Апельсиновый сок

На крыше трамвая
Мы с тобой катаемся
Весь день
Ленимся и загораем
Болтаем милую белиберду
И дребедень
А вокруг расплескалось
Апельсиновое
Июльское солнышко
Ты улыбаешься и обнажаешь
Сладострастное
Горлышко
Проплывает мимо Садовая
Лермонтовский
Под нами трамвай трясется
Как Первая Конная
В нервах играет
Оркестр Венский
А мы едем зайцами бездомными
Кидая
Легкомысленно
Фантики на ветер
У нас в запасе бездна времени
Которое прожигаем
Весело
Пока новое приключение
Не наметим

меркнет жерло заката,
курится взгляд апельсиновым дымом,
сонный ветер осядет на плечи…
утони в объятьях серебряных свеч
лунного сада,
слушай пустыню
черного неба,
там поют ангелы ночи,
там прописаны мелом
звездных пророчеств
наши сердца…
по деревьям бежит ток весны…
мы одни,
один на один с поцелуем шелковой тени…
бархатом тает весна…

Небо утренней зарёю
разделилось пополам,
Апельсиновой росою
разливая по долам
Сказку бархатного моря –
одуванчиковый рай…
Лето краской вспыхнет вскоре
разукрасив сонный край,


С неба радугу роняя
на согретые луга,
Ароматом наполняя
золотые берега
Васильково нежной речки,
где купаются порой
Белокрылые овечки,
в неге тая за горой…


Как люблю я в это время
пробежаться босиком
По росе…., теряя бремя
суеты.… И мотыльком
Воспарив в объятья Света,
наполняясь...

Мне грезилось о солнечных лучах
в зиме постылой, ласкою скупой,
когда мороз уверенной рукой
рисует сказки ночи при свечах…

Мне грезилось о стайке пестрых рыб,
парящих над изнеженной волной,
ласкающей задумчивый покой
грядой замкнувших побережье глыб…

Мне грезилось о том, как на песке
горячем был у нас неравный бой,
я, победив, склонялась над тобой,
казнила поцелуем на щеке…

Мне грезилось, как мы, рука в руке,
брели своею тайною тропой
под ярко-апельсиновой луной
без дум...

Шелест простыни апельсинового цвета
Так ласкает слух..
Завладела телом нега,
В воздухе витает пух.
Фиолетовая нежность так дурманит,
Обнимает ласково, влечет,
И своим соблазном манит,
И по венам теплота течет.
И душа невинной птахой,
В воздухе опишет круг,
В фиолетовость с размаху
Занырнет.. и затаится вдруг.
Эйфория в рыжем цвете,
И по телу разольется сладость,
Я счастливей всех на свете,
Наполняет сердце радость.
В простыню ту, завернувшись,
Ноги с облака спущу,
И так...

*Дядя Вася штукатур
*кРАсит белой кРАской
*Темных, рыжих, полосатых
*И коричневых котяток,
*кРАсит кремовой гРАчей,
*Бледнорозовой гусей,
*Голубою осьминога,
*Апельсиновой дорогу
*Вот спасибо дяде Васе
*Он весь мир наш перекРАсит
*Ну и вы берите кисти
*И быстрей рисуйте листья
*на деревьях,
*Над кустами
*РА ду гУ!*В*Е*С*Н*А*настанет

Гвадалквивир течет
Средь апельсиновых садов,
Твои, Гранада, две реки
Бегут в долины от снегов.

О любовь, ты ушла безвозвратно!

В струях Гвадалквивира
Увижу я цветы граната.
Хениль -- слезами, Давро -- кровью...
То льются реки, что в Гранаде.

О любовь, ты прошла, словно ветер!

Для парусников близ Севильи
Давно проторена дорога,
Но - по гранадским быстрым рекам -
Они не поплывут, - лишь вздохи.

О любовь, ты ушла безвозвратно!

Гвадалквивир... Дворцы
И запах лавра и...

Мое любимое времяпрепровождение –
заходящее, умирающее солнце.
Я всю жизнь учился умирать,
но так и не поверил в смерть.
Настоящая вера – полное одиночество,
для нее, даже одного желания – много.
Знаете, пока будет красота, боль
и надежда – будет и поэзия.
Мое любимое произведение – ночь.
Я всю жизнь всматривался в металлическую дымку созвездий,
но так и не поверил в неодушевленность материи.
Настоящая жизнь, точь-в-точь,
списана с воды, струящейся с камня потерь
и возвращений к...

С одномерными объектами проще, чудные
рощи, оливковые, апельсиновые, а вы такие
наивные, рассеянные, как все невниматель-
ные, неопределенные, одним словом, не уто-
чненные, плененные духом познания, план-
ковских длин, музыкальных инструментов и
других дивидендов, планируемых и ожидае-
мых, а мы жмых, съели, и дробь шестнадцать,
сыты остались, всем довольные, частотой ко-
лебаний, (чем больше, тем больше масса),
а вы про пегаса, ну его к лешему, в высшие
размеренности проникнем...

Предрассветный воздух; тихо плещется
изумрудная чаша моря;
позади, наготой упивается берег;
юный Эрос мерещится;
справа шёлк апельсиновых веток;
рядом нимфа с пурпурным плащом,
спешащая к новорождённой,
что на гранях жемчужной ракушки,
из пены морской,
отрешенно,
вбирает хрупкость и нежность
черт Симоннеты Веспуччи;
слева сеют дыхание роз
объятья зефиров,
благоухая расцветом любви;
говорящая сладостью плоть
льётся музыкой тонких деталей;
розы падают в ритме волн,
в ритме...