Из глубины развитых городов на отдых приехали просвещенные люди. Они собирались заниматься чем угодно, и думать о чем заблагорассудится, кроме одной вещи. Об одном они думать совсем не хотели, но это одно само заставило о себе подумать, когда поднялось со дна озера, волоча за собой покрытое тиной мачете…
Краткая биография Смерти.
Если не оставаться в границах недавно возникших предрассудков, то со всей очевидностью можно сказать - смерть явление довольно новое.
В древних цивилизациях и священных империях никакой самостоятельной и автономной смерти не существовало. А раз так, то можно сказать – смерти не было вовсе.
Смерть в том далеком мире – это только смена состояния и качественный переход к иному бытию. Это инициация, посвящение в ранее сокрытую тайну, радикальная смена внутреннего качества, которая тем не менее не ставит точку на жизни, так как жизнь принципиально не имеет конца и начала.
В монотеистических религиях смерть по-прежнему не автономна. Она вписана в историю бессмертной души, которая в свою очередь вписана в священную историю мира, написанную Богом. И в истории души смерть отнюдь не единственна. Например, в христианской традиции, крещение – это смерть ветхого человека, и рождение нового; таинство венчания – смерть мужчины и женщины в единой сущности – семье. Рукоположение в монахи – тоже смерть и т.д. Христианин переживает несколько смертей в течение жизни, и гибель тела для него хоть и более фатальна чем для язычника, тем не менее, не так уж необычна и трагична.
В традиционном обществе у смерти нет никаких собственных прав – она лишь часть божественного порядка вещей. Но все меняется с наступлением иной эпохи – Нового Времени и Просвещения.
Лишенный сакрального основания мир исключает из себя религию как целое и тотальное, оставляя ей лишь минимальное культурно-институциональное место. Но вынося за скобки социального бытия Бога и весь божественный порядок вещей, просвещенные индивиды, тем не менее, не способны вытеснить за скобки один фрагмент этого порядка – смерть, которая теперь приобретает могущество рока.
Нормативные индивидуумы той эпохи (не приемлющие религии как целого мировосприятия) практически теряют всякую возможность качественного изменения своей сущности (кроме единственного момента наступающего вместе с гибелью тела). Таким образом, смерть становится эквивалентом прекращения физического существования.
Хотя остаются две последние перспективы.
Первая – посвятить свою жизнь чему–то большему – развитию своего государства, культуры, своей семье, внести вклад в Историю. Тогда смерть уже не кажется такой фатальной – ведь субъект продолжает жить в своем роду, Истории, культуре и т.д. В чем-то более долговечном чем он, во что он успел внести лепту своей жизнью.
Вторая – героическая. Добровольное принятие смерти во имя Идеи, Отечества, Народа и т.д. Жертва во имя большего чем собственная индивидуальность, так же делает человека причастным к чему-то более долговечному чем бренное тело.
Когда в XX веке прогрессивное человечество провозглашает что “всё относительно”, только жертва оказывается контраргументом против этого тезиса. Только факт готовности к смерти подтверждает подлинность вещей. Что не подтверждено печатью жертвы - не имеет значения.
Но к концу XX века и это последнее значение оказывается выхолощенным из смерти, ведь прогрессивное человечество убеждено: государство – это только паспорт и социальные удобства, Любовь – сумма психофизиологических реакций и сентиментальных влечений, духовность – приятное дополнение к наполненному пищеварительному тракту. Отныне индивидуумы считают что всё большее чем индивидуальность – реакционный пережиток, а тот кто принимает смерть ради большего – “идиот”.
Просвещенный потребитель получает освобождение от всех уз и принципов, и лишь одна не снимаемая проблема омрачает его радужное существование – смерть.
Безжизненный Шалтай-Болтай.
Нового человека, рождающегося на рубеже XX и XXI веков, будет уместно сравнить с Шалтаем-Болтаем из известного стихотворения.
