Про оборотней

Слово «ликантроп», от которого он получил свое название, буквально означает «человек-волк» и происходит от греческого Likantropia. Некоторые словари определяют это слово как «превращение ведьмы в волка».

Тема человека-волка была популярна в устных преданиях и в хрониках почти по всему миру. Во Франции это чудище было известно как лу-гару, в других частях Европы как вервольф, или верман, волкодлак, или волколок - в Трансильвании, полтеник - в Болгарии.

Начиная с Ромула и Рема истории о волке, человеке-звере и самом оборотне будоражили воображение таких людей как Жан-Жак Руссо, Карл Линней и Джонатан Свифт. Талантливые писатели создали целую серию замечательных произведений об оборотнях.

Однако оборотень не так хорошо известен, как его собрат - злодей вампир. Оборотень многозначнее и таинственнее, чем вампир. Все приписываемые ему мифические качества могут быть довольно легко развенчаны современной наукой, но еще в древние времена действительно существовала некая болезнь, которая поражала целые деревни, превращая людей в неистовых зверей, и эти больные имели все классические симптомы ликантропии. Известно, что в Европе в XVI веке, после кровавых оргий, эти несчастные, подозреваемые в демонизме, преследовались и травились собаками, погибали сотнями.

Интерес к оборотничеству поистине неистощим. В XX веке он выразился в постановке таких фильмов, как «Человек-волк» (1941), «Франкенштейн встречает Человека-волка» (1943), «Женщина-волк в Лондоне» (1946), «Оборотень» (1956), «Я был оборотнем-подростком» (1957), «Оборотень в девичьей спальне» (1961) - это лишь маленькая часть списка из более чем пятидесяти фильмов, указанных в «Справочнике-каталоге фантастических фильмов» Уолта Ли. Вероятно, самым известным оборотнем киноэкрана является Лон Чейни младший, чья кинематографическая трансформация из человека в волка занимала не менее шести часов предварительной подготовки в гримерной, и еще большее время само превращение. Образы оборотней, представляемых фильмами, очень разнообразны, от подлинно художественных, порой даже вызывающих симпатию, до нарочито устрашающих и забавно-кровожадных.

Современная художественная литература и журналистика демонстрирует еще более глубокий подход к теме оборотней, еще более широкое ее рассмотрение.

17 декабря 1976 года, например, лондонская «Дейли мейл» вышла со статьей, озаглавленной «Мы поймали оборотня-убийцу», - говорит полиция», в которой сообщалось о подробностях захвата совершившего многочисленные убийства преступника, известного как «Парижский оборотень». В конце Второй мировой войны нацисты создали террористическую организацию, члены которой творили ужасные злодеяния под кодовым названием «Вервольф» (Оборотень). В применении к уголовным преступникам слово «оборотень» служит как сильная нравственная метафора, когда речь заходит о каких-то нечеловеческих, диких, не поддающихся логике преступлениях, таких как многочисленные убийства, изнасилования, каннибализм, истязания, садомазохизм, сатанизм. Ирония такой оценки заключается в том, что сам волк (если только он не голоден или не ранен) не убивает и не нападает. Согласно недавно проведенным исследованиям, в волчьей стае поддерживаются тесные доверительные отношения, сообщество основывается на взаимной ответственности, и если кто-нибудь из его членов начинает проявлять инстинкты убийцы, его истребляют ради блага всей стаи.

«Подлинные» оборотни в нашем современном обществе - это те, кто появляется в качестве пациентов в психиатрических клиниках и на ритуальных церемониях американских индейцев. О людях (обоих полов), вообразивших и ощущающих себя оборотнями, врачи говорят как о ли-кантропах. Хотя этимологическое различие между словами «оборотень» и «ликантроп» незначительно (оборотень, лат.: человек-волк; ликантроп lykanthropos, греч.: волкочеловек), по своему применению они различаются: слово «ликантроп» служит сегодня профессиональным термином для обозначения патологического состояния, а «оборотень» - не медицинское слово, используемое в художественной литературе, фильмах и для характеристики преступников.

Нам предстоит длинный путь - сквозь века, по разным странам. Но для начала мы позволим себе привести одну историю, которая вызовет у читателя трепет и недоумение; поможет понять, как вся эта мистика могла выжить и сохраниться в наши дни.

