О смысле жизни и глобальном кризисе
А. Воин
8.1.15-28.1.16
Когда в 1976г. я приехал в Израиль, там ходила такая байка. Якобы французы, посетившие Израиль, сказали: «Есть страны, в которых жить безопасно, но скучно и есть - в которых интересно, но опасно. И только в Израиле жить опасно и скучно».
Я привел эту байку потому, что она быстро приводит нас к сути проблемы, которую я хочу обсудить. С этой точки зрения важно не то, скучно или не скучно жить в Израиле и изменилась ли там ситуация в этом отношении с тех пор, как там побывали те французы. Важно само разделение стран на те, в которых жить скучно, но безопасно, и в которых – интересно, но опасно. Для того чтобы еще приблизить читателя к сути проблемы приведу еще пример.
Вчера по радио «Эхо Москвы» слушал передачу. Названия передачи не знаю, слушал не сначала, но речь там шла о прогнозах ученых и писателей фантастов на будущее вообще и, особенно, на предыдущее и нынешнее столетие. И вот, поразило всех участников обсуждения то, что никто не предсказал необычайный рост религиозности и национализма и фанатичного их варианта в особенности в конце прошлого, начале этого столетия и то, какую роль это будет играть в ситуации на планете в целом. В отношении национализма с учетом опыта Второй Мировой Войны еще какие-то предсказания были, но и то не в Европе, которая, мол, этим переболела, и теперь будет двигаться только к светлому толерантному будущему. Но вот роста религиозного фанатизма на фоне колоссальных достижений науки, которая все объяснила и избавила человека от беззащитности перед лицом стихий (а из этой беззащитности и родилась, якобы, религия), не предвидел никто.
Как этот пример связан с темой нашего разговора, становится понятней из слов одного из участников этого обсуждения. Он вспомнил лермонтовского Печорина и сказал, что если бы Печорин жил сегодня, то он присоединился бы к ИГИЛ. И вот в этой точке оба примера смыкаются. Печорин же – «лишний человек», один из первых в русской литературе. А лишнему человеку скучно. А интересно, согласно французам, там, где опасно, т.е. там, где война. И отсюда прорисовывается как-бы объяснение контрапункта нынешнего глобального кризиса. Как поет Высоцкий:
Что-то скучно, в самом деле,
Думал Мао с Ляо Бянем.
Чем еще уконтропупить
Мировую атмосферу?
Ну вот, скучно стало не только Мао с Ляо, но и еще многим и «контрапупят», значит, мировую атмосферу. Вот и весь глобальный кризис, все очень просто.
Правда, при более пристальном взгляде все не совсем так уж просто. Во-первых, надо разобраться, кому и почему живется скучно сегодня на Руси, на Западе или, скажем, на арабском Востоке и чего такого особо веселого там было в эпоху до возрождения религиозного и националистического фанатизма? Согласно Некрасову на Руси жилось «вольготно, весело…вельможному боярину, купчине толстопузому … и…. царю». А прочим рабочим и крестьянам жилось отнюдь не весело. И хотя в Бога они в большинстве верили, но без фанатизма («годится –молиться, не годится – горшки покрывать»). И на Кавказ воевать добровольцами, как Печорин, со скуки отнюдь не рвались.
А чего тут особо скучного в сегодняшней благополучной безопасной Европе? В которой, кстати, в отличие от некрасовской Руси, большинство населения - «купчины толстопузые» в широком смысле слова. Т.е. люди не бедствующие и не переутруждающие себя физически. И развлечений у них, в отличие от трудящихся некрасовской Руси, хоть одним местом ежь. Кино, вино, домино, казино, секс настоль разнообразный, что какой-нибудь Василий Иванович не только изобразить, но и вообразить не смог бы, порнуха, чернуха и все мыслимые и немыслимые шоу с доставкой на дом по телевизору и интернету. Ну, а кому и этого всего мало, может и наркотиками побаловаться тоже достаточно свободно. Так нет, и тут находятся свои Печорины и едут воевать за ИГИЛ. А уж про рост национализма и всяких там брейвиков и не говорю.
Кстати, сам Печорин, как и его предшественник, тоже лишний человек, Онегин, принадлежали к высшим классам своего общества. Т.е. к тем, кому по некрасовской терминологии жилось «вольготно, весело» на Руси. Т.е. есть скучно и скучно, понятие нужно уточнять. И тут мы приблизились к другому понятию, которое поставлено во главу угла статьи, т.е. вынесено в заголовок. А именно, к понятию смысла жизни.
Поучается, что развлечения, самые что ни на есть богатые и разнообразные, в сочетании с самыми шикарными материальными благами и безопасностью, не могут обеспечить человеку смысл жизни. А именно отсутствие смысла жизни толкает людей на поиски приключений и опасностей и в частности на участие в войнах.
Теперь картина как будто бы прояснилась. Получается, что материальное благополучие, безопасность и море развлечений не гарантируют смысл жизни. А вот необходимость бороться за существование, напрягая все силы и подвергаясь опасности, этот смысл дает. Кстати, этот вывод подкрепляется наблюдениями над животными (высшими, по крайней мере, и живущими в дикой природе). Американцы для эксперимента поселили на необитаемом острове, где не было хищников, стадо диких оленей. И завозили им туда пищу в изобилии. Так вот, неблагодарные олени, живя в достатке и безопасности, через некоторое время начали дохнуть, можно предположить, как раз от отсутствия смысла жизни. А перед этим у них еще и всякие асоциальные явления распространились, вроде гомосексуализма и агрессивности.
Но при более пристальном взгляде выясняется, что и этот вывод нуждается в уточнении. Все-таки отнюдь не каждый, кто живет в достатке и безопасности, страдает от отсутствия смысла жизни. И термин «лишний человек» далеко не к каждому такому человеку пришьешь. Возьмем, например, ученого. Настоящего ученого, горящего наукой и верящего, что то, что он делает, полезно, нужно человечеству и во имя этого и творящего. А не одного из тех, которых сегодня большинство и которые пролазят в науку ради престижа, тщеславия, самоутверждения и т.п. Разве такой ученый, даже живущий в достатке и безопасности, - «лишний человек» и он сдуру, забросив свою науку, поедет воевать невесть за кого и за что для приобретения смысла жизни?
Ну, или талантливый творец: писатель поэт, художник и т.д.? Опять же настоящий, а не кропающий детективы ради дешевой популярности и повышенного материального благополучия. Разве Толстой или Достоевский могли бы поехать воевать за ИГИЛ? Толстой, правда, воевал в Крымскую войну. Но это не было действом «лишнего человека», ищущего в том смысл жизни. Это было для него служением своей Родине и народу, такое же служение, как и его творчество, только более необходимое во время войны. А Байрон воевал даже не за свою родную Англию, а за Грецию, но опять же не от скуки лишнего человека, а во имя надличного идеала свободы, которому он служил и своим пером.
Но не обязательно быть творческим человеком, чтобы иметь смысл жизни. Простой труженик, желающий приносить пользу обществу, в котором живет, своему народу, стране и т.д., и уверенный, что его труд такую пользу приносит, тоже имеет смысл жизни.
А теперь возьмем верующего человека, пусть тоже живущего в достатке и безопасности. Опять же - воистину глубоко верующего, а не избравшего себе стезю священнослужителя по тем же мотивам, что и псевдо ученый или популярный, но дешевый писака - свои стези. И вот тут ответ оказывается уже не столь очевидным, а мы приближаемся к самому корню проблемы. Смысл жизни у такого верующего, конечно, есть, он служит Богу и живет по Его заповедям, но этот смысл вовсе не обязательно предохраняет его от фанатизма и экстремизма.
Большинство игиловцев все ж таки - не европейские лишние люди, приехавшие воевать, дабы избавиться от тоски и скуки и никчемности своей жизни. Большинство из них – это как раз глубоко и искренне верующие люди. Можно сказать, правда, что - неправильно понимающие учение своей религии.
Получается, что противоположные крайности сходятся. Т.е. как отсутствие смысла жизни, так и некий, скажем пока так, неправильный смысл жизни могут приводить к одному и тому же результату. Ну, это - банальная истина. Но почему эти крайности, которые всегда сходились, но представителей которых до недавнего времени было мало и они не играли существенной роли в общей картине, именно сегодня начали умножаться и разгораться, грозя катастрофой всему человечеству? И в чем суть противоположности этих крайностей?
Для ответа на эти вопросы окинем взглядом эволюцию человеческого общества от первобытного до нынешнего высоко технологичного, информационного, постмодернистского состояния. (Правда, эта характеристика относится не ко всему современному обществу, а только к наиболее развитым странам, в основном западным, но нет сомнения, что остальной мир неравномерно и не без сопротивления, но движется в этом направлении).
Первобытный человек страдал от голода, холода, болезней, неисчислимых опасностей, поджидавших его на каждом шагу, но только не от отсутствия смысла жизни. Вопрос о смысле жизни не мог прийти ему даже в голову. Большую часть времени он был занят отчаянной борьбой за существование, уклонением от опасностей, исходящих от дикой природы или от других, враждебных ему людей, и тяжелым физическим трудом для добывания скудного хлеба насущного. В те же редкие мгновения, когда ему удавалось, добыв пропитание и избегнув опасностей, укрыться в надежном месте и приступить к поглощению пищи, он был безмерно счастлив. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть несколько документальных фильмов о жизни первобытных племен, которые еще там и сям сохранились сегодня. Я видел один такой о семействе австралийских аборигенов. Целый день муж с женой и двумя детьми, все в набедренных повязках, бродят под палящим солнцем по омерзительной пыльной пустыне, отмахиваясь от полчищ огромных насекомых, и выколупывают палочками из норок ящериц. А когда солнце садится, они разводят костер, жарят этих ящериц и едят их. И с поэмой экстаза, которая написана при этом на их лицах, не сравнится наслаждение никакого современного гурмана, услаждающего себя самыми изысканными современными яствами.
Так может это и был действительный рай на земле, от которого мы по глупости ушли? Ведь вот и Соломон мудрый учил:
«И если какой человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то это дар Божий...» (Е.3.12).
«Сладок сон трудящегося, мало ли, много ли он съест, но пресыщение богатого не дает ему уснуть…
Вот еще что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем во все дни жизни своей, которые дал ему Бог ; потому что это - его доля». (Е.5. 11,17).
А мы, значит, погнались за сладкой жизнью и утратили рай и смысл жизни? Может, надо нам вернуться к тому первобытному состоянию? Надо сказать, что некоторые фантасты рассматривают такой вариант.
Но на самом деле это, конечно, не вариант. Как говорил Макаренко: «Свиньям, а не людям то счастье». Только с очень уж большой тоски от бессмысленности существования можно позавидовать тем дикарям. (Впрочем, от нынешней тоски и безсмыслухи можно и диким животным позавидовать). Уж больно примитивными и жалкими были те дикари. Поэтому двинемся дальше и посмотрим, как эволюционировал человек и общество от того дикарского состояния к нынешнему.
Но сначала уточним еще одну характеристику того первобытного человека. Помимо того, что он не ведал отсутствия смысла жизни, он и фанатизмом не страдал. Ни религиозным, ни националистическим, ни каким-либо идеологическим: марксистским, фашистским, либеральным и т.п. Он, конечно, с легкостью и, не терзаясь муками совести, убивал себе подобных из других племен, но в этом не было никакого фанатизма. Как говорится: «Ничего личного, только бизнес». Простая борьба за существование. Защита жизни своей и своих близких и источников существования. Если этот чужой не угрожал ему и его близким, и источнику их существования, и если не было нужды или возможности за его счет добыть себе пропитание, то этот чужой никаких чувств, никакой фанатичной ненависти в нем не вызывал.
Далее начался прогресс. Прогресс шел в сторону увеличения материального благополучия и безопасности жизни. Эти же два стимула были и движущими силами прогресса. Работали природные инстинкты. И ныне любой человек, если ему предложат выбирать при прочих равных между голодной и сытой жизнью, между опасностью и безопасностью, выберет последние. Подчеркиваю, при прочих равных, которых на самом деле никогда не бывает. К этим прочим равным, которых никогда не бывает, относится и смысл жизни. Поэтому сегодня и появляются вполне сытые и благополучные Печорины, которые едут воевать за ИГИЛ. Но тогда, на заре человечества до потери смысла жизни было еще очень далеко и поэтому выбор был всегда однозначен. И даже в совершенно недавние времена и даже сегодня для многих, включая мыслителей и философов, этот выбор все еще однозначен: прогресс понимается только как увеличение материального благополучия и безопасности. Чему пример - культ потребления на современном Западе.