Он сидит на одном месте (в одном качественном состоянии) весь период своего существования, не способный никаким образом изменить свое внутреннее качество, и даже не догадываясь о такой возможности. При этом он может заниматься самыми разными вещами – смотреть телевизор, заниматься бизнесом, читать книги, получать образование и др. Все это совершенно не важно, так как всё это не приводит к изменению его внутреннего естества, а значит, человек не идет никаким Путем, оставаясь на том же месте. Тот, кто заподозрил что это состояние не единственно возможное, уже имеет надежду покинуть экзистенцию Шалтая-Болтая.
Судьба Шалтая состоит в бессознательном падении со стены – смерти. Просто смерти. Глупой. Нелепой. Не имеющей в себе никакого смысла и значения.
“Сидел на стене – свалился во сне” – такова биография всех по-настоящему современных людей.
Смысл жизни, о котором они не прочь в развлекательных целях поговорить, на самом деле состоит для них лишь в приближение к смерти – умирании, ведь только смерть влечет за собой изменение внутреннего качества естества. После того как она произойдет - не произойдет уже ничего.
Этим она внушает им невообразимый, бессознательный ужас, и они всячески пытаются ее заретушировать, смягчить, оттянуть, сделав умирание очень долгим, почти вечным. На этом базисе стоят все современные, футуристические концепции бессмертия. Не в силах победить и преодолеть смерть эти современные люди надеются при помощи научных методов отложить ее на бесконечно долгий срок. Вечно умирающий, но не способный умереть человек – эта версия Шалтая-Болтая, наверно, будет самой жалкой и безжизненной.
Если выражаться мягко – современный человек боится смерти, потому что после нее ничего нет. Хотя честная формулировка звучит по-другому – современный человек боится смерти, потому что кроме нее у него ничего нет.
Who is mr. Jason?
Один из жанров кинематографа показательно обнажает современную ситуацию – это жанр ужасов. В принципе можно взять как диагностический показатель почти любой фильм или цикл фильмов, но мы возьмем для рассмотрения "Пятница 13-е". По двум причинам: первая – это известный и наиболее чистый пример, второе – этот цикл (12 фильмов) возник на рубеже XX и XXI веков, в то самое время, когда современный человек оказался наедине с просто смертью. Их взаимоотношения в нем показаны в довольно незамутненном виде.
Схема фильма проста, как и жизнь современного человека. Есть несколько персонажей с момента своего появления приговоренных к смерти, и есть Джейсон – маньяк в хоккейной маске, который эту просто смерть осуществляет. В общем-то, Джейсон – это и есть художественный образ просто смерти.
Персонажи о чем-то разговаривают, шутят, играют, потребляют наркотики, но это всё не имеет никакого значения, так как их экзистенциальный смысл сведен к приближению к тому моменту, когда мачете или другой предмет раскроит им череп. То есть все, что у них есть – это время умирания, которое они расходуют впустую, легкомысленно полагая, что будут умирать вечно. Джейсон доказывает им, что они ошибались.
Как правило, фильм заканчивается тем, что один или два персонажа побеждают Джейсона, избегают просто смерти, но на самом деле они лишь откладывают ее за границу текущей кинокартины. Нередко следующий фильм начинается со смерти персонажей предыдущего, хотя даже если это не показано, это все равно происходит, потому что умереть просто так – это всё что они могут.
Совсем другое дело Джейсон. Его взрывают, вбивают топор в голову, топят в токсичных отходах, кромсают на куски и сжигают в атмосфере – все равно он оказывается жив в следующем фильме. В более поздних картинах даже отсутствует абсурдная причина, по которой он оказывает живым, он просто не может быть никаким иным.
Джейсон – последний объективный факт, который нельзя произвольно отменить или потребить, можно лишь к нему приблизиться или от него удалиться.
Первые пять фильмов (“Пятница 13-е "1-5") демонстрируют эту схему откровенно и безжалостно. Без смягчающих примесей. Но далее, очевидно, современный человек не выдерживает жестокости этого откровения и начинает его ретушировать, делать менее прямолинейным.
В шестом фильме отрубание голов чередуется с глуповатыми шутками, и происходящее уже не кажется таким серьезным, скорее жестоко-забавным.