В конце XVI века в Оверни жил состоятельный господин по имени Санрош. Жил он на широкую ногу, держал слуг, был счастлив в браке.

Поместье Санроша располагалось на горе. Из многочисленных окон землевладелец и его домашние любовались зелеными склонами, быстрым ручьем, великолепным лесом и дальними горами, виднеющимися в голубоватой дымке.

Однажды в полдень ранней осенью 1580 года Санрош сидел у окна, когда вошедший слуга доложил, что пришел мсье Фероль.

Фероль был известным в округе охотником и рыболовом, а Овернь считалась прекрасным местом для этих занятий: в чистейших реках полно рыбы, а в лесах - птиц, оленей, медведей. Фероль зашел, чтобы пригласить друга вместе выслеживать оленя. Санрош же с сожалением отклонил приглашение - он ждал своего адвоката, который вот-вот должен был зайти по делам. Фероль отправился один.

Адвокат пришел, как было условлено, и больше часа они с Санрошем занимались делами, связанными с поместьем, Санрош даже позабыл о визите своего друга. Проводив адвоката и поужинав, он неожиданно вспомнил о дневном приглашении.

Срочных дел у Санроша больше не предвиделось, жены дома тоже не было, и он, чтобы не скучать в одиночестве, решил пойти навстречу своему другу. Он быстро спускался по тропинке, ведущей в долину, и через несколько минут заметил на противоположном косогоре фигуру своего друга, всю алую в последних лучах солнца. Чем ближе он подходил к другу, тем яснее Санрош видел, что его приятель чем-то взволнован.

Когда они встретились в узкой лощине между двумя косогорами, землевладелец увидел, что платье Фероля изорвано и покрыто грязью и пятнами, похожими на кровь. Фероль был сильно подавлен и едва дышал, так что его друг отложил расспросы и ограничился тем, что взял у охотника мушкет и сумку для дичи. Некоторое время друзья шли молча.

Затем, немного переведя дух, но все еще волнуясь, Фероль рассказал Санрошу о поразительном происшествии, пережитом им в лесу. Вот его рассказ.

Охотнику пришлось довольно долго походить по лесу, прежде чем он увидел невдалеке группу оленей. Подобраться же к ним поближе, чтобы сделать выстрел, ему никак не удавалось. В конце концов, преследуя их, он зашел в чащу и почувствовал, что на обратную дорогу потребуется немало времени.

Повернув домой, Фероль вдруг услышал жуткое рычание, раздавшееся из сырого, заросшего папоротником оврага. Медленно пятясь и не спуская глаз с того места, охотник, шаг за шагом, преодолел около полусотни метров, когда огромный волк выскочил из оврага и бросился прямо на него.

Фероль приготовился к выстрелу, но оступился - его сапог попал под корень - и выстрел не попал в цель. Волк с бешеным рыком прыгнул на охотника, пытаясь вцепиться ему в горло.

К счастью, у Фероля была хорошая реакция - он ударил зверя прикладом, и тот рухнул на землю. Почти сразу же волк опять вскочил. Фероль успел выхватить охотничий нож и храбро шагнул навстречу готовящемуся к прыжку зверю. Они сошлись в смертельной схватке. Но секундная передышка и опыт помогли охотнику, он успел намотать плащ на левую руку и сунул ее в пасть зверю. Пока тот тщетно старался добраться своими острыми клыками до руки, Фероль наносил удары кинжалом, пытаясь перерезать животному горло. Охотничий кинжал Фероля с широким и острым, как бритва, лезвием, с огромной рукояткой был почти таким же увесистым, как небольшой топорик

Человек и зверь упали на землю и в яростном поединке покатились по листьям. В какой-то момент они оказались у поваленного дерева, и лапа зверя, свирепо смотревшего на охотника налитыми кровью глазами, зацепилась за корявый ствол. В тот же момент Фероль ударил по ней ножом и перерубил острым лезвием плоть, сухожилия и кость. Волк жутко и тоскливо завыл и, вырвавшись из объятий охотника, хромая, убежал прочь. Фероль, забрызганный кровью зверя, в изнеможении сидел на земле. Плащ был разорван на полосы, но он с облегчением обнаружил, что благодаря импровизированной защите на руке остались лишь поверхностные царапины. Охотник зарядил мушкет, намереваясь найти и добить раненого зверя, но потом решил, что уже поздно, и если он еще задержится, то ему придется добираться до дома своего друга в темноте.