Этот прогресс в виде роста материального благополучия и безопасности во всю человеческую историю достигался с помощью двух инструментов: совершенствования устройства общества и научно-технического прогресса, взаимосвязанных между собой. Но помимо целей, для которых они предназначались (материального благополучия и безопасности), применение этих двух инструментов давало побочные эффекты, на двух из которых я хочу остановиться.
Первый из них - это ограничение свободы индивидуума. Любое общество накладывает на свободу индивидуума какие-либо ограничения. Он не может вытворять всего того, что мог бы, живя вне общества, просто потому, что его свобода наезжает на свободу других и ею ограничивается. Любое общество с подачи Руссо можно рассматривать как продукт общественного договора, согласно которому человек получает определенную защищенность и определенный уровень материального благополучия в обмен на ограничение части своей личной свободы. Причем на начальных этапах эволюции человеческого общества при рабовладельческом и феодальном обществе для большинства членов общества это ограничение личной свободы было огромным, и все же борьба за выживание заставляла людей принять его. Те, которые не принимали, выбраковывались историей. Но после того, как общий уровень благополучия и защищенности благодаря научно-техническому прогрессу существенно вырос, ущемленная потребность в свободе, наконец, смогла громко заявить о себе, что привело к тому, что в современном либерально-демократическом обществе уровень личной свободы раздвинулся весьма. И хотя какие-то ограничения остались, но возник вопрос об оптимальности меры свободы в нынешнем западном обществе. К этому вопросу мы еще вернемся.
Другой побочный эффект (побочный с точки зрения изначальной цели и мотива прогресса: достижения материального благополучия и безопасности) - это духовное развитие человека.
Слово «дух» и производные от него настолько замызгались от обильной эксплуатации их всевозможными говорящими головами, в большинстве либо ограниченными фанатиками, либо прохиндеями, начисто лишенными духа, но жонглирующими этими словами в своих нечистоплотных целях, что употреблять их стало почти неприлично. А во-вторых, смысл этого слова от такого его употребления весьма расплылся и для большинства людей отождествляется сегодня с пропагандой, идущей сверху и имеющей своей целью побудить задаром делать то, чего люди, будучи в здравом уме, не стали бы делать и за деньги.
Я не стану заменять это слово каким-нибудь новым, поскольку я против того, чтобы плодить термины, имеющие один и тот же смысл, ради оригинальности. Но уточню, что я имею в виду под этим понятием в этом контексте. Под духом я понимаю сильную эмоциональную привязанность к надличному. «Отдать жизнь за други своя», служить Родине, науке, искусству, истине, справедливости и т.д. и, конечно, Богу.
Можно еще определить духовность через высокие чувства, предварительно уточнив, что это такое и чем они отличаются от низких чувств. Низкие чувства – это чувства близкие к ощущениям, тесно связанные с инстинктами. Чувство голода, оно же ощущение (говорят и «я чувствую голод», и «я ощущаю голод»), сексуальное влечение, раздражение, гнев и т.п. Высокие чувства тоже изначально связаны с ощущениями, но они отдалены от них длительным процессом интеллектуального и эмоционального обобщения очень многих и разных ощущений, обобщений индивидуальных и коллективных. Отдалены иногда настолько, что проследить связь с исходными ощущениями практически невозможно. Например, читая книгу, вы можете испытывать бурю чувств, но те зрительные, световые ощущения, которые вы получаете, пробегая глазами буквы на страницах, не имеют ничего общего с этими чувствами. Ведь читая другую книгу и получая точно те же зрительные ощущения от аналогичных букв, вы можете не испытывать никаких чувств или испытывать противоположные чувства. Высокие же чувства, которые вы испытываете, читая книгу (если вы их испытываете, а это зависит от содержания книги, книга может аппелировать и к низким чувствам, вызывать например, сексуальное возбуждение), связаны с ощущениями, рассыпанными по всему вашему жизненному пути, включая общение, обучение и прочее культурное взаимодействие.
Принято считать, что человека от животного отличает интеллект. На самом деле - не только интеллект, но и высокие чувства. Причем неизвестно еще, что больше отличает. Животное не может испытывать сильных эмоций, связанных с абстрактными понятиями типа Бог, Родина, справедливость, красота. И точно также, как интеллект, высокие чувств возникли не сразу, а в процессе эволюции, как на животном, так и на человеческом этапах ее. Амеба реагирует только на раздражения типа укол, ток и т.п. Т.е. все ее эмоции сводятся только к самым примитивным ощущениям. Высшие животные способны испытывать чувства, основанные уже на определенном уровне обобщения предыдущего их опыта ощущений. Они могут, например, дружить, привязываться друг к другу и к человеку. Первобытный человек близок и в интеллектуальном и в этом отношении к животному. Но по ходу истории эволюционируют в сторону роста и его интеллектуальные способности и способность испытывать высокие чувства, которые, как уже понял читатель, имеют прямое отношение к духу и духовности.
Механизм развития интеллекта в процессе эволюции человека и общества хорошо изучен, да и без глубоких исследований более-менее очевиден. «Труд сделал из обезьяны человека» учит нас марксизм. Мотивом, заставляющим человека не просто трудиться, но стремиться делать это все более эффективно, является все та же забота о материальном благополучии и безопасности. А эффективность повышается благодаря интеллекту. Потому он и развивался.
А вот причины развития духовности, высоких чувств, куда как менее очевидны и мало исследованы. Часть этих причин можно, конечно, узреть невооруженным глазом. Например, с началом общественной жизни и по мере усложнения общества возрастала связь людей друг с другом и взаимная зависимость, что должно было порождать чувство солидарности и любви к своему народу. Но откуда взялись любовь к Богу, жажда познания и служения истине, служение искусству? Согласно тому же марксизму, религия возникла из страха первобытных людей перед непонятными им и опасными для них силами природы. Но это религия страха, а не религия любви к Богу, каковыми являются все 3 авраамитские религии. А почему развивалось чувство красоты, какое оно имеет отношение к материальному благополучию и безопасности? Я не вижу внятного ответа на эти вопросы и на месте современных яростных атеистов не стал бы отождествлять веру в Бога (не путать с клерикализмом) с «опиумом для народа». Хотя бы потому, что признание существования Бога и сотворения человека через посредство направляемой Им эволюции с приближением его к конечной цели – «образу и подобию Божию» объясняет причину духовного восхождения человека в процессе истории (в крупном масштабе ее). Невозможно также отрицать роль веры в Бога в развитии духовности. Спрашивается, что рождает в нас высокие чувства, когда мы слушаем музыку Баха, созерцаем иконы Рублева или православные храмы, даже если мы не являемся верующими? Это ж не может быть не связано с тем, что вдохновляло их творцов. А их вдохновляла вера в Бога. Бога, которого нет? Неужели из ничего рождается не просто что-то, а что-то потрясающее нас до глубины души?
Но я не стану здесь заниматься религиозной пропагандой и склонять читателя к вере в Бога. Для целей этой статьи мне достаточно зафиксировать сам факт развития в процессе человеческой истории не только интеллекта, но и высоких чувств, духовности человека. Важно также, что этот процесс имеет отношение к смыслу жизни. Как показано выше, духовный человек не теряет смысла жизни от того, что он перестает тратить все свои силы на физическое выживание.
Но важно еще отметить, что духовное развитие отнюдь не было равномерным процессом. Тоже и интеллектуальное, но духовное - гораздо больше. Это связано и с циклами развития и угасания цивилизаций, когда в результате угасания происходил, как правило, откат и интеллектуальный и духовный. И с качеством самих сменяющих друг друга цивилизаций. При этом на пике развития новой цивилизации интеллектуальное развитие общества превосходило то, что было на предыдущем пике. Накопленное знание в основном передавалось от предыдущей цивилизации к новой и приумножалось ею. А вот духовное богатство отнюдь не обязательно передавалось новой цивилизации и здесь, по крайней мере, в писаной истории человечества можно наблюдать и откаты.
Но самое главное – духовность духовности рознь. Не всегда духовность и даваемый ею смысл жизни идут во благо обществу и человечеству. И нынешний взлет мусульманского высокодуховного экстремизма – лучший тому пример.
Теперь, вооружившись соответствующим понятийным инструментом, мы можем проанализировать связь между смыслом жизни и нынешним глобальным кризисом на планете.
Научно-технический прогресс, весьма поспособствовав развитию материального благополучия человечества в целом и его защищенности от стихийных сил природы, с другой стороны поспособствовал и утрате смысла жизни для огромного числа людей. Подробно этот процесс я проанализировал в работе «Глобальный кризис и научно-технический прогресс» (Глобальный кризис: причины и пути выхода», LAP-publishing, Саарбрюккен, 2012). Здесь отмечу лишь основные его пункты.
Во-первых, для большинства людей НТП снял остроту борьбы за физическое выживание, которая полностью снабжала смыслом жизни первобытного человека. Конечно, и сегодня нужно как-то зарабатывать на жизнь. Но в подавляющем большинстве случаев это зарабатывание уже не связано со смертельным риском и предельным напряжением физических сил. С другой стороны ощущение полезности своего труда для общества и человечества в целом сегодня весьма размыто благодаря все тому же научно-техническому прогрессу. Если в течение почти всей предыдущей истории основную часть населения составляли земледельцы и скотоводы, то сегодня они составляют лишь малый процент от занятого населения планеты и еще меньший в развитых странах. Они не сомневались и не имели основания сомневаться в полезности и значимости своего труда не только для них лично и их семей, но и для общества в целом. Совсем другое дело – представители многих современных профессий и видов занятости. Мало того, что всевозможных клерков в учреждениях, бухгалтеров и т.п. чем дальше, тем больше заменяют компьюторные программы, так и те, которых еще не заменили, не знают, остались ли они, потому что их пока нельзя заменить, или потому что правительство вынуждено придумывать дутые виды занятости, чтобы снизить безработицу. Мерилом труда в материальном производстве становится не общественная полезность произведенных продуктов, а их рыночная цена, которая чем дальше, тем меньше зависит от полезности, а все больше от рекламы и искусственно создаваемой ей моды. Вследствие возрастающего разделения труда, человек, занятый выполнением конкретной операции в сложном производстве, понятия не имеет, насколько важна эта операция для получения конечного продукта. Тем более, что завтра эту операцию могут автоматизировать и он станет ненужным. Или окажется, что это изделие будет вытеснено с рынка более привлекательным. Наконец, это изделие при всей его рыночной привлекательности может быть на самом деле не столько полезным, сколько вредным для здоровья людей, либо экологии, либо для нравственного состояния общества. Оценить это конкретный работник не может, поскольку ни бельме не смыслит в этом, от чего смысла жизни ему никак не прибавляется.
Еще больше это касается занятых в сфере услуг и еще больше – в сфере искусства. Какой-нибудь подражатель «Черного квадрата» Малевича, рисующий черные треугольники и т.п. и впаривающий их за большие деньги богатым олухам, жаждущим прослыть ценителями современного искусства, не может не понимать что то, что он делает, не приносит обществу никакой пользы окромя вреда. Пока он не пресытился материальными благами и удовольствиями, приобретаемыми на нечестные деньги, он может цинично пренебрегать этим, но тоска от бессмысленности жизни подстерегает его, как тать в нощи и в один прекрасный день он может повеситься от этой тоски, как Березовский со всеми его нечестно нажитыми миллионами.