В седьмой истории о Джейсоне вводится персонаж с паранормальными талантами, который представляется необычным. Акцент несколько смещается от Джейсона к иному персонажу, приговоренному, но имеющему необыкновенные способности.
Восьмая картина меняет масштабы – теперь Джейсон попадает в Манхеттен. Ситуация ничуть не изменилась, только ее масштабы.
Впрочем, это были лишь первые слабые попытки спрятать просто смерть за “непростыми” аспектами кинематографа. Далее попытки стали решительнее.
Утопить Джейсона.
Не в силах победить Джейсона (просто смерть) люди предпринимают попытку его утопить.
В девятом фильме его “топят” в феерическом сюжете. Итак… Джейсон теперь умеет перемещаться из тела в тело, и никто не знает как его остановить. Единственный способ знает афроамериканский Ван Хельсинг принимающих в качестве платы за услуги сломанные пальцы. Способ же состоит в том, что победить Джейсона может только его племянница при помощи магического кинжала неизвестно откуда взявшегося. В финале фильма Джейсон вселяется в тело своей сестры, в котором трансформируется в себя же самого, после чего получает кинжал в грудь от племянницы и проваливается прямо в ад.
Феерично? Когда всё это нагромождение сюжетных перипетий приходится всего на 90 минут фильма, его основание уже становится слабозаметным.
В картине “Jason X” просто смерть “топят” в фантастике. Теперь действие происходит в будущем, через полтысячелетия, на космическом корабле. Основополагающую схему, остающуюся неизменной, загромождают бластерами, звездными десантниками, боевыми сценами, биороботами и рептилоидами… Да и сам Джейсон более не заурядный, бомжеватого вида маньяк, а снабженный нано-имплантантами, кибер-маской и супер-современным мачете потрошитель. Зритель, впечатляясь всей этой фантастикой, как правило, не фиксирует сущностную сторону фильма.
В следующем фильме (“Фредди против Джейсона”) фигура Джейсона дополняется его профессиональным коллегой Фредди Крюгером. Весь фильм они кромсают друг друга самыми необыкновенными методами – то в мире снов, то в реальности, то отнимая друг у друга оружие. Попутно они, разумеется, фаршируют несколько десятков подростков. В этой картине сражаются два образа просто смерти, ни один из которых в принципе не имеет возможности победить. А современные люди, обреченные на просто смерть, как будто смещаются на периферию, и становятся не примечательным и вторичным фактом кровавого зрелища. Хотя именно с ними связана остаточная тень смысла происходящего.
Наконец, в фильме вышедшем в 2009 году, проблему маскировки просто смерти решают банально и эффективно – в актерский состав набирают порноактрис. Сцены с кровью компенсируются показом женских грудей во весь экран, причем второму аспекту фильма уделяется, наверно, даже больше времени и внимания со стороны создателей.
За всем этим совсем слабо различается неизменная основа этих фильмов и современного миропорядка – просто смерть.
***
Просто смерть – единственная перспектива, которая открывается перед нынешними людьми, которую можно лишь отложить, но не преодолеть.
Агенты смерти в хоккейных масках, навестят каждого самодовольного гражданина и блаженного потребителя, но они никогда не доберутся до тех, кто не современен – ведь только современный человек знаком с этой почти невероятной в иные времена смертью просто так.
Вся современная цивилизация существует вовсе не ради всеобщих прав, тотальной сытости или гуманистических манифестов – она существует лишь для того, чтобы скрыть последний объективный факт – смерть, потому что от нее не освободит ни одна конституция. Биржи, телевидение, индустрия развлечения и всё прочее – вся эта махина приводится в действие одним лишь страхом.
Только бы не думать о смерти.
Но тем, кто не желает быть вечным узником предельно узких горизонтов современного мира, необходимо о ней задуматься. Без сентиментальности, морализаторства, эмоций, уныния или юродивого эстетства – следует понять значение смерти и вознести ее к изначальному порядку вещей, из которого она оказалась изъятой.