Можно представить, с каким волнением слушал Санрош этот подробный рассказ, то и дело прерывая его восклицаниями удивления и испуга. Друзья медленно брели и, наконец, вошли в сад Санроша. Фероль указал на свой мешок. «Я прихватил лапу зверя с собой, - сказал он, - так что ты можешь убедиться в правдивости моего рассказа».

Он склонился над мешком, стоя спиной к другу, так что Санрош не мог сразу увидеть, что тот вытаскивает. Сдавленно вскрикнув, охотник что-то уронил на траву. Он повернулся, и Санроша поразила его смертельная бледность.

«Я ничего не понимаю, - прошептал Фероль, - ведь это же была волчья лапа!»

Санрош нагнулся, и его тоже охватил ужас: на траве лежала свеже-отрубленная кисть руки. Его ужас еще усилился, когда он заметил на мертвых изящных пальцах несколько перстней. Один из них, искусно сделанный в виде спирали и украшенный голубым топазом, он узнал. Это был перстень его жены.

Кое- как отделавшись от совершенно сбитого с толку Фероля, Санрош завернул кисть в платок и, спотыкаясь, поплелся домой. Его жена уже вернулась Слуга доложил, что она отдыхает и просила ее не беспокоить. Зайдя в спальню жены, Санрош нашел ее лежащей в кровати в полубессознательном состоянии. Она была смертельно бледна. На простынях виднелась кровь. Вызвали доктора, и он смог спасти жизнь мадам Санрош искусной обработкой раны: кисть ее руки оказалась отрубленной.

Санрош провел несколько мучительных недель, прежде чем решил поговорить с женой об этой истории. В конце концов несчастная женщина призналась, что она оборотень. Видимо, Санрош был не очень хорошим мужем, поскольку он пошел к властям и донес на нее. Началось судебное разбирательство, и после пыток женщина созналась в своих злых делах. Вскоре мадам Санрош была сожжена у столба, и больше Овернь оборотни не тревожили.

Эта история в том или ином варианте сохранилась во многих источниках того времени. Определенно, она - одна из наиболее ярких иллюстраций страшного явления. Теперь же наступило время назвать все своими именами, попытаться пролить свет на эту загадочную историю.

Оборотень и его отвратительные дела были известны уже во времена основания Рима. Этого существа боялись и в Древней Греции. Но, как и в историях с вампирами, более всего присутствие оборотней проявлялось в Восточной Европе, где лишь при одном упоминании о волкодлаке крестьянин бледнел и с тревогой оглядывался вокруг.

Франция изрядно натерпелась от лу-гару, и народные легенды содержат множество рассказов об охотах на человеко-зверей, обитавших в горах. Вполне естественно, что эти легенды больше распространены в сельских и горных районах, таких, как Овернь и Юра, где волки причиняли много хлопот пастухам. Германия пережила немало от этой напасти. Что же касается ее распространения на север, то хотя Англия, видимо, не была слишком ей подвержена, сохранившиеся записи свидетельствуют, что в Ирландии оборотни обитали.

В отличие от вампира, выходящего из могилы, чтобы пить кровь живых людей, оборотень не является выходцем с «того» света. Он - явление чисто земное. Похоже, что превращение человека в оборотня вызывалось некой болезнью, которая могла поразить любого. Укушенный оборотнем заражался обязательно, но ужасные симптомы могли появиться У человека и тогда, когда он в безопасности сидел у себя дома и не делал ничего, что могло бы определить ему такой удел. Именно с этим были связаны дикий страх и массовые казни в средние века, когда подозреваемых в том, что они оборотни, сжигали и предавали мечу. Ужасна была ярость, с которой в народе встречали проявления присущих, как считалось, оборотням признаков, а примитивные суды и массовые казни походили на всеобщую истерию. Во время вспышек неистового массового страха человек, слегка тронутый безумием или «смахивающий» на волка - имеющий острые зубы, худое вытянутое лицо, - мог легко оказаться под подозрением и угодить в суд.