Существенную роль в обессмысливании современной жизни в западном обществе играет и мировоззрение, господствующее на современном Западе, которое замещает подлинный смысл жизни его эрзацами: погоней за успехом, модой и чувственными наслаждениями. О том, что это – эрзацы, а не настоящий смысл жизни, свидетельствуют и выведенные в мировой литературе образы «лишних людей» (Чайльд Гарольд, Онегин, Печорин), которые все имели успех, были в моде и могли наслаждаться всеми доступными в их время удовольствиями. И судьбы многих реальных персонажей, типа Березовского. И то, что воевать за ИГИЛ едут молодые европейцы из обеспеченных семей, вполне благополучные и успешные. И рост числа самоубийств, психических расстройств, включая маньяков, периодически устраивающих побоища невинных случайных людей. И распространение наркомании, половых извращений и прочих асоциальных явлений. Спрашивается, может ли читатель представить себе первобытного дикаря, кончающего жизнь самоубийством от скуки и бессмысленности жизни? Или по тем же мотивам, а не ради спасения своей жизни или добычи пропитания, устраивающим массовую бойню? (А сегодня или в ближайшем будущем рост числа подобных маньяков в сочетании с возможностью в одиночку изготовить небольшую атомную бомбу или что-нибудь в этом роде, что скоро станет вполне реальным благодаря все тому же научно-техническому прогрессу, становится большей угрозой для человечества, чем ИГИЛ). Тот же вопрос можно задать и в отношении земледельца прошлых веков.
Ну, а какая связь между утратой подлинного смысла жизни в передовых странах Запада и ростом фанатичной и агрессивной религиозности и такого же национализма, который происходит в странах далеко не столь развитых и благополучных?
Научно-технический прогресс и упомянутое мировоззрение, господствующее сегодня на Западе, стремительно разливаются по миру, как по объективной причине вследствие глобализации, так и в результате внешней политики западных стран и экономической политики международных корпораций. Последние в погоне за прибылями выносят свои производства в отсталые страны с дешевой рабочей силой, в результате чего вчерашние земледельцы и скотоводы стремительно превращаются в бессмысленных исполнителей тупых производственных операций. Правительства же западных стран экспортируют и навязывают в отсталых странах упомянутое мировоззрение. И хотя уровень технического развития отсталых стран существенно уступает западному, но градиент изменений в них намного превышает тот, который был на Западе в процессе его трансформации из аграрного состояния в нынешнее высоко технологическое. На Западе этот процесс растянулся на несколько веков, а во многих развивающихся странах он осуществляется за десятилетия и даже годы. Даже растянутый на века, этот процесс на Западе был отнюдь не безболезненным. (Достаточно вспомнить восстание луддитов в Англии и т.п.). При гораздо большей скорости изменений крушение прежних смыслов жизни и замена их новыми, к тому же эрзацами происходит еще болезненней. Особенно там, где эти прежние смыслы жизни были глубоко укоренены в традициях и освящены авторитетом Бога, как в мусульманских странах. В течение веков мусульманский мир дремал, погруженный в левантийскую спячку, несмотря на то, что в его священной книге Коране содержаться все те воинственные призывы в отношении неверных, которые теперь, как бы вдруг и ни с того ни с сего, всплыли в их сознании и начали реализовываться с безумным фанатизмом. На самом деле они всплыли не ни с того ни с сего, а вследствие давления на их смысл жизни и навязывания им нового, в котором они к тому же, если не разумом, то интуицией чувствуют фальшь.
Рост агрессивности и фанатизма в отсталых странах объясняется также демографическими причинами, надуванием так называемого демографического пузыря. Это особенно касается стран Африки и Ближнего Востока и имеет хоть не прямую, но косвенную связь с глобализацией, НТП и смыслом жизни. В странах Африки, которые еще совсем недавно находились в стадии развития, близкой к первобытной, смысл жизни в ту недавнюю пору сводился к индивидуальному и еще более того, коллективному, племенному выживанию в борьбе со стихийными силами природы. И главным средством в этой борьбе было обильное размножение, которое при высокой смертности гарантировало, что хотя бы немногие, притом наиболее жизнестойкие выживут, что позволит племени сохраниться. Когда цивилизация докатилась до этих стран, смысл жизни их населения не поменялся мгновенно, и оно продолжило размножаться в том же темпе, но выживать теперь стало несравненно больше рождающихся детей. Чему способствовала и внешняя политика западных стран, движимая самыми благородными и гуманными стремлениями, но не учитывающая вышесказанного о смысле жизни. Рост материального благополучия и уровня медицины в этих странах, обусловленный собственным ли технологическим прогрессом или помощью западных стран, вызвал резкое изменение возрастных пропорций населения в них в пользу подростковых и молодежных групп. А это, как показано рядом исследований, ведет к росту агрессивности.
Я начал эту статью с прогнозов развития человечества от ученых футурологов и писателей фантастов. Чтобы лучше представить кризисную ситуацию, в которой сегодня оказалось человечество, и оценить перспективы его при сохранении нынешнего направления развития, сошлюсь на еще один прогноз. А именно на прогноз развития до 2099 года известного футуролога Рея Курцевейла. В этом прогнозе описывается потрясающий научно-технический прогресс, ожидающий нас в ближайшем будущем, который, по мнению автора, должен осчастливить нас до умопомрачения. Дешевая энергия, 3-D, нано и биотехнологии и компьютерный прогресс избавят нас не только от тяжелого физического труда, но даже от необходимости стучать пальцами по клавишам персонального компьютера. Будем общаться компьютерами с помощью мысли. Мыслить нам уже тоже, впрочем, не будет нужно, компьютеры будут делать это за нас и лучше нас. Нам останется только раскрывать рот, в который сами собой будут прыгать галушки. И жить мы будем до бесконечности, заменяя по ходу в автоматическом режиме износившиеся органы и даже клетки. Впрочем, что там замена и ремонт износившихся органов? Мы будем от рождения менять человеку его естественные органы на искусственные, более долговечные и совершенные и вообще генетически его переконструируем. И наконец, сольемся все в экстазе вместе с роботами и компьютерами в единый общечеловеческий, а точнее вселенский мозг.
И ни слова в этом прогнозе не сказано, что будет с нашими чувствами и смыслом жизни. Правда, это прогноз чисто технологический. Но нельзя строить технологический прогноз в отрыве от того, что происходит с человеком в сфере собственно человеческой. Ведь если сегодня, вследствие сугубо технологического прогресса в сочетании с соответствующим мировоззрением происходят описанные выше кризисные явления, то при сохранении направления этого прогресса и его экспоненциальном ускорении нас, человечество просто разорвет на части задолго до 2099 года. И даже если бы не разорвало, то, что это за счастье такое, при котором некие мыслящие компьютеризированные субстанции, которых и людьми нельзя назвать, существуют в каком-то синтетическом мире, без нормальных человеческих чувств? Или с искусственными имитаторами этих чувств, которые уже и сегодня распространяются в виде галлюциногенов и всевозможных искусственных возбудителей?
Так, где же выход? Для ответа на этот вопрос еще раз уточним ситуацию. Отказ от духовности, пренебрежение ею, подчинение ее материальному благополучию, удобствам и безопасности и, наконец, резкая диспропорция между стремительно развивающимся научно-техническим и технологическим прогрессом и духовным развитием ведут к потере смысла жизни и как следствие к различным асоциальным явлениям, росту агрессии и загниванию общества в целом. Но неправильная, фанатичная духовность, хотя и дает смысл жизни, но смысл ложный, уродующий жизнь, уродующий человека (средневековое мракобесие, Домострой и т.д.), в частности приводящий к разрушительным войнам. А что такое правильная духовность? Как отделить правильную здоровую духовность от неправильной, в частности фанатичной? Это можно сделать только с помощью интеллекта, рацио. Рацио и дух. Славно известная парочка в философии и вообще в человеческой истории. Как-то так получается, что всегда они на разных полюсах, в противопоставлении, если не в противоборстве. Вспомним тургеневские «Отцы и дети». Отживающее дворянство с его высокими чувствами и идущие ему на смену холодные рациональные Базаровы. Тургенев уже тогда предугадал наступление нашего века полного торжества Базаровых. Не предвидел только, как далеко эволюционируют сами Базаровы и с ними все общество. Куда Базарову с его стремлением быть полезным людям до нынешних маньяков успеха любой ценой за счет чего угодно, а после нас хоть потоп. Базаров был еще отнюдь не лишен. человеческих чувств. А уж что касается смысла жизни, то он явно выигрывает на фоне уходящего класса дворян. И Тургенев даже не обделяет его совсем своими симпатиями. Хотя, конечно, основные его симпатии на стороне мира тех высоких чувств, которых он сам был великолепным носителем и так блестяще сохранил их для нас, пусть хоть на бумаге. Но не видит Тургенев шансов отстоять этот мир и с печалью принимает неизбежное. Но был ли бы он так печально смирен, знай наперед, куда эволюционируют Базаровы и с ними все человечество и какая угроза вырастет из этого всему миру? Хочется верить, что, знай он это, дрался бы до последней капли крови, зубами грыз, не рассуждая о шансах на победу, чтобы не допустить этого.
Ну, дрался бы, скажет читатель, и превратился бы в кровавого фанатика. Дух дух, дух! Высокие чувства дворян! А крепостные крестьяне под властью этих дворян жили как быдло в нищете и бесправии. Россия, ведомая этими дворянами, безнадежно отставала от рациональной Европы, проигрывала войны, в часть из которых ввязывалась без нужды, и грозила развалиться. И вообще везде, где была эта духовность без рацио, без научно- технического прогресса, в Индии с ее нирваной и созерцанием собственного пупка, в древнем Китае с его инями и янями и т.д., везде была нищета, бесправие, грязь, болезни.
Ну, так я и не говорю, что нужна духовность без рацио, да еще противопоставляющая себя рациональному разуму («Верую, потому что нелепо») и воюющая с ним, как христианская церковь с наукой в средние века (Джордано Бруно Галилей и т.д.).
- Знаем - воскликнет тут читатель - в школе проходили про древних греков и гармонию.
- Это хорошо, что проходили. У древних греков есть, кстати, чему поучиться. Ведь мало того, что после угасания их цивилизации наступил полный интеллектуальный откат средневековой Европы вплоть до эпохи зарождения и расцвета нынешней европейской цивилизации, которая началась, кстати, с Возрождения, т.е. возрождения той самой ушедшей античной. Но хотя в интеллектуальном отношении нынешняя цивилизация намного превзошла древних греков, но, что касается духовности и высоких чувств, то здесь все далеко не так однозначно. Высокие чувства отражаются в искусстве. Древние греки создали такие шедевры скульптуры и архитектуры и в таком количестве, что в этом отношении мы отнюдь не превзошли их и как по мне, далеко даже не догнали. А ведь население Древней Греции, тем более население полисов, которое могло принимать участие в создании этих шедевров, было на порядки меньше городского населения современного западного мира.
Но, конечно, мы найдем, в чем упрекнуть древних греков. Там у них и рабство существовало и остров Лесбос, и воевали они друг с другом и с соседями почем зря, чуть ли не из любви к искусству. И т.д. И вообще, стремление к гармонии – это, конечно, хорошо, но само по себе оно не дает ответа на слишком много вопросов, касающихся взаимоотношения духа и рацио. И прежде всего, на выше заданные. Как же все-таки конкретно отличать здоровую духовность от нездоровой? Или как развести между собой таких важных представителей духа и рацио, как религия и наука? Вот, например, религия (христианская) учит авторитетом Бога «Не прелюбодействуй». А наука (Фрейд) «доказала», что человек не властен над своими инстинктами, а воздержание ведет к психическим расстройствам. Так, в конце концов, прелюбодействовать или нет? Призыв к гармонии никак не помогает ответить на этот и подобные вопросы.
А тут, как назло, прорисовался в воздухе еще один каверзный вопрос: а что представляет само это рацио и в частности его главный представитель – рациональная наука? Это во времена Ньютона и Лагранжа ни у кого не возникало вопроса, где наука, а где не наука, лженаука. А сегодня при президенте РАН существует комиссия по борьбе с лженаукой, возглавляемая академиком Кругляковым. Если бы всем было ясно, где наука, а где лженаука, то зачем нужна была бы такая комиссия? Да еще в качестве критерия для работы этой комиссии Кругляков называет публикации в солидных журналах с индексом РИНЦ, а интернет переполнен предложениями опубликовать любой ваш бред в любом журнале с РИНЦ, хоть российском, хоть иностранном, за соответствующую мзду. Можно еще вспомнить, как в Советском Союзе объявляли лженаукой генетику с кибернетикой, а марксизм называли единственным в мире научным учением. И то, что Фрейд «доказал» я не случайно поставил в кавычки, ибо я (и не только я) готов доказать, что ничего такого Фрейд не доказал. Можно еще вспомнить господствующее сегодня на Западе философское направление пост позитивизм, релятивизирующее научное познание. В частности один из его представителей Фейерабенд договорился до того, что наука вообще ничем не отличается от гадания на кофейной гуще.
