Живые иргушки

Пожрать да размножиться — что еще нужно на этом свете?

Есть много книг с которыми разговаривать интересней, чем с пока ещё живыми людьми. Наверно, та книга, которая хотя бы отчасти оправдывает кровавое существование человечества — это Екклесиаст. В принципе, после такого текста можно было уже ничего не писать, там всё сказано.

"Слова Учителя, сына Давида, царя в Иерусалиме: "Бессмысленно! Бессмысленно!" — говорит Учитель. "Совершенно бессмысленно! Всё бессмысленно".

"...Я снова посмотрел и увидел всё угнетение — которое происходило под солнцем: я видел слёзы угнетённых — и у них нет утешителя; сила была на стороне их угнетателей — и у них тоже нет утешителя. И я заявил, что мёртвые, которые уже умерли, счастливее живых, которые всё еще живы. Но лучше обоих тот, кто никогда не рождался, кто не видел зла, которое совершается под солнцем".

Возможно ли в жизни хотя бы короткое счастье? Конечно да, но для этого нужно на время полностью выключить разум, если он, к несчастью, есть. И желательно еще погасить эмпатию и воображение. Один из величайших умов человечества, книги которого я перечитываю всю свою жизнь, Фёдор Достоевский, был глубоко убеждён, что без сказки (придуманного идеала?) всякая жизнь бессмысленна. Стоит задуматься: а сказка осмысленна? и чем там занимаются в этой сказке? Но: "Если меня поставят перед выбором, сказка или истина, я не раздумывая выберу сказку".

В "Дневнике писателя" за 1876 год Достоевский привёл, неважно — подлинное или сочиненное им самим, письмо философского самоубийцы, который не верил в жизнеутверждающую сказку: "Посмотрите кто счастлив на свете и какие люди соглашаются жить? Как раз те, которые похожи на животных. Они соглашаются жить охотно, но именно под условием жить как животные и ближе подходят под их тип по малому развитию их сознания: охотно готовы есть, пить, устраивать гнездо и выводить детей... Да, если бы я был цветок или корова, я бы и получил наслаждение. Но, задавая себе беспрерывно вопросы, я не могу быть счастлив, ибо знаю, что завтра всё это будет уничтожено —  и я, и всё человечество — обратимся в ничто".

Самый немудрёный рецепт счастья это "простые семейные радости". "Ах, зачем вы не женаты, — писал Достоевский Страхову, — и зачем у вас нет ребёнка, многоуважаемый Николай Николаевич! Клянусь вам, что в этом 3/4 счастья жизненного, а в остальном только одна четверть".

Уже давно известна демографическая закономерность: уровень рождаемости в любом обществе обратно пропорционален качеству жизни и распространённости образования. Помните? "Как раз те, которые похожи на животных..." Каждый рожденный изначально приговорён родителями вполне безнадежно "выживать", чтобы в конце более или менее мучительно умереть: "Последние час или два человек просто медленно задыхался. Агония была страшной. Она душила его у всех на глазах. В какой-то момент — не знаю, так ли на самом деле, но так казалось — очевидно, в последнюю уже минуту, он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд, то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью и перед незнакомыми лицами врачей, склонившихся над ним. Взгляд этот обошел всех в какую-то долю минуты. И тут, — это было непонятно и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть — тут он поднял вдруг кверху левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда-то наверх, не то пригрозил всем нам. Жест был непонятен, но угрожающ, и неизвестно, к кому и к чему он относился… В следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела". Уже древние заметили, что жизнь это болезнь, которая на выходе дает стопроцентную смертность, она же есть выздоровление. Поэтому Сократ перед казнью велел одному из своих учеников принести петуха в жертву богу медицины Асклепию по случаю своего излечения от жизни.

Родители заводят детей исключительно в своих, а не в детских интересах — как живые игрушки и ползающие надежды получить поддержку в старости. Первая дочь Достоевского Соня умерла в Женеве в возрасте трёх месяцев от воспаления лёгких. "Отчаяние его было бурным, — вспоминала жена, — он кричал и плакал как женщина перед остывавшим телом своей любимицы, и покрывал её бледное личико и ручки горячими поцелуями. Такого бурного отчаяния я никогда более не видала". Даже сказка уже не утешала. Культурные европейцы приходили и просили плакать потише, чтобы не действовать им на нервы.

Л. Ф. Достоевская (1869—1926) росла слабой здоровьем, нервной и впечатлительной девочкой с болезненным и неуживчивым характером. Повзрослев, решила пойти по стопам отца и стать писательницей. В. В. Розанов считал сочинения Л. Ф. "бледным и бездарным сколком с Достоевского". Она была несчастлива в личной жизни, до конца дней оставалась одинокой. Зато совершила свой маленький подвиг - никого не выдавила в этот подлый мир на мучения и смерть. С 1913 года жила в Западной Европе, умерла в Италии от белокровия. А вот Ф. Ф. Достоевский отличался крайне вздорным характером, поэтому был дважды женат и родил двух детей. В разгар Гражданской войны пробрался в Крым к умирающей матери, но в живых ее уже не застал. Умер в 1922 году в Москве от голода.

А 16 мая 1878 года умер сын Достоевского Алёша. Он погиб внезапно от приступа эпилепсии, очевидно им унаследованной от отца. Достоевский уже не кричал, он вообще не произнёс ни слова словно был окончательно убит этой смертью. Он фактически снова сыграл в рулетку, где ставкой была живая игрушка. И, как и раньше, проиграл.  На этот раз, как и всегда, верх одержал держатель пыточной сансары-рулетки по имени Абсолютное Ничто.