Больше всего боялись полнолуния, поскольку считалось, что напасть поражает в это время особенно часто. «Пораженные луной» обнаруживали, что их тела изменились мерзким, отвратительным образом, они начинали походить на волка и вести себя, подобно этим зверям. Претерпев такие превращения, они отправлялись в ночные скитания и убивали любого, кто попадется им на пути. Вполне вероятно, что они представляли собой жуткое бедствие. Чтобы человек превратился в вампира, на него должен напасть другой вампир. Но ликантропия может неожиданно поразить любого человека, и от нее нет спасения - ни чеснок, ни облатки, ни крест не помогают…

Как повествуют древние трактаты, истинный ликантроп не только изменяется физически, так что своим обликом начинает походить на зверя, но меняется и его разум, поведение. Он ощущает себя только зверем. В отличие от вампира он не ограничивается ночными действиями, встреча с ним грозит бедой и в солнечный день. Но все же лунный свет особенно опасен. В полнолуние человек рискует особенно.

Пораженный ликантропией очень быстро изменялся внешне. Начало приступа часто сопровождалось ощущением легкого озноба, который затем сменялся лихорадкой. Человек испытывал головную боль и страдал от сильнейшей жажды. Руки начинали пухнуть и удлиняться и, как и у больных проказой, кожа лица и конечностей грубела и расплывалась.

Испарина и затрудненное дыхание тоже часто сопутствовали превращению, принимающему затем более определенную форму. Ногам начинала мешать обувь, и жертва ее сбрасывала, пальцы ног искривлялись и делались цепкими. Рассудок жертвы тоже менялся: ей становилось неуютно и тесно в доме и хотелось выбраться наружу.

Затем вместе с тошнотой и спазмами приходило полное помутнение рассудка, в груди начиналось жжение, язык отказывался повиноваться, вместо членораздельной речи существо издавало гортанное бормотание. Когда наступала эта стадия, ликантроп сбрасывал одежду и вставал на четвереньки, туловище его темнело, покрываясь матовой шерстью. Затвердевали подошвы ног - голый человек-зверь мог бегать по острым камням и колючкам так, как не смог бы нормальный человек с чувствительной кожей.

Голова зарастала грубым волосом так, что казалось, будто человек надел маску животного. Потом, особенно в полнолуние, ликантропом всецело овладевала жажда крови, подавляя все остальные чувства. И он убегал в ночь, воя на луну и убивая всех - животного или человека, - кто попадался ему на тропе.

Обычно он убивал, как и большинство хищников, прокусывая шейные артерии. Удовлетворив свою кровожадность, ликантроп падал в лесу на землю и засыпал. К утру человек-волк снова становился человеком. Убийства ночью, раскаяние днем - такова была ужасная участь душегуба-оборотня.

Ликантроп всегда чувствовал, как начинались эти изменения, но все происходило так быстро, что страдающие этой болезнью должны были принимать специальные меры, чтобы предотвратить свое разоблачение. Те, у кого дома были достаточно велики, скрывались в потайных комнатах до тех пор, пока опять не становились самими собой. Другие, если приступ начинался ночью, бежали в леса и там рычали и катались по земле, кусая и царапая стволы деревьев, а после терзались муками разума в такой же степени, как и муками тела.

У ликантропа было мало шансов на исцеление. Он был обречен блуждать каждую ночь, пока какое-нибудь существо, более сильное, чем он, не уничтожит его или пока серебряная пуля не положит конец его страданиям. Правда, оборотни в отличие от вампиров могли быть убиты и обычными способами, но самым эффективным средством считалась специально изготовленная серебряная пуля, верно поражавшая чудовище насмерть. Это мнение было широко распространено в некоторых областях Европы до XVIII века так же, как и старая история о том, что оборотень всегда носит с собой свой толстый, лохматый волчий хвост. Люди полагали, что эта физическая особенность всегда сохраняется при ликантропии, и при осмотрах доктора неизменно осведомлялись о его наличии.

