Крылья

На сломах цивилизационных эпох, на стыках макро-циклов человеческой эволюции, когда человечество переходит от плотноматериального к освоению тонких планов жизни (ибо «Материальная форма людей не соответствует полному заданию эволюции.

Творчество формы человеческой утверждается как наивысшая космическая задача»(Братство,§387)) сама Эволюция выдвигает фигуры, способные на духовно-энергетическом и ментальном уровне перевести человечество на новую эволюционную ступень развития на этапе...

Почему, несмотря на то, что век компьютеров и продвинутых технологий дал нам возможность общаться друг с другом из различных уголков мира, все равно нет у людей единения? Почему стараемся ухватить как можно больше, почему мы полны страха, а в мире столько злобы и недоверия?

Человечество едино в своем эгоистическом желании, и лишь его различные уровни различают нас, разъединяют, создают расстояние между нами. Эта дистанция между желаниями, между эго каждого и вызывает непонимание, которое в...

Искусство — праздник напитывания пространства мыслью Творца. Торжество восприятия Космической Мысли. Искусство учит мыслить ясносияюще. Любовь — есть сознание Света. Свет — есть знание Любви. Искусство — есть осознание человеком смысла земной и Космической эволюции своего Я. В творческом экстазе человек научается любить самого себя. Культура — это проявленная Любовь Абсолюта.

Искусство, творчество человеческое реализует две вещи: свободу выбора и самодеятельность духа. Космическую Волю, Этику...

О потусторонниках

Однажды и Заратустра устремил мечту свою по ту сторону человека, подобно всем потусторонникам. Актом страдающего и измученного Бога показался тогда мне мир.

Сном показался тогда мне мир и поэтическим творением Бога: разноцветным дымом пред очами божественного недовольника.

Добро и зло, и радость и страдание, и я и ты -- все показалось мне разноцветным дымом пред очами Творца. Отвратить взор свой от себя захотел Творец -- и тогда создал он мир.

Опьяняющей радостью...

О трояком зле

1

Во сне, последнем утреннем сне, стоял я сегодня на высокой скале -- по ту сторону мира, держал весы и взвешивал мир.

О, слишком рано утренняя заря подошла ко мне: пылающая, она разбудила меня, ревнивая! Она всегда ревнует меня к моему утреннему, знойному сну.

Измеримым для того, у кого есть время, весомым для хорошего весовщика, достижимым для сильных крыльев, возможным для разгадки теми, кто щелкает божественные орехи, -- таким нашел мой сон мир:

Мой сон, смелый...

О старых и новых скрижалях

1

-- Здесь сижу я и жду; все старые, разбитые скрижали вокруг меня, а также новые, наполовину исписанные. Когда же настанет мой час?

-- час моего нисхождения, захождения: ибо еще один раз хочу я пойти к людям.

Его жду я теперь: ибо сперва должны мне предшествовать знамения, что мой час настал, -- именно, смеющийся лев со стаей голубей.

А пока говорю я сам с собою, как тот, у кого есть время. Никто не рассказывает мне ничего нового, -- поэтому я...

Семь печатей
(или: пение о Да и Аминь)

1

Если я прорицатель и полон того пророческого духа, что носится над высокой скалой между двух морей --

-- носится между прошедшим и будущим, как тяжелая туча, -- враждебный удушливым низменностям и всему, что устало и не может ни умереть, ни жить:

готовый к молнии в темной груди и к лучу искупительного света, чреватый молниями, которые говорят Да и смеются, готовый к пророческим молниеносным лучам, --

-- но блажен, кто так чреват! И...

3.2. «Тёмные Силы».

Игра получилась очень увлекательной и постепенно захватила всех участников, так как стимулами к ней служили не столько информационные «призы», сколько энергетические. Если перевести это на наш человеческий язык, то игра велась на «бюджетные деньги».

По правилам игры энергия любви официально «перечислялась» только корпусу Провидения, имевшего в своём составе игроков третьего уровня, руководителей Малых Вселенных и делегированных ими на игровые поля человеческих духов...

О науке

Так пел чародей; и все собравшиеся попали, как птицы, незаметно в сети его хитрого, тоскливого сладострастия. Только совестливый духом не был пойман им: он быстро выхватил арфу из рук чародея и воскликнул: "Воздуху! Впустите чистого воздуху! Впустите Заратустру! Ты делаешь воздух этой пещеры удушливым и ядовитым, ты, старый, злой чародей!

Лживый и утонченный, ты соблазняешь к неведомым страстям и к неведомым пустыням. И горе, если такие, как ты, говорят об истине и придают значение...

Знамение

Но поутру, после этой ночи, вскочил Заратустра с ложа своего, опоясал чресла свои и вышел из пещеры своей, сияющий и сильный, как утреннее солнце, подымающееся из-за темных гор.

"Великое светило, -- сказал он, как некогда уже говорил он, -- ты, глубокое око счастья, к чему свелось бы счастье твое, если бы не было у тебя тех, кому ты светишь!

И если бы они оставались в домах своих, в то время как ты уже проснулось и идешь, чтобы одарять и наделять, -- как негодовала бы на это...