Между прочим, эта невыясненность вопроса, где кончается наука и где начинается Беня Крик, а еще более того релятивизация современными философскими школами на Западе научного познания, имеет прямое отношение к искривлению и утрате подлинного смысла жизни в западном обществе. Тот смысл жизни, который давала религия: стремиться быть Человеком, приближаться к «образу и подобию Божию» во имя любви к Богу, не исчез сразу с воцарением рационалистического мировоззрения и связанного с ним атеизма. Не исчез не только потому, что не все стали атеистами, но и сами атеисты-рационалисты, отказавшись от веры в Бога, отнюдь не сразу отказались от того смысла жизни, который давала религия. Они, конечно, изменили внешний дизайн этого смысла, убрали из него словосочетание «образ и подобие Божие». Но суть, т.е. требования к человеку: не убий, не укради и т.д., оставалась долгое время все та же (за немногими исключениями, причем, как правило там, где Святая Церковь сама искажала смысл своего учения). Только подвели под это новое, на сей раз научное обоснование. Не красть, не убивать и т.д. теперь нужно было не во имя любви к Богу, а потому что наука доказала, что если красть и убивать, то от этого будет хуже всем. Существенное изменение смысла жизни началось после того, как произошел кризис рационалистического мировоззрения и на Западе возобладали философские школы релятивизирующие научное познание (экзистенциализм, вышеупомянутый пост позитивизм и другие), утверждающие, что наука ничего, по сути, не может доказать, т.к. меняет время от времени и свои понятия, и выводы и их обоснование. Сегодня наука «доказала» что нужно быть Человеком, а завтра она передумает и «докажет», что нужно быть свиньей. В этой ситуации единственное, что имеет смысл, это удовольствия, которые можно извлекать из этой жизни. А для того, чтобы их можно было извлечь побольше, нужен успех. Любой ценой, ибо никаких тормозов для человека «разумного» теперь не наблюдается, тем более что успех в этой ситуации приходится рвать зубами. А если ты не хочешь рвать зубами, то ты не выдержишь конкуренции с теми, кто этим себя не ограничивает, не тормозиться. Даже если ты семи пядей во лбу, все равно ты в этой ситуации будешь считаться лохом.
Конечно, «не убий» и «не укради» формально не отменили и теперь. Не отменили из-за их жесткой двусторонности. Разреши всем убивать, так ведь и тот, кто хочет иметь право безнаказанно убивать, станет потенциальной жертвой других. Поэтому для широких масс лохов эти требования подкреплены не только всей мощью закона и сил правопорядка, но и бесконечным зомбированием мозгов с помощью мантр об абсолютной ценности человеческой жизни и священного права собственности. Но сильные мира сего и те, кто рвется стать таковыми, будучи, как правило, достаточно образованными, знают, что нет за этими мантрами обоснования. Нет Бога, который, якобы, дал заповеди «не убий», «не укради» и прочие. А наука сегодня доказала одно (сахар есть вредно), а завтра докажет противоположное (сахар есть полезно). Поэтому не убивать и не красть есть смысл только из опасения, что поймают и посадят. Но если ты дерзок и смел, то можешь рискнуть ради успеха, который один только и имеет смысл. А коль преуспел и стал одним из сильных мира сего, то и риска уже нет: закон будет лежать у твоих ног и лизать твои пятки. Да и воровство твое будет теперь называться не воровством, а законной прибылью, будь сколь угодно она несправедлива. Ибо, что есть справедливость без Бога или признанного рационального научного обоснования? Так пар, пустые эмоции.
И это, что касается жестких «не убий» и «не укради». А там, где нет жесткой обратной связи, там и прикрываться фиговым листком закона и мантр типа про абсолютную ценность жизни нет нужды. Какое, нафиг, «не прелюбодействуй» и т.п.? Отменить запрет гомосексуализма, разрешить однополые браки! А завтра и педофилию разрешат. И успеха не обязательно добиваться с мечом, кистенем или пистолетом с глушителем в руках. Можно сделать лихой капиталец на порнухе, на торговле живым товаром или на растлении народа гнилым искусством. А можно делать карьеру, нечестно пролезая в политику, в науку и т.д. То, что от этого страдает наука, политика, общество, человечество, это пар. Бога ж нет, а наука ничего доказать на самом деле не может, в частности про вред и пользу. И единственное, что имеет реальный смысл для «конкретных пацанов», это успех, успех любой ценой. А тот, кто так не считает, тот лох, прикрывающий свою неспособность добиться успеха словесами про всякие высокие материи.
Кризис рационалистического мировоззрения отразился не только на смысле жизни большинства членов общества и всем, что с ним связано. Но и на той сфере, которая считается сферой чистого рацио: политике, экономике и т.д. С одной стороны он отразился через посредство все того же изменения смысла жизни. Погоня за успехом любой ценой привела к тому, что и в политику, и в управление экономикой и в другие важные для общества сферы набилось много карьерной бездари. С другой стороны отсутствие принятых объективных критериев, отделяющих науку от лженауки привело к тому, что существует много политологических и макроэкономических теорий, дающих противоположные рецепты, но претендующих каждая на научность и истинность своих выводов. А те, кто принимают конкретные решения в области политики и экономии, не знают, адептам какой теории они должны верить и чьим советам следовать. Отсюда зачастую в политике и экономике принимаются решения не соответствующие не только интересам народа, но и собственным интересам элит, принимающих эти решения. Это хорошо видно из того, что творится сегодня в международной и внутренней политике и экономике разных стран. Тех читателей, которые желают углубиться в эту тему, отсылаю к моим книгам: «Глобальный кризис: причины и пути выхода» (LAP-publishing, Саарбрюккен, 2012), «Начала новой макроэкономической теории» (Direct Media, М.-Берлин, 2013) и «Наука и лженаука» (Direct Media, М.-Берлин, 2015).
Вернемся к вопросу, что делать. Из вышесказанного ясно, что нынешний путь сугубо техногенного развития цивилизации исчерпал себя и его продолжение ведет человечество, через потерю смысла жизни с одной стороны и рост искривленных фанатичных смыслов жизни с другой, в тупик, к кризису и самоуничтожению. Исправить ситуацию можно только через гармоничное сочетание техногенного развития с духовным. Причем не вообще с духовным, а правильным духовным, ибо неправильное в сочетании с научно-техническим прогрессом может привести к еще более быстрому трагическому результату, чем вообще бездуховное. Определить, какое духовное развитие правильное, какое неправильное, можно только с помощью рациональной научной теории духа. Но чтобы построить такую теорию, надо сначала разобраться, что такое научная теория и чем она отличается от лженауки. Все это дает моя философия, которую я называю неорационализм или духовный рационализм.
На базе моей теории познания (Неорационализм, Укринтермедас, Киев 1992, часть 1) я построил единый метод обоснования научных теорий (Единый метод обоснования научных теорий, Алетейя, СПб, 2012), который в частности дает объективные критерии, отделяющие науку от не науки и лженауки. Собственно, этот метод был выработан самой рациональной наукой, прежде всего, физикой в процессе ее развития, но до сих пор он не был представлен эксплицитно и существовал лишь на уровне стереотипа естественно научного мышления. Причем даже на этом уровне он применялся до сих пор только в сфере естественных наук. В сфере же гуманитарных и общественных наук он был практически неведом. Я сформулировал его и обосновал. Предварительно я проанализировал, в чем были ошибки классического рационализма, приведшие к кризису рационалистического мировоззрения, и показал, в чем ошибались релятивизаторы научного познания. Я показал, что, хотя в отличие от представлений классического рационализма наука таки меняет свои понятия и выводы при переходе от одной фундаментальной теории к другой, описывающей ту же область действительности (например, от Ньютона к Эйнштейну), но метод обоснования при этом остается одним и тем же единым методом обоснования. И если обе теории обоснованы по правилам единого метода обоснования, то обе они являются истинными, только новая теория является истинной в более широкой области действительности, чем предыдущая. При этом я уточнил смысл понятий истинности и теории в науке. Единый метод позволяет также установить наперед минимальные границы применимости теории, обоснованной этим методом.
Я показал также, что единый метод обоснования можно использовать с соответствующей адаптацией и в гуманитарной сфере. Опираясь на этот метод, я построил оптимальную теорию морали («Неорационализм», часть 4) и тем самым подвел рационально научное обоснование под те самые «не убий», «не укради» и т.д. А также показал, что те чрезмерные сексуальные свободы, которые утвердились в западном обществе с подачи Фрейда и экзистенциалистов через посредство сексуальной революции, не являются оптимальными для общества. Оптимальная теория морали дает также ключ к решению тех сложнейших моральных проблем, которые ставит перед современным человечеством научно-технический прогресс: клонировать или не клонировать человека, до какой степени можно вторгаться в его геном и т.п.
Опираясь на этот метод, я построил также рациональную теорию духа («Неорационализм» часть 5), которая позволяет отделять, так сказать, правильные направления духа от неправильных. В ней я исследовал также причины, приводящие со временем к деформации изначально более-менее правильной нужной обществу духовной идеи. Одной из таких причин является организация, создаваемая изначально для продвижения идеи (церковь, партия и т.п.), но непременно рано или поздно начинающая эксплуатировать идею для утверждения своей власти, что ведет к умерщвлению духа.
Наконец, я показал возможность применения единого метода обоснования для анализа учений Священных Писаний в частности Библии («Эволюция духа. От Моисея до постмодернизма», Direct Media, М.-Берлин, 2013). Естественно, речь идет об учении, как жить, а не о теологической части типа, Бог ли Иисус Христос или только сын Божий. При этом показано, что Библия содержит цельное и непротиворечивое моральное учение, базовая часть которого совпадает с тем же, получаемым по рациональной теории оптимальной морали. Это снимает противоречие между наукой и религией в вопросе, как нам жить, и это дает общий язык представителям различных конфессий, которые расходятся именно через разное толкование своего учения. И это путь к тому, чтобы религия перестала плодить фанатиков экстремистов. Ведь даже в исламе большинство верующих до сих пор не являются экстремистами. Но поскольку они разбиты на много конфессий с разным пониманием учения, и у них нет инструмента для определения, кто из них прав, то это дает возможность фанатикам утверждать, что именно они обладают истинным пониманием. И в ситуации, когда действует внешний фактор в виде стремительно изменяющего жизнь научно-технического прогресса и давления западного мировоззрения, фанатики получают перевес.
Я понимаю, что моя заявка на то, что я все это сделал, конечно, сильно раздражает амбиции и самолюбие всех безмерно расплодившихся поклонников успеха и самоутверждения любой ценой. Но хотелось бы, чтобы помимо непробиваемого аргумента: «Он слишком много о себе воображает», мои противники попытались спорить со мной по существу. Если не во имя интересов общества и человечества, то хотя бы в своих собственных интересах. Ибо нынешнее развитие достанет рано или поздно и их, преуспевших.
А. Воин
8.1.15-28.1.16
Когда в 1976г. я приехал в Израиль, там ходила такая байка. Якобы французы, посетившие Израиль, сказали: «Есть страны, в которых жить безопасно, но скучно и есть - в которых интересно, но опасно. И только в Израиле жить опасно и скучно».
Я привел эту байку потому, что она быстро приводит нас к сути проблемы, которую я хочу обсудить. С этой точки зрения важно не то, скучно или не скучно жить в Израиле и изменилась ли там ситуация в этом отношении с тех пор, как там побывали те французы. Важно само разделение стран на те, в которых жить скучно, но безопасно, и в которых – интересно, но опасно. Для того чтобы еще приблизить читателя к сути проблемы приведу еще пример.