Существовало также мнение, что, если спрятать или сжечь одежды подозреваемого оборотня, он не сможет вернуть свой человеческий облик. Это суеверие было особенно распространено в Восточной Европе и России.

Во многих странах святая вода считалась эликсиром против напасти. Люди верили, что, вылитая на подозреваемого ликантропа, она физически сжигает шерсть и очищает жертву.

Ситуация, в которой оказывался подозреваемый в ликантропии, была в самом деле ужасной. Эта напасть создавала целый комплекс нравственных и религиозных проблем в век, когда церковь играла важную роль буквально во всех ежедневных человеческих делах.

Если власти узнавали о существовании ликантропа, его ждала страшная участь. Максимум, на что он мог рассчитывать, - быстрая и легкая смерть, но такой милости несчастного удостаивали редко. Обычно оборотней предавали публичному суду, сопровождаемому пытками, а затем отправляли на ужасную казнь, чаще всего сожжение.

Да и доказательства виновности оборотня добывали весьма жестокими способами. С одним мы уже познакомились в истории о мадам Сан-рош. Чаще же ликантропа выслеживали по кровавому следу, приводившему к человеку, или, если раненый зверь не оставил следов, искали человека, имевшего рану или повреждение там же, куда был ранен и волк.

Был и еще один «безошибочный» способ, помогающий выявить оборотня. Во время превращения в волка возрастающая жажда крови соединялась у несчастного с неудержимым желанием сорвать с себя всю одежду, и, срывая ее, он, естественно, ранил себя; кожа повреждалась и, будучи уже волком, он бежал по лесу. Поэтому, когда преследователи, среди которых часто были одержимые местью родственники жертв, врывались в дом подозреваемого, его часто заставляли раздеться и предательские следы становились явственно видны на уже человеческой коже…

Гораздо более жестокий способ определения оборотня породило верование, широко распространенное в Германии, во Франции и в Восточной Европе, будто оборотень может поменять свою кожу, просто выворачивая ее наизнанку, то есть если он появлялся в человеческом облике - значит, он просто вывернул наружу человеческую кожу. А когда он опять будет превращаться в волка, он поменяет покров, вывернув наружу мех. Трудно поверить, но многие люди были буквально порезаны на куски «правдоискателями», пытавшимися вывернуть их кожу «мехом наружу».

Человек упрям по своей натуре, он верит в то, во что хочет верить, и инквизиторы, не останавливаясь перед кровопролитием, надеялись получить более осязаемые доказательства в своей праведной борьбе с силами тьмы. Учитывая время и обстоятельства, их можно понять, хотя простить нельзя.

Неизвестно точное число людей, которых повесили и сожгли, обвинив в ликантропии, но количество жертв, как свидетельствуют старинные записи, было значительным. Очевидно, большинство из этих людей были чисты перед Богом и людьми.

И не удивительно, хотя в столь печальном положении жертвы «правосудия» отчаянно, с величайшей хитростью и изобретательностью искали средства к спасению.

Рассмотрим несколько основных способов, к которым, как считалось, прибегали люди-волки, чтобы скрыть свою беду.

В полнолуние, когда ликантроп был особенно подвержен приступам болезни, он запирался в комнате и выбрасывал ключ в темноту, а когда приступ кончался, ему приходилось искать средства, чтобы выбраться наружу. Другие изготавливали хитрые ремни, которыми привязывали себя к кровати. Часто оборотни устраивали убежища в доме, где-нибудь в потайном месте, возможно, под самой крышей, чтобы весь шум заглушался. Окна в своих домах оборотни стремились закрыть решетками, а двери закладывали засовами Применялись специальные запоры, неподвластные зверю, но которые мог открыть человек

Однако все эти меры, тщательно подготовленные, лишь на короткое время оттягивали неизбежное разоблачение. Главная беда несчастных «волков» заключалась в том, что не существовало медицинского средства против этой болезни.

Оборотни несли с собой и еще одну беду. Считалось, что истинный оборотень может физически превращаться в настоящего волка. Французские, испанские, итальянские легенды рассказывают о том, что часто какой-нибудь простой крестьянин отвечал за проделки зверя.

