взыскующим, огня

Посланница небес не узнавала,
Сгорая вместе с нимбом, Фигаро
И вовсе чужд героям, карнавала
Такого сторонись, беги, хитро

Диавол нас по смерти...

Кризи$ по миру $тращает – одних пугает, другим грозит,
Как только хвостиком виляет – $тратосфера шелестит…
Вон – Америка крутая, так и важненький анфа$ поник,
Талер, ножки поджимая, $ношает длинный материк…

Кризи$ милости не знает – одних пинает, других бранит,
Кругом пенён$ы вышибает и внедряет бледный вид…
Вон та €вропа золотая га$ку просит из-за бугра,
€вро-марка дорогая, возможно, $тоит до фига…

Кризи$ милями шагает – одних съедает, других ра$ит,
На своём пути $авалит любой...

Упоительна встреча
В аркадах столицы,
Сопричастные лица
Роняют ресницы,
Изъявляя наречья,
Краснеют глазницы,
В череде красноречья
Слагают страницы!

Заблистали странички
Вершиной бессметной,
Златистыми буквами
Совьются уздечкой…
Незабвенные свитки
Бравадой кудесной
Льнут амурные брызги
Ладьёй поднебесной!

Удивительны встречи
В объятьях весенних
Всемогущей Царицы,
В весельях банкетных…
Во владеньях хрусталей
Смел возвысить слова
Ваш покорный писатель
И бессрочный...

Дыши, древняя память ютится тишью безбрежного первозданного леса, океанами зелени;
сосновыми склонами гор Аркадии; густыми вязами и каштанами севера Апеннин;
одиночеством, тьмой и молчаньем Герцинского леса к востоку от Рейна;
кипарисами в святилище Эскулапа; древесными демонами и могилами
с вечнозелёными соснами и кипарисами в Поднебесной; бракосочетаньем
дерева Манго с жасмином в индийских садах; жертвенными пирогами
и винами на грудах камней в Корее; душами мёртвых предков в деревьях...

Ажурный татуаж ветвей на коже зимнего альбома;
хрустальный иней инкрустацией в глухой аркаде взгляда;
рыдает скрипка; менестрель-декабрь, рефреном пьяной
вьюги, под руку с обречённой Терпсихорой, бредёт от дома к дому,
свой стекловидный гарнитур дорогой шелкотканой
обернув – легато. Сквозь чёрно-белый регтайм кровель
иллюминирует скупой розарий солнца, или луны виньетка тянет
убогим светом, преломлённым шелухой
обсыпавшихся фресок, и ветер в окнах тает,
словно валькирий изваянья...