Вчера по радио «Эхо Москвы» слушал передачу. Названия передачи не знаю, слушал не сначала, но речь там шла о прогнозах ученых и писателей фантастов на будущее вообще и, особенно, на предыдущее и нынешнее столетие. И вот, поразило всех участников обсуждения то, что никто не предсказал необычайный рост религиозности и национализма и фанатичного их варианта в особенности в конце прошлого, начале этого столетия и то, какую роль это будет играть в ситуации на планете в целом. В отношении национализма с учетом опыта Второй Мировой Войны еще какие-то предсказания были, но и то не в Европе, которая, мол, этим переболела, и теперь будет двигаться только к светлому толерантному будущему. Но вот роста религиозного фанатизма на фоне колоссальных достижений науки, которая все объяснила и избавила человека от беззащитности перед лицом стихий (а из этой беззащитности и родилась, якобы, религия), не предвидел никто.
Как этот пример связан с темой нашего разговора, становится понятней из слов одного из участников этого обсуждения. Он вспомнил лермонтовского Печорина и сказал, что если бы Печорин жил сегодня, то он присоединился бы к ИГИЛ. И вот в этой точке оба примера смыкаются. Печорин же – «лишний человек», один из первых в русской литературе. А лишнему человеку скучно. А интересно, согласно французам, там, где опасно, т.е. там, где война. И отсюда прорисовывается как-бы объяснение контрапункта нынешнего глобального кризиса. Как поет Высоцкий:
Что-то скучно, в самом деле,
Думал Мао с Ляо Бянем.
Чем еще уконтропупить
Мировую атмосферу?
Ну вот, скучно стало не только Мао с Ляо, но и еще многим и «контрапупят», значит, мировую атмосферу. Вот и весь глобальный кризис, все очень просто.
Правда, при более пристальном взгляде все не совсем так уж просто. Во-первых, надо разобраться, кому и почему живется скучно сегодня на Руси, на Западе или, скажем, на арабском Востоке и чего такого особо веселого там было в эпоху до возрождения религиозного и националистического фанатизма? Согласно Некрасову на Руси жилось «вольготно, весело…вельможному боярину, купчине толстопузому … и…. царю». А прочим рабочим и крестьянам жилось отнюдь не весело. И хотя в Бога они в большинстве верили, но без фанатизма («годится –молиться, не годится – горшки покрывать»). И на Кавказ воевать добровольцами, как Печорин, со скуки отнюдь не рвались.
А чего тут особо скучного в сегодняшней благополучной безопасной Европе? В которой, кстати, в отличие от некрасовской Руси, большинство населения - «купчины толстопузые» в широком смысле слова. Т.е. люди не бедствующие и не переутруждающие себя физически. И развлечений у них, в отличие от трудящихся некрасовской Руси, хоть одним местом ежь. Кино, вино, домино, казино, секс настоль разнообразный, что какой-нибудь Василий Иванович не только изобразить, но и вообразить не смог бы, порнуха, чернуха и все мыслимые и немыслимые шоу с доставкой на дом по телевизору и интернету. Ну, а кому и этого всего мало, может и наркотиками побаловаться тоже достаточно свободно. Так нет, и тут находятся свои Печорины и едут воевать за ИГИЛ. А уж про рост национализма и всяких там брейвиков и не говорю.
Кстати, сам Печорин, как и его предшественник, тоже лишний человек, Онегин, принадлежали к высшим классам своего общества. Т.е. к тем, кому по некрасовской терминологии жилось «вольготно, весело» на Руси. Т.е. есть скучно и скучно, понятие нужно уточнять. И тут мы приблизились к другому понятию, которое поставлено во главу угла статьи, т.е. вынесено в заголовок. А именно, к понятию смысла жизни.
Поучается, что развлечения, самые что ни на есть богатые и разнообразные, в сочетании с самыми шикарными материальными благами и безопасностью, не могут обеспечить человеку смысл жизни. А именно отсутствие смысла жизни толкает людей на поиски приключений и опасностей и в частности на участие в войнах.
Теперь картина как будто бы прояснилась. Получается, что материальное благополучие, безопасность и море развлечений не гарантируют смысл жизни. А вот необходимость бороться за существование, напрягая все силы и подвергаясь опасности, этот смысл дает. Кстати, этот вывод подкрепляется наблюдениями над животными (высшими, по крайней мере, и живущими в дикой природе). Американцы для эксперимента поселили на необитаемом острове, где не было хищников, стадо диких оленей. И завозили им туда пищу в изобилии. Так вот, неблагодарные олени, живя в достатке и безопасности, через некоторое время начали дохнуть, можно предположить, как раз от отсутствия смысла жизни. А перед этим у них еще и всякие асоциальные явления распространились, вроде гомосексуализма и агрессивности.
Но при более пристальном взгляде выясняется, что и этот вывод нуждается в уточнении. Все-таки отнюдь не каждый, кто живет в достатке и безопасности, страдает от отсутствия смысла жизни. И термин «лишний человек» далеко не к каждому такому человеку пришьешь. Возьмем, например, ученого. Настоящего ученого, горящего наукой и верящего, что то, что он делает, полезно, нужно человечеству и во имя этого и творящего. А не одного из тех, которых сегодня большинство и которые пролазят в науку ради престижа, тщеславия, самоутверждения и т.п. Разве такой ученый, даже живущий в достатке и безопасности, - «лишний человек» и он сдуру, забросив свою науку, поедет воевать невесть за кого и за что для приобретения смысла жизни?
Ну, или талантливый творец: писатель поэт, художник и т.д.? Опять же настоящий, а не кропающий детективы ради дешевой популярности и повышенного материального благополучия. Разве Толстой или Достоевский могли бы поехать воевать за ИГИЛ? Толстой, правда, воевал в Крымскую войну. Но это не было действом «лишнего человека», ищущего в том смысл жизни. Это было для него служением своей Родине и народу, такое же служение, как и его творчество, только более необходимое во время войны. А Байрон воевал даже не за свою родную Англию, а за Грецию, но опять же не от скуки лишнего человека, а во имя надличного идеала свободы, которому он служил и своим пером.
Но не обязательно быть творческим человеком, чтобы иметь смысл жизни. Простой труженик, желающий приносить пользу обществу, в котором живет, своему народу, стране и т.д., и уверенный, что его труд такую пользу приносит, тоже имеет смысл жизни.
А теперь возьмем верующего человека, пусть тоже живущего в достатке и безопасности. Опять же - воистину глубоко верующего, а не избравшего себе стезю священнослужителя по тем же мотивам, что и псевдо ученый или популярный, но дешевый писака - свои стези. И вот тут ответ оказывается уже не столь очевидным, а мы приближаемся к самому корню проблемы. Смысл жизни у такого верующего, конечно, есть, он служит Богу и живет по Его заповедям, но этот смысл вовсе не обязательно предохраняет его от фанатизма и экстремизма.
Большинство игиловцев все ж таки - не европейские лишние люди, приехавшие воевать, дабы избавиться от тоски и скуки и никчемности своей жизни. Большинство из них – это как раз глубоко и искренне верующие люди. Можно сказать, правда, что - неправильно понимающие учение своей религии.
Получается, что противоположные крайности сходятся. Т.е. как отсутствие смысла жизни, так и некий, скажем пока так, неправильный смысл жизни могут приводить к одному и тому же результату. Ну, это - банальная истина. Но почему эти крайности, которые всегда сходились, но представителей которых до недавнего времени было мало и они не играли существенной роли в общей картине, именно сегодня начали умножаться и разгораться, грозя катастрофой всему человечеству? И в чем суть противоположности этих крайностей?
Для ответа на эти вопросы окинем взглядом эволюцию человеческого общества от первобытного до нынешнего высоко технологичного, информационного, постмодернистского состояния. (Правда, эта характеристика относится не ко всему современному обществу, а только к наиболее развитым странам, в основном западным, но нет сомнения, что остальной мир неравномерно и не без сопротивления, но движется в этом направлении).
Первобытный человек страдал от голода, холода, болезней, неисчислимых опасностей, поджидавших его на каждом шагу, но только не от отсутствия смысла жизни. Вопрос о смысле жизни не мог прийти ему даже в голову. Большую часть времени он был занят отчаянной борьбой за существование, уклонением от опасностей, исходящих от дикой природы или от других, враждебных ему людей, и тяжелым физическим трудом для добывания скудного хлеба насущного. В те же редкие мгновения, когда ему удавалось, добыв пропитание и избегнув опасностей, укрыться в надежном месте и приступить к поглощению пищи, он был безмерно счастлив. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть несколько документальных фильмов о жизни первобытных племен, которые еще там и сям сохранились сегодня. Я видел один такой о семействе австралийских аборигенов. Целый день муж с женой и двумя детьми, все в набедренных повязках, бродят под палящим солнцем по омерзительной пыльной пустыне, отмахиваясь от полчищ огромных насекомых, и выколупывают палочками из норок ящериц. А когда солнце садится, они разводят костер, жарят этих ящериц и едят их. И с поэмой экстаза, которая написана при этом на их лицах, не сравнится наслаждение никакого современного гурмана, услаждающего себя самыми изысканными современными яствами.
Так может это и был действительный рай на земле, от которого мы по глупости ушли? Ведь вот и Соломон мудрый учил:
«И если какой человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то это дар Божий...» (Е.3.12).
«Сладок сон трудящегося, мало ли, много ли он съест, но пресыщение богатого не дает ему уснуть…
Вот еще что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем во все дни жизни своей, которые дал ему Бог ; потому что это - его доля». (Е.5. 11,17).
А мы, значит, погнались за сладкой жизнью и утратили рай и смысл жизни? Может, надо нам вернуться к тому первобытному состоянию? Надо сказать, что некоторые фантасты рассматривают такой вариант.
Но на самом деле это, конечно, не вариант. Как говорил Макаренко: «Свиньям, а не людям то счастье». Только с очень уж большой тоски от бессмысленности существования можно позавидовать тем дикарям. (Впрочем, от нынешней тоски и безсмыслухи можно и диким животным позавидовать). Уж больно примитивными и жалкими были те дикари. Поэтому двинемся дальше и посмотрим, как эволюционировал человек и общество от того дикарского состояния к нынешнему.
Но сначала уточним еще одну характеристику того первобытного человека. Помимо того, что он не ведал отсутствия смысла жизни, он и фанатизмом не страдал. Ни религиозным, ни националистическим, ни каким-либо идеологическим: марксистским, фашистским, либеральным и т.п. Он, конечно, с легкостью и, не терзаясь муками совести, убивал себе подобных из других племен, но в этом не было никакого фанатизма. Как говорится: «Ничего личного, только бизнес». Простая борьба за существование. Защита жизни своей и своих близких и источников существования. Если этот чужой не угрожал ему и его близким, и источнику их существования, и если не было нужды или возможности за его счет добыть себе пропитание, то этот чужой никаких чувств, никакой фанатичной ненависти в нем не вызывал.
Далее начался прогресс. Прогресс шел в сторону увеличения материального благополучия и безопасности жизни. Эти же два стимула были и движущими силами прогресса. Работали природные инстинкты. И ныне любой человек, если ему предложат выбирать при прочих равных между голодной и сытой жизнью, между опасностью и безопасностью, выберет последние. Подчеркиваю, при прочих равных, которых на самом деле никогда не бывает. К этим прочим равным, которых никогда не бывает, относится и смысл жизни. Поэтому сегодня и появляются вполне сытые и благополучные Печорины, которые едут воевать за ИГИЛ. Но тогда, на заре человечества до потери смысла жизни было еще очень далеко и поэтому выбор был всегда однозначен. И даже в совершенно недавние времена и даже сегодня для многих, включая мыслителей и философов, этот выбор все еще однозначен: прогресс понимается только как увеличение материального благополучия и безопасности. Чему пример - культ потребления на современном Западе.
Этот прогресс в виде роста материального благополучия и безопасности во всю человеческую историю достигался с помощью двух инструментов: совершенствования устройства общества и научно-технического прогресса, взаимосвязанных между собой. Но помимо целей, для которых они предназначались (материального благополучия и безопасности), применение этих двух инструментов давало побочные эффекты, на двух из которых я хочу остановиться.