Тогда смерть будет побеждена… Смертью. Но далеко не просто смертью.
14.07.12.
Михаил Хворостов
Если не оставаться в границах недавно возникших предрассудков, то со всей очевидностью можно сказать - смерть явление довольно новое.
В древних цивилизациях и священных империях никакой самостоятельной и автономной смерти не существовало. А раз так, то можно сказать – смерти не было вовсе.
Смерть в том далеком мире – это только смена состояния и качественный переход к иному бытию. Это инициация, посвящение в ранее сокрытую тайну, радикальная смена внутреннего качества, которая тем не менее не ставит точку на жизни, так как жизнь принципиально не имеет конца и начала.
В монотеистических религиях смерть по-прежнему не автономна. Она вписана в историю бессмертной души, которая в свою очередь вписана в священную историю мира, написанную Богом. И в истории души смерть отнюдь не единственна. Например, в христианской традиции, крещение – это смерть ветхого человека, и рождение нового; таинство венчания – смерть мужчины и женщины в единой сущности – семье. Рукоположение в монахи – тоже смерть и т.д. Христианин переживает несколько смертей в течение жизни, и гибель тела для него хоть и более фатальна чем для язычника, тем не менее, не так уж необычна и трагична.
В традиционном обществе у смерти нет никаких собственных прав – она лишь часть божественного порядка вещей. Но все меняется с наступлением иной эпохи – Нового Времени и Просвещения.
Лишенный сакрального основания мир исключает из себя религию как целое и тотальное, оставляя ей лишь минимальное культурно-институциональное место. Но вынося за скобки социального бытия Бога и весь божественный порядок вещей, просвещенные индивиды, тем не менее, не способны вытеснить за скобки один фрагмент этого порядка – смерть, которая теперь приобретает могущество рока.
Нормативные индивидуумы той эпохи (не приемлющие религии как целого мировосприятия) практически теряют всякую возможность качественного изменения своей сущности (кроме единственного момента наступающего вместе с гибелью тела). Таким образом, смерть становится эквивалентом прекращения физического существования.
Хотя остаются две последние перспективы.
Первая – посвятить свою жизнь чему–то большему – развитию своего государства, культуры, своей семье, внести вклад в Историю. Тогда смерть уже не кажется такой фатальной – ведь субъект продолжает жить в своем роду, Истории, культуре и т.д. В чем-то более долговечном чем он, во что он успел внести лепту своей жизнью.
Вторая – героическая. Добровольное принятие смерти во имя Идеи, Отечества, Народа и т.д. Жертва во имя большего чем собственная индивидуальность, так же делает человека причастным к чему-то более долговечному чем бренное тело.
Когда в XX веке прогрессивное человечество провозглашает что “всё относительно”, только жертва оказывается контраргументом против этого тезиса. Только факт готовности к смерти подтверждает подлинность вещей. Что не подтверждено печатью жертвы - не имеет значения.
Но к концу XX века и это последнее значение оказывается выхолощенным из смерти, ведь прогрессивное человечество убеждено: государство – это только паспорт и социальные удобства, Любовь – сумма психофизиологических реакций и сентиментальных влечений, духовность – приятное дополнение к наполненному пищеварительному тракту. Отныне индивидуумы считают что всё большее чем индивидуальность – реакционный пережиток, а тот кто принимает смерть ради большего – “идиот”.
Просвещенный потребитель получает освобождение от всех уз и принципов, и лишь одна не снимаемая проблема омрачает его радужное существование – смерть.
Безжизненный Шалтай-Болтай.
Нового человека, рождающегося на рубеже XX и XXI веков, будет уместно сравнить с Шалтаем-Болтаем из известного стихотворения.
Он сидит на одном месте (в одном качественном состоянии) весь период своего существования, не способный никаким образом изменить свое внутреннее качество, и даже не догадываясь о такой возможности. При этом он может заниматься самыми разными вещами – смотреть телевизор, заниматься бизнесом, читать книги, получать образование и др. Все это совершенно не важно, так как всё это не приводит к изменению его внутреннего естества, а значит, человек не идет никаким Путем, оставаясь на том же месте. Тот, кто заподозрил что это состояние не единственно возможное, уже имеет надежду покинуть экзистенцию Шалтая-Болтая.
