Антик муар

Яков Есепкин

Палимпсесты

Вишни у менад

Третий фрагмент

Сколь всенощные своды темны
И губители миррой совиты,
Мы бежим фаворитов Луны
И огней валькирической свиты.

Из подвальниц емин ледяных
Феи тьмы нанесли в пировые,
Будут мытарей чтить юродных,
Будут плакать одесно живые.

И тогда лишь, Господе, тогда
Вспомнят небы скитальцев молчащих,
Над какими ночная Звезда
Барву льет со лучей преточащих.

Одиннадцатый фрагмент

Золотыя виньеты менад
Тьма ведет по лавастровой...

Яков Есепкин

Палимпсесты

Ночи у Аида

Пятый фрагмент

Оторочен звездами покров
Млечной антики, плачут рапсоды,
Пьют валькирии негу пиров
И лиются кримозные оды.

Се, зерцаете, юдольно молчат
Ныне одницы, емины стынут,
Аще юдиц волхвы соличат,
Эльфы темные ль смертников минут.

И уже не пеют ангелки,
И незвездная тлится холодность,
Где разбилась, разбилась в куски
Неб порфирных точеная сводность.

Четырнадцатый фрагмент

Мы ль у Гестии дивно гостим,
Рею слышим, чаруя...

Осень рассыпала зерна каштанов
По городским, проходя, тротуарам.
Солнце, свободное от встречных планов,
Не обжигает, - лишь блещет муаром.

В школьные ранцы шальные мальчишки
В остервененье каштаны ссыпают.
На время забудут игрушки и книжки.
Вечером с ними они поиграют.

Как же приятно в теплой ладошке
С трепетом гладкое чудо зажать.
Или в девчонок, галдящих, с окошка
Бросить, украдкой, и внутрь убежать.

Годы уходят, листая страницы
Жизни потрепанного дневника
Детство по...

Безветренная сушь на океане.
Умолк извечный говор белопенный,
Лишь на муаре океанской длани
Играет солнце в бликах многозвенных.

Что не играть – в запасе у светила
Пять миллиардов до перерожденья!
А наш запас на той шкале, друг милый –
Ничтожный штрих, граница двух делений.

В одном из них нас нет ещё, в другом же
Нас нет уже, и никогда не будет.
Увы, никто не может быть продолжен
За грань штриха в бинарном коде судеб.

И этот штиль, и рябь в глазах до рези,
И эта...

Слегка прикоснувшись ладонью,
Почувствовать тонкий ответ,
Как утром в муаре спросонья
Мерещится призрачный свет.

Границей неявной сознанью,
Очерчен мир яви и сна,
Оракулом вещих блужданий
Становиться проблеск ума.

Так что-то неведомым знаком
Мелькнёт в пробуждённой листве
И гордый цветок георгина,
Раскроет бутон на заре.

Едва уловимым намёком,
В прохладе осенней поры,
Мистично-туманные строки
Коснуться древесной коры.

И шелестом листьев опавших,
Споёт тихо дремлющий лес...

На востоке новый день
Продирается сквозь крыши
На Московский… на плетень
Пьяным ветром еле дышит
Дружно дворники снуют
В апельсиновых жилетах
Воссоздав дневной уют
На бульварах и проспектах
Пруд купающий утят…
Липы в солнечном муаре
Клерков строй – как строй солдат
От метро бредёт в печали
Вот такой городовой
Не «японский» а столичный
Вновь вздымается горой
Понедельник… безразличный

У реки все черёмухи в белом,
Божью синь дождались зеленя-
А ты жёлтое платье надела,
И такой я запомнил тебя!

Не твои обнажённые руки
И совсем уж нескромный разрез-
Только цвет неизбежной разлуки
Без конца вспоминается здесь!

Мы гуляли ,а вечером-танцы...
Блекли все одеяния фей-
И почти захотел разобраться
С подтолкнувшим слегка в тесноте-

Но застыл у внезапного света,
Что возник у тебя из груди-
И пронзительно пискнули следом
Запрещённые нам "двадцать три"...

По тесовым...

У крыльца, присев в печали
В даль жемчужную глядел
Чу! Сиреневая чара
Подле меня тихонько сел

Молча, и со мною схоже
Как и я, он в Мир смотрел
Он диковинная рожа
Знаю, дивен твой удел

Мы смотрели, а вечер длился
И молчали хорошо
Странно, я не удивился
Потом чара встал, исчез, ушел

Только подле, на крылечке
Где луч солнца не померк
Оставил чара мне колечко
Я и взял его, надел

Как же все враз изменилось
Перламутровый муар
Будто это мне все снилось
Будто это все мне в жар...

Хрустальные брызги воды с твоей кожи играют огнём пробуждённой росы;
я люблю этот нежный шлейф наготы в ритуальном огне сладких бликов.
На расстеленном ложе неба – облаков босые шаги –
ты выходишь из душа медленно, как плывущий муар облаков.
Ты роняешь ветер к ногам, ты танцуешь наперебой
с мотыльком уходящего лета, в перелётной листве пожаров.
Как горячий кофе, твой взгляд, и душа твоя – детский лепет,
я люблю этот детски лепет, эту осень в сердце моём.

Растительность меняет ипостась,
И ряженые грубыми руками
Крестьянку украшают, веселясь,
Корой дубовой, листьями с цветами,

И девственница сельская к ручью
Бежит, к благоухающей поляне,
Чтоб песнь могли хвалебную свою
Пропеть живому дереву крестьяне.

Безмолвствуя, на нивах и в садах
Обильный урожай дарят благие
Царицы, отражаются в водах
С кострами рядом девушки нагие.

Всей млечностью сверкают бедра их
Сквозь дымную вечернюю завесу,
Русалки волокут к реке одних
Топить, а...