Однако надо помнить, учили старинные записи, что, кроме «оборотней-жертв», существовали и оборотни «по желанию». Этим людям доставляло удовольствие быть жестокими. Некоторые верили, что для превращения человека в зверя можно эффективно использовать растения, и в период между XV и XIX веками те, кто пытался стать волком, не раз замешивали диковинное варево.

Философы и другие ученые на протяжении столетий вели споры: были ли оборотни на самом деле? Допуская в принципе возможность психических отклонений, выражавшихся в том, что больные ощущали себя дикими зверями, многие авторитеты придерживались мнения, что существовать настоящие ликантропы в принципе не могут.

Говоря об истинном оборотне, который способен превращаться в волка при помощи черной магии или каких-либо других сил, доминиканские монахи Джеймс Шпрингер и Генрих Крамер, категорично заявляли:

«Это невозможно». Они утверждали, что с помощью различных снадобий и заклинаний колдун или чародей может заставлять того, кто на него смотрит, вообразить, что он превратился в волка или другое животное, но физически превратить человека в зверя невозможно.

Но тем не менее ликантропия как болезнь, заставляющая человека думать, что он превратился в зверя и должен вести себя соответственно, известна с самых древних времен.

Еще примерно в 125 году до н. э. римский поэт Марцелл Сидет писал о ликантропии, указывая, что пораженного человека охватывает мания, сопровождающаяся ужасным аппетитом и волчьей свирепостью. Согласно Сидету, люди сильнее подвержены ей в начале года, особенно в феврале, когда болезнь наиболее распространена и может наблюдаться в самых острых формах.

Подвергшиеся ее влиянию потом удаляются на заброшенные кладбища и живут там, точно свирепые голодные волки. Считалось, что оборотень - это скверный человек, которого боги превратили в зверя в наказание. В средние века, особенно в Центральной и Восточной Европе, родилось мнение, что оборотнями становятся в результате злых козней ведьм и колдунов, и как следствие суеверий во множестве применялись замысловатые процедуры, способные якобы спасти от колдовства.

В греческих легендах тоже можно найти множество упоминаний о волках и о превращении людей в зверей Например, в одной из легенд говорится, что в Аркадии люди превращали себя в волков в ходе специальной церемонии посвящения. Желающих стать волками отводили на глухие болота, там они снимали свои одежды и перебирались через топь на особый остров На этом острове вновь прибывшие принимались такими же волками-людьми и жили среди них как равные.

В Европе в средние века образ оборотня распространился на других животных; люди верили, что человек способен превращаться в медведя, свинью и даже овцу, хотя трудно представить, что в последнем случае он сумел бы нагнать много страха на свою «жертву»! И в наши дни это верование в сути своей сохраняется. Некоторые истории, дошедшие до нас из прошлого, вызвали много споров между зоологами и историками.

В то, что человек может стать волком, верят и по сей день в таких районах, как Нормандия и Бретань; в последней народные предания соответствуют классическому образцу - человек носит волчью шкуру, что позволяет ему перенять часть звериных свойств, а затем он буквально превращается в волка. Однако эти легенды оставляли оборотню шанс на спасение: считалось, что если ликантропа поцарапать возле кончика носа, чтобы выделились три капельки крови, то наваждение рассеется. В Норвегии же думали, что в оборотня превращался человек, отлученный от церкви.

В округе Кот-д'Ор (Франция) легенды об оборотнях имеют странную деталь: считается, что человек может быть оборотнем только определенный срок, обычно десять либо семь лет. Откуда взялись эти цифры? Видимо, мы никогда этого не узнаем.

Большая часть историй, касающихся ликантропии, французского или немецкого происхождения. Но множество вполне достоверных рассказов об оборотнях и о ликорексии (состоянии, когда человек вдруг начинает воображать себя волком и испытывает волчий аппетит вместе с другими ужасными симптомами) существует и в таких странах, как, например, Австрия или Россия. Однако у славянских народов легенды об оборотнях очень тесно переплетаются с легендами о вампирах.

С ликантропией сталкивались многие народы и во все времена. Известно великое множество легенд на эту тему. Но несмотря на то, что эти легенды рождались в разное время и в разных местах, они удивительно похожи друг на друга и отличаются порой лишь мельчайшими деталями.