Судьба Шалтая состоит в бессознательном падении со стены – смерти. Просто смерти. Глупой. Нелепой. Не имеющей в себе никакого смысла и значения.
“Сидел на стене – свалился во сне” – такова биография всех по-настоящему современных людей.
Смысл жизни, о котором они не прочь в развлекательных целях поговорить, на самом деле состоит для них лишь в приближение к смерти – умирании, ведь только смерть влечет за собой изменение внутреннего качества естества. После того как она произойдет - не произойдет уже ничего.
Этим она внушает им невообразимый, бессознательный ужас, и они всячески пытаются ее заретушировать, смягчить, оттянуть, сделав умирание очень долгим, почти вечным. На этом базисе стоят все современные, футуристические концепции бессмертия. Не в силах победить и преодолеть смерть эти современные люди надеются при помощи научных методов отложить ее на бесконечно долгий срок. Вечно умирающий, но не способный умереть человек – эта версия Шалтая-Болтая, наверно, будет самой жалкой и безжизненной.
Если выражаться мягко – современный человек боится смерти, потому что после нее ничего нет. Хотя честная формулировка звучит по-другому – современный человек боится смерти, потому что кроме нее у него ничего нет.
Who is mr. Jason?
Один из жанров кинематографа показательно обнажает современную ситуацию – это жанр ужасов. В принципе можно взять как диагностический показатель почти любой фильм или цикл фильмов, но мы возьмем для рассмотрения "Пятница 13-е". По двум причинам: первая – это известный и наиболее чистый пример, второе – этот цикл (12 фильмов) возник на рубеже XX и XXI веков, в то самое время, когда современный человек оказался наедине с просто смертью. Их взаимоотношения в нем показаны в довольно незамутненном виде.
Схема фильма проста, как и жизнь современного человека. Есть несколько персонажей с момента своего появления приговоренных к смерти, и есть Джейсон – маньяк в хоккейной маске, который эту просто смерть осуществляет. В общем-то, Джейсон – это и есть художественный образ просто смерти.
Персонажи о чем-то разговаривают, шутят, играют, потребляют наркотики, но это всё не имеет никакого значения, так как их экзистенциальный смысл сведен к приближению к тому моменту, когда мачете или другой предмет раскроит им череп. То есть все, что у них есть – это время умирания, которое они расходуют впустую, легкомысленно полагая, что будут умирать вечно. Джейсон доказывает им, что они ошибались.
Как правило, фильм заканчивается тем, что один или два персонажа побеждают Джейсона, избегают просто смерти, но на самом деле они лишь откладывают ее за границу текущей кинокартины. Нередко следующий фильм начинается со смерти персонажей предыдущего, хотя даже если это не показано, это все равно происходит, потому что умереть просто так – это всё что они могут.
Совсем другое дело Джейсон. Его взрывают, вбивают топор в голову, топят в токсичных отходах, кромсают на куски и сжигают в атмосфере – все равно он оказывается жив в следующем фильме. В более поздних картинах даже отсутствует абсурдная причина, по которой он оказывает живым, он просто не может быть никаким иным.
Джейсон – последний объективный факт, который нельзя произвольно отменить или потребить, можно лишь к нему приблизиться или от него удалиться.
Первые пять фильмов (“Пятница 13-е "1-5") демонстрируют эту схему откровенно и безжалостно. Без смягчающих примесей. Но далее, очевидно, современный человек не выдерживает жестокости этого откровения и начинает его ретушировать, делать менее прямолинейным.
В шестом фильме отрубание голов чередуется с глуповатыми шутками, и происходящее уже не кажется таким серьезным, скорее жестоко-забавным.
В седьмой истории о Джейсоне вводится персонаж с паранормальными талантами, который представляется необычным. Акцент несколько смещается от Джейсона к иному персонажу, приговоренному, но имеющему необыкновенные способности.