Первый из них - это ограничение свободы индивидуума. Любое общество накладывает на свободу индивидуума какие-либо ограничения. Он не может вытворять всего того, что мог бы, живя вне общества, просто потому, что его свобода наезжает на свободу других и ею ограничивается. Любое общество с подачи Руссо можно рассматривать как продукт общественного договора, согласно которому человек получает определенную защищенность и определенный уровень материального благополучия в обмен на ограничение части своей личной свободы. Причем на начальных этапах эволюции человеческого общества при рабовладельческом и феодальном обществе для большинства членов общества это ограничение личной свободы было огромным, и все же борьба за выживание заставляла людей принять его. Те, которые не принимали, выбраковывались историей. Но после того, как общий уровень благополучия и защищенности благодаря научно-техническому прогрессу существенно вырос, ущемленная потребность в свободе, наконец, смогла громко заявить о себе, что привело к тому, что в современном либерально-демократическом обществе уровень личной свободы раздвинулся весьма. И хотя какие-то ограничения остались, но возник вопрос об оптимальности меры свободы в нынешнем западном обществе. К этому вопросу мы еще вернемся.
Другой побочный эффект (побочный с точки зрения изначальной цели и мотива прогресса: достижения материального благополучия и безопасности) - это духовное развитие человека.
Слово «дух» и производные от него настолько замызгались от обильной эксплуатации их всевозможными говорящими головами, в большинстве либо ограниченными фанатиками, либо прохиндеями, начисто лишенными духа, но жонглирующими этими словами в своих нечистоплотных целях, что употреблять их стало почти неприлично. А во-вторых, смысл этого слова от такого его употребления весьма расплылся и для большинства людей отождествляется сегодня с пропагандой, идущей сверху и имеющей своей целью побудить задаром делать то, чего люди, будучи в здравом уме, не стали бы делать и за деньги.
Я не стану заменять это слово каким-нибудь новым, поскольку я против того, чтобы плодить термины, имеющие один и тот же смысл, ради оригинальности. Но уточню, что я имею в виду под этим понятием в этом контексте. Под духом я понимаю сильную эмоциональную привязанность к надличному. «Отдать жизнь за други своя», служить Родине, науке, искусству, истине, справедливости и т.д. и, конечно, Богу.
Можно еще определить духовность через высокие чувства, предварительно уточнив, что это такое и чем они отличаются от низких чувств. Низкие чувства – это чувства близкие к ощущениям, тесно связанные с инстинктами. Чувство голода, оно же ощущение (говорят и «я чувствую голод», и «я ощущаю голод»), сексуальное влечение, раздражение, гнев и т.п. Высокие чувства тоже изначально связаны с ощущениями, но они отдалены от них длительным процессом интеллектуального и эмоционального обобщения очень многих и разных ощущений, обобщений индивидуальных и коллективных. Отдалены иногда настолько, что проследить связь с исходными ощущениями практически невозможно. Например, читая книгу, вы можете испытывать бурю чувств, но те зрительные, световые ощущения, которые вы получаете, пробегая глазами буквы на страницах, не имеют ничего общего с этими чувствами. Ведь читая другую книгу и получая точно те же зрительные ощущения от аналогичных букв, вы можете не испытывать никаких чувств или испытывать противоположные чувства. Высокие же чувства, которые вы испытываете, читая книгу (если вы их испытываете, а это зависит от содержания книги, книга может аппелировать и к низким чувствам, вызывать например, сексуальное возбуждение), связаны с ощущениями, рассыпанными по всему вашему жизненному пути, включая общение, обучение и прочее культурное взаимодействие.
Принято считать, что человека от животного отличает интеллект. На самом деле - не только интеллект, но и высокие чувства. Причем неизвестно еще, что больше отличает. Животное не может испытывать сильных эмоций, связанных с абстрактными понятиями типа Бог, Родина, справедливость, красота. И точно также, как интеллект, высокие чувств возникли не сразу, а в процессе эволюции, как на животном, так и на человеческом этапах ее. Амеба реагирует только на раздражения типа укол, ток и т.п. Т.е. все ее эмоции сводятся только к самым примитивным ощущениям. Высшие животные способны испытывать чувства, основанные уже на определенном уровне обобщения предыдущего их опыта ощущений. Они могут, например, дружить, привязываться друг к другу и к человеку. Первобытный человек близок и в интеллектуальном и в этом отношении к животному. Но по ходу истории эволюционируют в сторону роста и его интеллектуальные способности и способность испытывать высокие чувства, которые, как уже понял читатель, имеют прямое отношение к духу и духовности.
Механизм развития интеллекта в процессе эволюции человека и общества хорошо изучен, да и без глубоких исследований более-менее очевиден. «Труд сделал из обезьяны человека» учит нас марксизм. Мотивом, заставляющим человека не просто трудиться, но стремиться делать это все более эффективно, является все та же забота о материальном благополучии и безопасности. А эффективность повышается благодаря интеллекту. Потому он и развивался.
А вот причины развития духовности, высоких чувств, куда как менее очевидны и мало исследованы. Часть этих причин можно, конечно, узреть невооруженным глазом. Например, с началом общественной жизни и по мере усложнения общества возрастала связь людей друг с другом и взаимная зависимость, что должно было порождать чувство солидарности и любви к своему народу. Но откуда взялись любовь к Богу, жажда познания и служения истине, служение искусству? Согласно тому же марксизму, религия возникла из страха первобытных людей перед непонятными им и опасными для них силами природы. Но это религия страха, а не религия любви к Богу, каковыми являются все 3 авраамитские религии. А почему развивалось чувство красоты, какое оно имеет отношение к материальному благополучию и безопасности? Я не вижу внятного ответа на эти вопросы и на месте современных яростных атеистов не стал бы отождествлять веру в Бога (не путать с клерикализмом) с «опиумом для народа». Хотя бы потому, что признание существования Бога и сотворения человека через посредство направляемой Им эволюции с приближением его к конечной цели – «образу и подобию Божию» объясняет причину духовного восхождения человека в процессе истории (в крупном масштабе ее). Невозможно также отрицать роль веры в Бога в развитии духовности. Спрашивается, что рождает в нас высокие чувства, когда мы слушаем музыку Баха, созерцаем иконы Рублева или православные храмы, даже если мы не являемся верующими? Это ж не может быть не связано с тем, что вдохновляло их творцов. А их вдохновляла вера в Бога. Бога, которого нет? Неужели из ничего рождается не просто что-то, а что-то потрясающее нас до глубины души?
Но я не стану здесь заниматься религиозной пропагандой и склонять читателя к вере в Бога. Для целей этой статьи мне достаточно зафиксировать сам факт развития в процессе человеческой истории не только интеллекта, но и высоких чувств, духовности человека. Важно также, что этот процесс имеет отношение к смыслу жизни. Как показано выше, духовный человек не теряет смысла жизни от того, что он перестает тратить все свои силы на физическое выживание.
Но важно еще отметить, что духовное развитие отнюдь не было равномерным процессом. Тоже и интеллектуальное, но духовное - гораздо больше. Это связано и с циклами развития и угасания цивилизаций, когда в результате угасания происходил, как правило, откат и интеллектуальный и духовный. И с качеством самих сменяющих друг друга цивилизаций. При этом на пике развития новой цивилизации интеллектуальное развитие общества превосходило то, что было на предыдущем пике. Накопленное знание в основном передавалось от предыдущей цивилизации к новой и приумножалось ею. А вот духовное богатство отнюдь не обязательно передавалось новой цивилизации и здесь, по крайней мере, в писаной истории человечества можно наблюдать и откаты.
Но самое главное – духовность духовности рознь. Не всегда духовность и даваемый ею смысл жизни идут во благо обществу и человечеству. И нынешний взлет мусульманского высокодуховного экстремизма – лучший тому пример.
Теперь, вооружившись соответствующим понятийным инструментом, мы можем проанализировать связь между смыслом жизни и нынешним глобальным кризисом на планете.
Научно-технический прогресс, весьма поспособствовав развитию материального благополучия человечества в целом и его защищенности от стихийных сил природы, с другой стороны поспособствовал и утрате смысла жизни для огромного числа людей. Подробно этот процесс я проанализировал в работе «Глобальный кризис и научно-технический прогресс» (Глобальный кризис: причины и пути выхода», LAP-publishing, Саарбрюккен, 2012). Здесь отмечу лишь основные его пункты.
Во-первых, для большинства людей НТП снял остроту борьбы за физическое выживание, которая полностью снабжала смыслом жизни первобытного человека. Конечно, и сегодня нужно как-то зарабатывать на жизнь. Но в подавляющем большинстве случаев это зарабатывание уже не связано со смертельным риском и предельным напряжением физических сил. С другой стороны ощущение полезности своего труда для общества и человечества в целом сегодня весьма размыто благодаря все тому же научно-техническому прогрессу. Если в течение почти всей предыдущей истории основную часть населения составляли земледельцы и скотоводы, то сегодня они составляют лишь малый процент от занятого населения планеты и еще меньший в развитых странах. Они не сомневались и не имели основания сомневаться в полезности и значимости своего труда не только для них лично и их семей, но и для общества в целом. Совсем другое дело – представители многих современных профессий и видов занятости. Мало того, что всевозможных клерков в учреждениях, бухгалтеров и т.п. чем дальше, тем больше заменяют компьюторные программы, так и те, которых еще не заменили, не знают, остались ли они, потому что их пока нельзя заменить, или потому что правительство вынуждено придумывать дутые виды занятости, чтобы снизить безработицу. Мерилом труда в материальном производстве становится не общественная полезность произведенных продуктов, а их рыночная цена, которая чем дальше, тем меньше зависит от полезности, а все больше от рекламы и искусственно создаваемой ей моды. Вследствие возрастающего разделения труда, человек, занятый выполнением конкретной операции в сложном производстве, понятия не имеет, насколько важна эта операция для получения конечного продукта. Тем более, что завтра эту операцию могут автоматизировать и он станет ненужным. Или окажется, что это изделие будет вытеснено с рынка более привлекательным. Наконец, это изделие при всей его рыночной привлекательности может быть на самом деле не столько полезным, сколько вредным для здоровья людей, либо экологии, либо для нравственного состояния общества. Оценить это конкретный работник не может, поскольку ни бельме не смыслит в этом, от чего смысла жизни ему никак не прибавляется.
Еще больше это касается занятых в сфере услуг и еще больше – в сфере искусства. Какой-нибудь подражатель «Черного квадрата» Малевича, рисующий черные треугольники и т.п. и впаривающий их за большие деньги богатым олухам, жаждущим прослыть ценителями современного искусства, не может не понимать что то, что он делает, не приносит обществу никакой пользы окромя вреда. Пока он не пресытился материальными благами и удовольствиями, приобретаемыми на нечестные деньги, он может цинично пренебрегать этим, но тоска от бессмысленности жизни подстерегает его, как тать в нощи и в один прекрасный день он может повеситься от этой тоски, как Березовский со всеми его нечестно нажитыми миллионами.
Существенную роль в обессмысливании современной жизни в западном обществе играет и мировоззрение, господствующее на современном Западе, которое замещает подлинный смысл жизни его эрзацами: погоней за успехом, модой и чувственными наслаждениями. О том, что это – эрзацы, а не настоящий смысл жизни, свидетельствуют и выведенные в мировой литературе образы «лишних людей» (Чайльд Гарольд, Онегин, Печорин), которые все имели успех, были в моде и могли наслаждаться всеми доступными в их время удовольствиями. И судьбы многих реальных персонажей, типа Березовского. И то, что воевать за ИГИЛ едут молодые европейцы из обеспеченных семей, вполне благополучные и успешные. И рост числа самоубийств, психических расстройств, включая маньяков, периодически устраивающих побоища невинных случайных людей. И распространение наркомании, половых извращений и прочих асоциальных явлений. Спрашивается, может ли читатель представить себе первобытного дикаря, кончающего жизнь самоубийством от скуки и бессмысленности жизни? Или по тем же мотивам, а не ради спасения своей жизни или добычи пропитания, устраивающим массовую бойню? (А сегодня или в ближайшем будущем рост числа подобных маньяков в сочетании с возможностью в одиночку изготовить небольшую атомную бомбу или что-нибудь в этом роде, что скоро станет вполне реальным благодаря все тому же научно-техническому прогрессу, становится большей угрозой для человечества, чем ИГИЛ). Тот же вопрос можно задать и в отношении земледельца прошлых веков.
