А он живёт

Вот борщик с чесноком
пампушечка с огнём
встречаются вдвоём
так радуясь при том
что есть обжора Том
живёт для Дездемон
не дружит он с огнём
лишь балует дымком
шалость есть при нём
внедряется кругом
меж сердцем и умом
бодрит и перед сном
да тихим вечерком
случается и днём
вооружившись льдом
игрист - РЕТОРМОЗОЛ!!!

Я имя твоё прошепчу заклинаньем,
Твоею любовью от бед я хранима.
И в сердце живёт откровенность признанья -
Тобою болею я неизлечимо…
Но мне не нужны никакие лекарства,
Да я и не стану пытаться лечиться.
Короны не нужно, не нужно полцарства -
В объятьях твоих я хочу очутиться!
И пусть я на грани любовного бреда -
Понять его любящим сердцем сумеешь.
По пульсу, по взгляду замечу приметы -
Я знаю, что мною ты тоже болеешь.


Евгения Ренар, мои стихи

Сердце нежное...
Льдинкой станет.
Если его не согреть.
Сердце нежное...
Жить перестанет...
Если устанет петь.
Малая...
Нежная искорка.
В сердце ещё живёт.
Малая...
Нежная искорка.
Сердцу тепло даёт.
Сердцу даёт надежду...
Что всё...ещё впереди.
И сердце...
Не станет льдинкой.
Сердце...верь и стучи.

Лариса М.

Закованный в сталь, асфальт и бетон,
Ко мне равнодушный, спит город в ночи.
Собою он занят, собой живёт он,
Меня не услышит — кричи, не кричи.

Здесь крыши домов в чешуе черепицы,
Во сне на другом языке здесь кричат.
А мне ночью домик под шифером снится,
Которую ночь уже снится подряд.

В тиши холодильник, урчит словно кошка,
Горячего чая в стакан я налью.
Луна равнодушно посмотрит в окошко,
Плевать ей на мир и на жизнь мою.

Бежим все куда-то всю жизнь без оглядки,
А город всё...

Зависть - двигатель прогресса. Отобрать и поделить -
Вечный стимул для балбеса перестать баклуши бить.
Положение прескверно - донимают дураки,
Аппетиты их чрезмерны, а возможности узки.

Помыслом живёт единым нищенства святая рать:
Отловить буржуя гниду и, как липку, ободрать.
Маяковский прогундосит революции ноктюрн:
Паразитов кровососов - к пролетарскому ногтю!

Сам Владим Владимыч сытый не горбатился у шахт,
Наполняя антрацитной пылью облако в штанах.
Руку он держал на пульсе у...

Ангел...счастья...
Расправив крылья...
Над землёю летает.
А увидев его...люди...
Дверь...закрывают.
Но не будет...
Стучаться...
Он в закрытые двери.
Он ведь...
Больше не верит.
Никому он не верит.
Коварству людей...
Нет предела.
Злоба...зависть...
И пустая брехня.
А он счастье хотел...
Положить перед дверью.
Но не поняли люди...
Прогнав со двора.
И летает над Миром...
Никому он не нужный.
Счастье с ним...
И любовь в нём живёт.
Ну откройте же двери...
Пусть он к вам...

Когда-то приходит пора,
Остаться один на один.
И память родного двора,
Живёт до глубоких седин.

В раздумьях простая душа,
К чему мне рожденье дано?
И только в конце не спеша,
Закроется жизни окно.

Забудутся яркие сны,
Желаний венец за плечом.
И только дыханье весны,
Живительным манит ключом.

Метель и снег, и в окнах звон.
Живёт во тьме суровый город.
Мечтатель сельский погружён
В воспоминанья, где он молод.

Стучит по стёклам ветра длань,
Как будто к скорой панихиде.
Смеётся чёрный призрак в рань —
Поэта он навек обидел.

Он нашептал ему стихи,
Слюнями брызжа прямо в ухо:
«Покайся, вспомни все грехи!..»
И кровь поэта каплет глухо.

Принес плохие вести шквал:
Вчера повесился Есенин!
Господь на жертвенник заклал
Во имя Русского спасенья!

Я судьба твоя...
Ты...мой спаситель.
Сердца моего...
Повелитель.
О тебе одном...
Оно поёт...
И тобой одним...
Оно живёт.
Я люблю...
На счастье...
Или на беду.
Я люблю...
И по другому не могу.
Я судьба твоя...
Ты...мой спаситель.
Мир...вокруг меня...
Моей любви...обитель.
Я ....... люблю ........

Лариса М.

Ты где-то там, в далёком Кишинёве,
Где строят жизнь под европейский вкус,
Где много банков, и цыгане снова,
Меня увидев, кличут: «Эй, урус!..»
Я о России слышал много злости
Об интервенции, о тупике...
Перемывали „этим русским“ кости,
Зато на чистом русском языке.
Но этот край, где сторонятся русских,
Меня к себе не злобой привлекал.
Меня влекло неведомое чувство,
О нем лишь знает греческий Тантал.
Я полюбил прелестную особу
И нежной страстью бурно воспылал,
И думал я, что с ней...