Слышен всплеск и движение тихой волны,
Поперёк и впродоль у самой у реки,
Города непоседами снова полны,
Дни и ночи с людьми веселимся и мы.
Пусть галдёж и базар там царят во дворах,
И бездумная ложь порождает в мозгах...

Засохнет дуб, а с ним и вся дубрава,
Сгорит всё в синем пламене с державой,
Златая цепь проблемных жизни звеньев,
Исчезнет в смерти, в небытии забвенья.
Один лишь кот баюн, что в небылицах,
Воскреснут в купе, памятные лица...

Поэту памятник в Москве воздвигнут,
Стоит в столичном центре, как герой,
Народ свой к памяти о нём подвигли,
И ходят люди около него стезёй.
И вот тут к памятнику, вдруг подошёл амбал,
Полис-мент, видимо поклонник на минутку...

Поэт стихи в тиши с душой писал,
Играл на лире, пробуждал,
Потом издателя искал,
И за свои шиши публиковал,
Он пользу приносить мечтал,
И этой пользой всех достал...

И в тот момент, когда уже назрело,
И на душе так странно накипело,
Ко мне, вдруг счастье прилетело,
Меня же разноцветьем одарило,
И тут же рядышком за столик село.
Весёленькую песенку запело...

Ходит бродит по лесной,
Бабка Ёжка трансвестит,
В ступе с бабою Ягой,
Там сидит гермафродит,
Говорящий сам с собой,
Дух проказник, паразит...

Пролетарии всех стран соединились,
Силу воли, власть у них взяла,
С капиталом вдруг объединились,
На парад, на праздник снарядились,
Революция их не прошла.

Несёт вод скрытно в темноте,
Там Припять былью очень чёрной,
И пожелтевшие кусты,
Скрывают лик в тени проворный.
А рядом нету ни души,
Даже зверьё ушло куда-то...

Поднялись к небу купола,
Звонят на них колокола,
Мы верою своей сильны,
Внимая мощности страны.
Мы верим власти, государству,
Нам кажется, что не напрасно...

Порой мне кажется, зачем-то кажется,
Она, то спрячется или опять покажется,
Иль в связи с чем-нибудь возьмёт да свяжется,
Потом развязно так, звонит по гаджету.
Вот с макияжем, сидит и мажется,
А без раскраса такой окажется...

Когда следим за гонкой на часах,
Когда уж день во мраке тонет,
Во тьме нам светит пламя очага,
И локон серебро уронет.
Все ветви голы без листвы,
Фиалки нежные завяли...

Кому-то мир не интересен,
А тут вдруг выпал интерес,
Ему он не приятен, тесен,
Ей любопытен позарез.
Он спёр пиджак и как-никак,
Поёт о жизни перед смертью...

Палач в таком же роде он мучитель,
Каратель, исполняет приговор,
Закона совершения блюститель,
С ним жертва заключает договор.
Он кровопивец, страшный истязатель,
Не любят изувера палача...

Не задалось с утра,
Рассердилася я,
Хлопнув дверью, ушла,
Виновата сама,
Вот уж истинно дура.

Как оценить двадцатый Век скажи?
Ужели он исчезнет насовсем во лжи?
А может что-то даст, подход к надежде,
Маршрут доступный с пользой, как и прежде?
Вопросов много, но ответов нет,
И в помощь нам подскажет интернет...

Мне на сайте идиот,
Рассказал вдруг анекдот,
Ждал, что я начну балакать,
У меня к нему вопрос,
мне смеяться или плакать?
***...

Эх деревенщина ты пересельщина!
Лапотник из села Чугуева,
Переселился за бугор торжественно,
Сирота ты бедняк обкуренный,
Балахонник, слова то выдумал,
Дурачок, балагур стоеросовый...

У каждой сущности всегда свой срок,
Период детства, юности, рожденья,
Есть время созреванья, насыщенья,
Плодоношения и старости порог,
Стабильности во всех сношениях,
Свой взгляд, своё мировоззрение...

Мне жаль себя и жаль мне стариков,
Мне жаль, что молодые без утехи,
Мне очень жаль без обиняков,
Но я умру наверное от смеха.

Не стань заложником дисфории и гнева,
Своей бессмысленной и мелочной обиды,
И не сердись, не нервничай от перегрева,
В безумном бешенстве из-за проказ Фемиды.
В несправедливости богиня не права,
Она всегда, так как и прежде ведь слепа...