Ну, а какая связь между утратой подлинного смысла жизни в передовых странах Запада и ростом фанатичной и агрессивной религиозности и такого же национализма, который происходит в странах далеко не столь развитых и благополучных?
Научно-технический прогресс и упомянутое мировоззрение, господствующее сегодня на Западе, стремительно разливаются по миру, как по объективной причине вследствие глобализации, так и в результате внешней политики западных стран и экономической политики международных корпораций. Последние в погоне за прибылями выносят свои производства в отсталые страны с дешевой рабочей силой, в результате чего вчерашние земледельцы и скотоводы стремительно превращаются в бессмысленных исполнителей тупых производственных операций. Правительства же западных стран экспортируют и навязывают в отсталых странах упомянутое мировоззрение. И хотя уровень технического развития отсталых стран существенно уступает западному, но градиент изменений в них намного превышает тот, который был на Западе в процессе его трансформации из аграрного состояния в нынешнее высоко технологическое. На Западе этот процесс растянулся на несколько веков, а во многих развивающихся странах он осуществляется за десятилетия и даже годы. Даже растянутый на века, этот процесс на Западе был отнюдь не безболезненным. (Достаточно вспомнить восстание луддитов в Англии и т.п.). При гораздо большей скорости изменений крушение прежних смыслов жизни и замена их новыми, к тому же эрзацами происходит еще болезненней. Особенно там, где эти прежние смыслы жизни были глубоко укоренены в традициях и освящены авторитетом Бога, как в мусульманских странах. В течение веков мусульманский мир дремал, погруженный в левантийскую спячку, несмотря на то, что в его священной книге Коране содержаться все те воинственные призывы в отношении неверных, которые теперь, как бы вдруг и ни с того ни с сего, всплыли в их сознании и начали реализовываться с безумным фанатизмом. На самом деле они всплыли не ни с того ни с сего, а вследствие давления на их смысл жизни и навязывания им нового, в котором они к тому же, если не разумом, то интуицией чувствуют фальшь.
Рост агрессивности и фанатизма в отсталых странах объясняется также демографическими причинами, надуванием так называемого демографического пузыря. Это особенно касается стран Африки и Ближнего Востока и имеет хоть не прямую, но косвенную связь с глобализацией, НТП и смыслом жизни. В странах Африки, которые еще совсем недавно находились в стадии развития, близкой к первобытной, смысл жизни в ту недавнюю пору сводился к индивидуальному и еще более того, коллективному, племенному выживанию в борьбе со стихийными силами природы. И главным средством в этой борьбе было обильное размножение, которое при высокой смертности гарантировало, что хотя бы немногие, притом наиболее жизнестойкие выживут, что позволит племени сохраниться. Когда цивилизация докатилась до этих стран, смысл жизни их населения не поменялся мгновенно, и оно продолжило размножаться в том же темпе, но выживать теперь стало несравненно больше рождающихся детей. Чему способствовала и внешняя политика западных стран, движимая самыми благородными и гуманными стремлениями, но не учитывающая вышесказанного о смысле жизни. Рост материального благополучия и уровня медицины в этих странах, обусловленный собственным ли технологическим прогрессом или помощью западных стран, вызвал резкое изменение возрастных пропорций населения в них в пользу подростковых и молодежных групп. А это, как показано рядом исследований, ведет к росту агрессивности.
Я начал эту статью с прогнозов развития человечества от ученых футурологов и писателей фантастов. Чтобы лучше представить кризисную ситуацию, в которой сегодня оказалось человечество, и оценить перспективы его при сохранении нынешнего направления развития, сошлюсь на еще один прогноз. А именно на прогноз развития до 2099 года известного футуролога Рея Курцевейла. В этом прогнозе описывается потрясающий научно-технический прогресс, ожидающий нас в ближайшем будущем, который, по мнению автора, должен осчастливить нас до умопомрачения. Дешевая энергия, 3-D, нано и биотехнологии и компьютерный прогресс избавят нас не только от тяжелого физического труда, но даже от необходимости стучать пальцами по клавишам персонального компьютера. Будем общаться компьютерами с помощью мысли. Мыслить нам уже тоже, впрочем, не будет нужно, компьютеры будут делать это за нас и лучше нас. Нам останется только раскрывать рот, в который сами собой будут прыгать галушки. И жить мы будем до бесконечности, заменяя по ходу в автоматическом режиме износившиеся органы и даже клетки. Впрочем, что там замена и ремонт износившихся органов? Мы будем от рождения менять человеку его естественные органы на искусственные, более долговечные и совершенные и вообще генетически его переконструируем. И наконец, сольемся все в экстазе вместе с роботами и компьютерами в единый общечеловеческий, а точнее вселенский мозг.
И ни слова в этом прогнозе не сказано, что будет с нашими чувствами и смыслом жизни. Правда, это прогноз чисто технологический. Но нельзя строить технологический прогноз в отрыве от того, что происходит с человеком в сфере собственно человеческой. Ведь если сегодня, вследствие сугубо технологического прогресса в сочетании с соответствующим мировоззрением происходят описанные выше кризисные явления, то при сохранении направления этого прогресса и его экспоненциальном ускорении нас, человечество просто разорвет на части задолго до 2099 года. И даже если бы не разорвало, то, что это за счастье такое, при котором некие мыслящие компьютеризированные субстанции, которых и людьми нельзя назвать, существуют в каком-то синтетическом мире, без нормальных человеческих чувств? Или с искусственными имитаторами этих чувств, которые уже и сегодня распространяются в виде галлюциногенов и всевозможных искусственных возбудителей?
Так, где же выход? Для ответа на этот вопрос еще раз уточним ситуацию. Отказ от духовности, пренебрежение ею, подчинение ее материальному благополучию, удобствам и безопасности и, наконец, резкая диспропорция между стремительно развивающимся научно-техническим и технологическим прогрессом и духовным развитием ведут к потере смысла жизни и как следствие к различным асоциальным явлениям, росту агрессии и загниванию общества в целом. Но неправильная, фанатичная духовность, хотя и дает смысл жизни, но смысл ложный, уродующий жизнь, уродующий человека (средневековое мракобесие, Домострой и т.д.), в частности приводящий к разрушительным войнам. А что такое правильная духовность? Как отделить правильную здоровую духовность от неправильной, в частности фанатичной? Это можно сделать только с помощью интеллекта, рацио. Рацио и дух. Славно известная парочка в философии и вообще в человеческой истории. Как-то так получается, что всегда они на разных полюсах, в противопоставлении, если не в противоборстве. Вспомним тургеневские «Отцы и дети». Отживающее дворянство с его высокими чувствами и идущие ему на смену холодные рациональные Базаровы. Тургенев уже тогда предугадал наступление нашего века полного торжества Базаровых. Не предвидел только, как далеко эволюционируют сами Базаровы и с ними все общество. Куда Базарову с его стремлением быть полезным людям до нынешних маньяков успеха любой ценой за счет чего угодно, а после нас хоть потоп. Базаров был еще отнюдь не лишен. человеческих чувств. А уж что касается смысла жизни, то он явно выигрывает на фоне уходящего класса дворян. И Тургенев даже не обделяет его совсем своими симпатиями. Хотя, конечно, основные его симпатии на стороне мира тех высоких чувств, которых он сам был великолепным носителем и так блестяще сохранил их для нас, пусть хоть на бумаге. Но не видит Тургенев шансов отстоять этот мир и с печалью принимает неизбежное. Но был ли бы он так печально смирен, знай наперед, куда эволюционируют Базаровы и с ними все человечество и какая угроза вырастет из этого всему миру? Хочется верить, что, знай он это, дрался бы до последней капли крови, зубами грыз, не рассуждая о шансах на победу, чтобы не допустить этого.
Ну, дрался бы, скажет читатель, и превратился бы в кровавого фанатика. Дух дух, дух! Высокие чувства дворян! А крепостные крестьяне под властью этих дворян жили как быдло в нищете и бесправии. Россия, ведомая этими дворянами, безнадежно отставала от рациональной Европы, проигрывала войны, в часть из которых ввязывалась без нужды, и грозила развалиться. И вообще везде, где была эта духовность без рацио, без научно- технического прогресса, в Индии с ее нирваной и созерцанием собственного пупка, в древнем Китае с его инями и янями и т.д., везде была нищета, бесправие, грязь, болезни.
Ну, так я и не говорю, что нужна духовность без рацио, да еще противопоставляющая себя рациональному разуму («Верую, потому что нелепо») и воюющая с ним, как христианская церковь с наукой в средние века (Джордано Бруно Галилей и т.д.).
- Знаем - воскликнет тут читатель - в школе проходили про древних греков и гармонию.
- Это хорошо, что проходили. У древних греков есть, кстати, чему поучиться. Ведь мало того, что после угасания их цивилизации наступил полный интеллектуальный откат средневековой Европы вплоть до эпохи зарождения и расцвета нынешней европейской цивилизации, которая началась, кстати, с Возрождения, т.е. возрождения той самой ушедшей античной. Но хотя в интеллектуальном отношении нынешняя цивилизация намного превзошла древних греков, но, что касается духовности и высоких чувств, то здесь все далеко не так однозначно. Высокие чувства отражаются в искусстве. Древние греки создали такие шедевры скульптуры и архитектуры и в таком количестве, что в этом отношении мы отнюдь не превзошли их и как по мне, далеко даже не догнали. А ведь население Древней Греции, тем более население полисов, которое могло принимать участие в создании этих шедевров, было на порядки меньше городского населения современного западного мира.
Но, конечно, мы найдем, в чем упрекнуть древних греков. Там у них и рабство существовало и остров Лесбос, и воевали они друг с другом и с соседями почем зря, чуть ли не из любви к искусству. И т.д. И вообще, стремление к гармонии – это, конечно, хорошо, но само по себе оно не дает ответа на слишком много вопросов, касающихся взаимоотношения духа и рацио. И прежде всего, на выше заданные. Как же все-таки конкретно отличать здоровую духовность от нездоровой? Или как развести между собой таких важных представителей духа и рацио, как религия и наука? Вот, например, религия (христианская) учит авторитетом Бога «Не прелюбодействуй». А наука (Фрейд) «доказала», что человек не властен над своими инстинктами, а воздержание ведет к психическим расстройствам. Так, в конце концов, прелюбодействовать или нет? Призыв к гармонии никак не помогает ответить на этот и подобные вопросы.
А тут, как назло, прорисовался в воздухе еще один каверзный вопрос: а что представляет само это рацио и в частности его главный представитель – рациональная наука? Это во времена Ньютона и Лагранжа ни у кого не возникало вопроса, где наука, а где не наука, лженаука. А сегодня при президенте РАН существует комиссия по борьбе с лженаукой, возглавляемая академиком Кругляковым. Если бы всем было ясно, где наука, а где лженаука, то зачем нужна была бы такая комиссия? Да еще в качестве критерия для работы этой комиссии Кругляков называет публикации в солидных журналах с индексом РИНЦ, а интернет переполнен предложениями опубликовать любой ваш бред в любом журнале с РИНЦ, хоть российском, хоть иностранном, за соответствующую мзду. Можно еще вспомнить, как в Советском Союзе объявляли лженаукой генетику с кибернетикой, а марксизм называли единственным в мире научным учением. И то, что Фрейд «доказал» я не случайно поставил в кавычки, ибо я (и не только я) готов доказать, что ничего такого Фрейд не доказал. Можно еще вспомнить господствующее сегодня на Западе философское направление пост позитивизм, релятивизирующее научное познание. В частности один из его представителей Фейерабенд договорился до того, что наука вообще ничем не отличается от гадания на кофейной гуще.
