Яна Чурикова: А ведь есть же еще что-то!..

В ожидании нового сезона мы вместе размышляем на «вечные» темы – о свободе, эгоизме и состоянии современной культуры...

– Яна, в чем заключается внутренняя независимость человека?

– Все мы находимся в системе социальных отношений, и мы не можем быть от этого независимы. Но внутри себя самого ты – это ты и у тебя есть какой-то свой мир, где ты абсолютно свободен, даже от эгоизма. Я, к примеру, придумала делать какие-то вещи немножко в ущерб себе, с выгодой для другого. Но я не всегда могу так поступать, честно признаюсь. Кстати, «живой» пример альтруизма – «Адажио» Томазо Альбинони. На самом деле эта музыка написана не Альбинони – композитором, который жил в эпоху барокко, а итальянским музыковедом Ремо Джадзотто. Однажды он нашел оборванный листочек с нечеткими, расплывшимися нотами и подписью Альбинони, и сам разобрал, реконструировал эти ноты в мелодию так, как он их видел. И получилось «Адажио» Альбинони, единственное его произведение, которое знает практически весь мир. А свое имя Ремо оставил в тени. Меня вот такие вещи радуют. Здесь тоже эгоизм, но чей здесь эгоизм?

– Но ведь он получил удовольствие от этого поступка.

– Да, такое есть. И благотворительность в большинстве своих форм – самолюбование. По моим ощущениям это и есть настоящий эгоизм. Даритель может таким образом решать свои этические проблемы: вышел от любовницы, на душе совестно, так пойду подам милостыню, откуплюсь. Благотворительность должна давать человечеству какое-то развитие. От этого внутреннего наслаждения, увы, никуда не убежишь, это наше внутреннее животное чувство. Но нужно хотя бы «остаться в тени» – это уже половина дороги.

– А как же сила рекламы? Ведь сегодня по телевизору показывают такой набор программ, что у молодежи зачастую формируется не совместимые с нормальной жизнью стереотипы поведения, общения.

– Во-первых, не все ценности можно прорекламировать. Я слабо представляю лозунг: «Перестань быть эгоистом!». Во-вторых, я не хочу переоценивать роль телевидения – оно само себя поставило в такие рамки, что вынуждено давать чистые развлечения в угоду зрителю. Оно не ставит вопросов, а дает готовые ответы. Подспудно идет формирование кризисного мировоззрения, чтобы зритель радовался, что у него все хорошо: нет землетрясений, извержений вулканов, терактов. Телевидение не должно быть заменителем еды, а лишь приправой. Ведь воспитывает не телевидение, а мама с папой! Если они закладывают в чадо какие-то ценности, то можно не бояться за этого ребенка. Телевидение формирует единое информационное поле, на основе которого молодежь может свободно общаться: например, ребята из Нижнего Тагила, Челябинска, Москвы смотрят «Дом-2» и у них есть общие темы для начала разговора. Но я боюсь, что зачастую этим «началом» все и заканчивается...

– Россия – странная страна, особая. Если в Америке во время экономического кризиса объявить на всю страну, что наступил кризис, и надо делать то-то и то-то, чтобы все наладилось, то американцы четко выполнят все требования и все действительно изменится в лучшую сторону. Если подобное «провернуть» в России, все побегут скупать соль, хлеб, веревку и мыло... Нужно ли сегодня говорить о духовном кризисе, кризисе культуры?

– Да, это так, но осуждать нас за это было бы жестоко – мы еще помним Советский Союз, 80-е, начало 90-х, когда в магазинах не было ничего. Этот рефлекс еще сохранился. Другое дело – сейчас, когда появилось все, это все перестало иметь ту цену, которую имело для нас когда-то. Раньше в очереди за какой-то синей курицей дрались, и, отвоевав, гордо несли добычу домой, сейчас же в магазине – сотни видов колбас. И уже нет той радости.

Все равно внутри остается какая-то пустота. И я не знаю, во что это все выльется. Главное, чтобы это не обернулось какой-то кровопролитной революцией, а перешло в революцию внутреннюю.

Очень хочется, чтобы люди осознали, почувствовали, что помимо этого внешнего достатка есть что-то внутреннее, к чему нужно стремиться.