Восьмая картина меняет масштабы – теперь Джейсон попадает в Манхеттен. Ситуация ничуть не изменилась, только ее масштабы.
Впрочем, это были лишь первые слабые попытки спрятать просто смерть за “непростыми” аспектами кинематографа. Далее попытки стали решительнее.
Утопить Джейсона.
Не в силах победить Джейсона (просто смерть) люди предпринимают попытку его утопить.
В девятом фильме его “топят” в феерическом сюжете. Итак… Джейсон теперь умеет перемещаться из тела в тело, и никто не знает как его остановить. Единственный способ знает афроамериканский Ван Хельсинг принимающих в качестве платы за услуги сломанные пальцы. Способ же состоит в том, что победить Джейсона может только его племянница при помощи магического кинжала неизвестно откуда взявшегося. В финале фильма Джейсон вселяется в тело своей сестры, в котором трансформируется в себя же самого, после чего получает кинжал в грудь от племянницы и проваливается прямо в ад.
Феерично? Когда всё это нагромождение сюжетных перипетий приходится всего на 90 минут фильма, его основание уже становится слабозаметным.
В картине “Jason X” просто смерть “топят” в фантастике. Теперь действие происходит в будущем, через полтысячелетия, на космическом корабле. Основополагающую схему, остающуюся неизменной, загромождают бластерами, звездными десантниками, боевыми сценами, биороботами и рептилоидами… Да и сам Джейсон более не заурядный, бомжеватого вида маньяк, а снабженный нано-имплантантами, кибер-маской и супер-современным мачете потрошитель. Зритель, впечатляясь всей этой фантастикой, как правило, не фиксирует сущностную сторону фильма.
В следующем фильме (“Фредди против Джейсона”) фигура Джейсона дополняется его профессиональным коллегой Фредди Крюгером. Весь фильм они кромсают друг друга самыми необыкновенными методами – то в мире снов, то в реальности, то отнимая друг у друга оружие. Попутно они, разумеется, фаршируют несколько десятков подростков. В этой картине сражаются два образа просто смерти, ни один из которых в принципе не имеет возможности победить. А современные люди, обреченные на просто смерть, как будто смещаются на периферию, и становятся не примечательным и вторичным фактом кровавого зрелища. Хотя именно с ними связана остаточная тень смысла происходящего.
Наконец, в фильме вышедшем в 2009 году, проблему маскировки просто смерти решают банально и эффективно – в актерский состав набирают порноактрис. Сцены с кровью компенсируются показом женских грудей во весь экран, причем второму аспекту фильма уделяется, наверно, даже больше времени и внимания со стороны создателей.
За всем этим совсем слабо различается неизменная основа этих фильмов и современного миропорядка – просто смерть.
***
Просто смерть – единственная перспектива, которая открывается перед нынешними людьми, которую можно лишь отложить, но не преодолеть.
Агенты смерти в хоккейных масках, навестят каждого самодовольного гражданина и блаженного потребителя, но они никогда не доберутся до тех, кто не современен – ведь только современный человек знаком с этой почти невероятной в иные времена смертью просто так.
Вся современная цивилизация существует вовсе не ради всеобщих прав, тотальной сытости или гуманистических манифестов – она существует лишь для того, чтобы скрыть последний объективный факт – смерть, потому что от нее не освободит ни одна конституция. Биржи, телевидение, индустрия развлечения и всё прочее – вся эта махина приводится в действие одним лишь страхом.
Только бы не думать о смерти.
Но тем, кто не желает быть вечным узником предельно узких горизонтов современного мира, необходимо о ней задуматься. Без сентиментальности, морализаторства, эмоций, уныния или юродивого эстетства – следует понять значение смерти и вознести ее к изначальному порядку вещей, из которого она оказалась изъятой.
Тогда смерть будет побеждена… Смертью. Но далеко не просто смертью.
14.07.12.
Михаил Хворостов
Обсуждения Просто Джейсон