Между прочим, эта невыясненность вопроса, где кончается наука и где начинается Беня Крик, а еще более того релятивизация современными философскими школами на Западе научного познания, имеет прямое отношение к искривлению и утрате подлинного смысла жизни в западном обществе. Тот смысл жизни, который давала религия: стремиться быть Человеком, приближаться к «образу и подобию Божию» во имя любви к Богу, не исчез сразу с воцарением рационалистического мировоззрения и связанного с ним атеизма. Не исчез не только потому, что не все стали атеистами, но и сами атеисты-рационалисты, отказавшись от веры в Бога, отнюдь не сразу отказались от того смысла жизни, который давала религия. Они, конечно, изменили внешний дизайн этого смысла, убрали из него словосочетание «образ и подобие Божие». Но суть, т.е. требования к человеку: не убий, не укради и т.д., оставалась долгое время все та же (за немногими исключениями, причем, как правило там, где Святая Церковь сама искажала смысл своего учения). Только подвели под это новое, на сей раз научное обоснование. Не красть, не убивать и т.д. теперь нужно было не во имя любви к Богу, а потому что наука доказала, что если красть и убивать, то от этого будет хуже всем. Существенное изменение смысла жизни началось после того, как произошел кризис рационалистического мировоззрения и на Западе возобладали философские школы релятивизирующие научное познание (экзистенциализм, вышеупомянутый пост позитивизм и другие), утверждающие, что наука ничего, по сути, не может доказать, т.к. меняет время от времени и свои понятия, и выводы и их обоснование. Сегодня наука «доказала» что нужно быть Человеком, а завтра она передумает и «докажет», что нужно быть свиньей. В этой ситуации единственное, что имеет смысл, это удовольствия, которые можно извлекать из этой жизни. А для того, чтобы их можно было извлечь побольше, нужен успех. Любой ценой, ибо никаких тормозов для человека «разумного» теперь не наблюдается, тем более что успех в этой ситуации приходится рвать зубами. А если ты не хочешь рвать зубами, то ты не выдержишь конкуренции с теми, кто этим себя не ограничивает, не тормозиться. Даже если ты семи пядей во лбу, все равно ты в этой ситуации будешь считаться лохом.
Конечно, «не убий» и «не укради» формально не отменили и теперь. Не отменили из-за их жесткой двусторонности. Разреши всем убивать, так ведь и тот, кто хочет иметь право безнаказанно убивать, станет потенциальной жертвой других. Поэтому для широких масс лохов эти требования подкреплены не только всей мощью закона и сил правопорядка, но и бесконечным зомбированием мозгов с помощью мантр об абсолютной ценности человеческой жизни и священного права собственности. Но сильные мира сего и те, кто рвется стать таковыми, будучи, как правило, достаточно образованными, знают, что нет за этими мантрами обоснования. Нет Бога, который, якобы, дал заповеди «не убий», «не укради» и прочие. А наука сегодня доказала одно (сахар есть вредно), а завтра докажет противоположное (сахар есть полезно). Поэтому не убивать и не красть есть смысл только из опасения, что поймают и посадят. Но если ты дерзок и смел, то можешь рискнуть ради успеха, который один только и имеет смысл. А коль преуспел и стал одним из сильных мира сего, то и риска уже нет: закон будет лежать у твоих ног и лизать твои пятки. Да и воровство твое будет теперь называться не воровством, а законной прибылью, будь сколь угодно она несправедлива. Ибо, что есть справедливость без Бога или признанного рационального научного обоснования? Так пар, пустые эмоции.
И это, что касается жестких «не убий» и «не укради». А там, где нет жесткой обратной связи, там и прикрываться фиговым листком закона и мантр типа про абсолютную ценность жизни нет нужды. Какое, нафиг, «не прелюбодействуй» и т.п.? Отменить запрет гомосексуализма, разрешить однополые браки! А завтра и педофилию разрешат. И успеха не обязательно добиваться с мечом, кистенем или пистолетом с глушителем в руках. Можно сделать лихой капиталец на порнухе, на торговле живым товаром или на растлении народа гнилым искусством. А можно делать карьеру, нечестно пролезая в политику, в науку и т.д. То, что от этого страдает наука, политика, общество, человечество, это пар. Бога ж нет, а наука ничего доказать на самом деле не может, в частности про вред и пользу. И единственное, что имеет реальный смысл для «конкретных пацанов», это успех, успех любой ценой. А тот, кто так не считает, тот лох, прикрывающий свою неспособность добиться успеха словесами про всякие высокие материи.
Кризис рационалистического мировоззрения отразился не только на смысле жизни большинства членов общества и всем, что с ним связано. Но и на той сфере, которая считается сферой чистого рацио: политике, экономике и т.д. С одной стороны он отразился через посредство все того же изменения смысла жизни. Погоня за успехом любой ценой привела к тому, что и в политику, и в управление экономикой и в другие важные для общества сферы набилось много карьерной бездари. С другой стороны отсутствие принятых объективных критериев, отделяющих науку от лженауки привело к тому, что существует много политологических и макроэкономических теорий, дающих противоположные рецепты, но претендующих каждая на научность и истинность своих выводов. А те, кто принимают конкретные решения в области политики и экономии, не знают, адептам какой теории они должны верить и чьим советам следовать. Отсюда зачастую в политике и экономике принимаются решения не соответствующие не только интересам народа, но и собственным интересам элит, принимающих эти решения. Это хорошо видно из того, что творится сегодня в международной и внутренней политике и экономике разных стран. Тех читателей, которые желают углубиться в эту тему, отсылаю к моим книгам: «Глобальный кризис: причины и пути выхода» (LAP-publishing, Саарбрюккен, 2012), «Начала новой макроэкономической теории» (Direct Media, М.-Берлин, 2013) и «Наука и лженаука» (Direct Media, М.-Берлин, 2015).
Вернемся к вопросу, что делать. Из вышесказанного ясно, что нынешний путь сугубо техногенного развития цивилизации исчерпал себя и его продолжение ведет человечество, через потерю смысла жизни с одной стороны и рост искривленных фанатичных смыслов жизни с другой, в тупик, к кризису и самоуничтожению. Исправить ситуацию можно только через гармоничное сочетание техногенного развития с духовным. Причем не вообще с духовным, а правильным духовным, ибо неправильное в сочетании с научно-техническим прогрессом может привести к еще более быстрому трагическому результату, чем вообще бездуховное. Определить, какое духовное развитие правильное, какое неправильное, можно только с помощью рациональной научной теории духа. Но чтобы построить такую теорию, надо сначала разобраться, что такое научная теория и чем она отличается от лженауки. Все это дает моя философия, которую я называю неорационализм или духовный рационализм.
На базе моей теории познания (Неорационализм, Укринтермедас, Киев 1992, часть 1) я построил единый метод обоснования научных теорий (Единый метод обоснования научных теорий, Алетейя, СПб, 2012), который в частности дает объективные критерии, отделяющие науку от не науки и лженауки. Собственно, этот метод был выработан самой рациональной наукой, прежде всего, физикой в процессе ее развития, но до сих пор он не был представлен эксплицитно и существовал лишь на уровне стереотипа естественно научного мышления. Причем даже на этом уровне он применялся до сих пор только в сфере естественных наук. В сфере же гуманитарных и общественных наук он был практически неведом. Я сформулировал его и обосновал. Предварительно я проанализировал, в чем были ошибки классического рационализма, приведшие к кризису рационалистического мировоззрения, и показал, в чем ошибались релятивизаторы научного познания. Я показал, что, хотя в отличие от представлений классического рационализма наука таки меняет свои понятия и выводы при переходе от одной фундаментальной теории к другой, описывающей ту же область действительности (например, от Ньютона к Эйнштейну), но метод обоснования при этом остается одним и тем же единым методом обоснования. И если обе теории обоснованы по правилам единого метода обоснования, то обе они являются истинными, только новая теория является истинной в более широкой области действительности, чем предыдущая. При этом я уточнил смысл понятий истинности и теории в науке. Единый метод позволяет также установить наперед минимальные границы применимости теории, обоснованной этим методом.
Я показал также, что единый метод обоснования можно использовать с соответствующей адаптацией и в гуманитарной сфере. Опираясь на этот метод, я построил оптимальную теорию морали («Неорационализм», часть 4) и тем самым подвел рационально научное обоснование под те самые «не убий», «не укради» и т.д. А также показал, что те чрезмерные сексуальные свободы, которые утвердились в западном обществе с подачи Фрейда и экзистенциалистов через посредство сексуальной революции, не являются оптимальными для общества. Оптимальная теория морали дает также ключ к решению тех сложнейших моральных проблем, которые ставит перед современным человечеством научно-технический прогресс: клонировать или не клонировать человека, до какой степени можно вторгаться в его геном и т.п.
Опираясь на этот метод, я построил также рациональную теорию духа («Неорационализм» часть 5), которая позволяет отделять, так сказать, правильные направления духа от неправильных. В ней я исследовал также причины, приводящие со временем к деформации изначально более-менее правильной нужной обществу духовной идеи. Одной из таких причин является организация, создаваемая изначально для продвижения идеи (церковь, партия и т.п.), но непременно рано или поздно начинающая эксплуатировать идею для утверждения своей власти, что ведет к умерщвлению духа.
Наконец, я показал возможность применения единого метода обоснования для анализа учений Священных Писаний в частности Библии («Эволюция духа. От Моисея до постмодернизма», Direct Media, М.-Берлин, 2013). Естественно, речь идет об учении, как жить, а не о теологической части типа, Бог ли Иисус Христос или только сын Божий. При этом показано, что Библия содержит цельное и непротиворечивое моральное учение, базовая часть которого совпадает с тем же, получаемым по рациональной теории оптимальной морали. Это снимает противоречие между наукой и религией в вопросе, как нам жить, и это дает общий язык представителям различных конфессий, которые расходятся именно через разное толкование своего учения. И это путь к тому, чтобы религия перестала плодить фанатиков экстремистов. Ведь даже в исламе большинство верующих до сих пор не являются экстремистами. Но поскольку они разбиты на много конфессий с разным пониманием учения, и у них нет инструмента для определения, кто из них прав, то это дает возможность фанатикам утверждать, что именно они обладают истинным пониманием. И в ситуации, когда действует внешний фактор в виде стремительно изменяющего жизнь научно-технического прогресса и давления западного мировоззрения, фанатики получают перевес.
Я понимаю, что моя заявка на то, что я все это сделал, конечно, сильно раздражает амбиции и самолюбие всех безмерно расплодившихся поклонников успеха и самоутверждения любой ценой. Но хотелось бы, чтобы помимо непробиваемого аргумента: «Он слишком много о себе воображает», мои противники попытались спорить со мной по существу. Если не во имя интересов общества и человечества, то хотя бы в своих собственных интересах. Ибо нынешнее развитие достанет рано или поздно и их, преуспевших.
Обсуждения О смысле жизни и глобальном кризисе
А чего это Вы исключили из "вывода мышления и анализа жизни людей предшествующих поколений" первейшую заповедь?:
--- "Возлюби Бога своего". ---
(???)
Александр осторожно, но возразил Вам:
--- "В общем правильно, но допускает и требует развития и обоснования, особенно в наши дни". ---
У Александра есть "Единый метод обоснования", и у Вас он тоже есть и кардинально отличается от Вашего.
Поинтересуйтесь, пожалуйста, статьями Александра. Ну хотя бы, для начала, "От Моисея до постмодернизма".
Думаю, что "найдёт коса на камень" и "полетят клочки по закоулочкам".
Смысл жизни у всех видов один,- сохранение вида и смысл жизни человека тот же. Но человеку, для сохранения статуса человека мало обеспечивать физическое сохранения вида, он ещё должен вести определённый образ жизни для того чтобы и по сути принадлежать статусу человека. Каков же он – человеческий образ жизни? Ещё древние люди посредством мышления и анализа жизни людей предшествующих поколений пришли к выводу, что личность, дабы быть человеком не только по виду, но и, по сути, для этого человек обязан исполнять предъявляемые человеческой природой следующие нравственные требования:
1. Не допускать убийства других людей для решения жизненных проблем
2. Не лгать при организации жизни семьи, сообщества.
3. Заботится об обеспечении семьи не только её физических потребностей, но и создавать в семье атмосферу любви и уважения.
4. Уважать человека в ребёнке со времени его нахождения в утробе матери.
5. Заботится о престарелых родителях.
6. Соблюдать меру в еде.
7. Знать меру в сексуальных наслаждениях
Требования простые, но исполнять их могут лишь люди с большой силой воли. Не исполняющие их являются людьми лишь по виду, по сути, они являются животными.