….εν αρχη εποιησεν ο θεος τον ουρανον και την γην….
Эти слова открывают книгу «Генезис» в Септуагинте и актуализируют идеи Оси Времени, Субъекта, Дуализма. Я специально привел именно греческий вариант, для иллюстрации словосочетания «актуализация идеи». Греческое «εν αρχη» соответствует еврейскому « בראשית » или русскому « в начале». Перевод слова это актуализация смысла в ином языке, а смысл это и есть «Идея» или «Эйдос». Согласно Платону, «Вечные Эйдосы» актуализируются в меняющейся реальности, как смыслы в конкретных словах, как Язык актуализируется в Речи, как начерченная логическая схема в миллионах электронных чипов. Аристотель поправил Платона утверждением, что нет Мира Эйдосов, но существует Потенциальность. По Аристотелю (Met. IX): "некоторые начала и называются способностями по их отношению к одной первой способности, которая есть начало изменения вещи, находящееся в другом или в ней самой, поскольку она другое ". Теос это и есть Субъект творения или аристотелево «начало изменения». То, что философы актуализируют ужасным философским языком, уже давно содержится в Библии или Коране, скажут фундаменталисты. Но на самом деле в Священных текстах содержатся не смыслы, а только слова. Смыслы находятся в Потенциальности Эйдосов. Цель автора заглянуть в эту Потенциальность со стороны Эволюционного традиционализма.
Дивные Новые времена.
Традиционализм это романтическая реакция на ужасы позднего Модерна, как сам Романтизм был консервативной реакцией на тоскливый рационализм просвещенческого Классицизма. Основной исторической задачей романтиков было возвращение к изначальной ситуации ограниченности рационального подхода. Как всякая реакция, романтизм и традиционализм являются не более чем «темной стороной» Модерна.
Термин «Модерн» выражает общий смысл процессов происходивших в Европе и Мире в эпоху кризиса мировых религий и традиционных обществ. Но если для большей части человечества модернизация была навязана европейцами, то для самих европейцев Модерн явился следствием собственных европейских традиций.
Рене Генон дает традиционалистскую трактовку начала Модерна в своем классическом труде «Кризис современного мира».
«С нашей точки зрения, подлинное Средневековье охватывает период со времен царствования Карла Великого и до начала XIV века, когда происходит новый упадок, продолжающийся, проходя через различные стадии и набирая скорость, вплоть до настоящего времени. Эта дата-XIV век - является точкой истинного начала сугубо современного кризиса. Это время начала распада самого христианского мира, с которым по существу можно отождествить Западную цивилизацию Средних веков. Одновременно именно тогда начинается формирование "наций" и разложение феодальной системы, тесно связанной со средневековым христианством». Но от прямого ответа на вопрос о причинах кризиса Генон уходит: «В то же время удивительно то, с какой скоростью Средневековая цивилизация была предана забвению. Уже в 17 веке люди не имели ни малейшего представления о том, что это была за эпоха, и сохранившиеся средневековые памятники в их глазах не представляли собой никакой интеллектуальной или даже эстетической ценности. Само по себе это достаточное доказательство того, насколько принципиально изменилось общественное сознание за этот короткий срок. Мы не будет заниматься здесь исследованием причин, - а они действительно очень сложны, - приведших к изменениям настолько радикальным, что просто невозможно допустить, что они могли произойти спонтанно, сами по себе, без вмешательства некоей направляющей воли, подлинная природа которой, скорее всего, должна оставаться загадкой».
Для Генона история представляет собой постоянную «материализацию» или уход от более тонких духовных элементов Традиции к более грубым: «В этой связи можно сказать, что, согласно традиции, для последней фазы цикла характерен повышенный интерес ко всему тому, что ранее, в предшествующих фазах, отбрасывалось как неважное и незначительное. И это прекрасно характеризует именно нашу цивилизацию, живущую лишь тем, что предшествующие цивилизации отметали как лишенное смысла. Чтобы до конца убедиться в этом, достаточно посмотреть, как иные еще сохранившиеся на Востоке цивилизации сегодня оценивают западную науку и ее применение в промышленности. Эти низшие формы знания, какими бы убогими они ни казались тем, кто обладает знанием высшего порядка, тоже должны когда-то реализоваться. Однако это происходит только тогда, когда подлинная интеллектуальность исчезает. Рано или поздно практические исследования, в самом узком смысле слова, должны быть предприняты, но заниматься такими исследованиями могут лишь в эпоху, полностью противоположную эпохе изначальной духовности, и лишь люди, настолько погруженные в материальные проблемы, что всему лежащему выше этой сферы суждено оставаться за пределами их интересов. Чем сильнее они стремятся эксплуатировать материю, тем больше они превращаются в ее рабов, обрекая себя на все убыстряющуюся спешку и на постоянное бесцельное и бессмысленное волнение, на рассеивание в чистом множестве, влекущее к окончательной диссолюции.» Но вместе с тем Генон не отрицает и иной подход: «Наша эпоха, сколь бы трагичной и страшной она ни была, должна наравне с другими иметь свое законное место в общем ходе человеческого развития, и уже сам тот факт, что ее наступление предсказано в традиционных доктринах, служит достаточным подтверждением этого. Все сказанное нами относительно общей тенденции всякого цикла проявления, с необходимостью обусловленного прогрессирующей материализацией, дает нам исчерпывающее объяснение такого положения вещей, и убеждает нас в том, что анормальность и беспорядок, видимые как таковые с одной точки зрения, с другой, более универсальной и более высокой, точки зрения, окажутся следствием определенной и необходимой закономерности. Добавим, не останавливаясь на этом подробно, что, как и при любом изменении состояния, переход от одного цикла к другому может проходить только в полной темноте».
С более универсальной точки зрения Модерн представляет собой восстание Личности против Бога, но, как указывал сам Генон это и восстание Нации против Церкви. Связь Личности и Нации очевидный постулат, на котором держится вся система, основанная на глубоком разделении труда и интеграции рынка. Союз королей и городов против феодалов и церкви был только одним из проявлений Модерна, но в чем его истоки? Для ответа на этот вопрос необходимо осознать важность синтеза и базовых принципов Традиции, которым и противостоит Анти-Традиция. Поскольку Анти-Традиция у нас перед глазами, то и понимание Традиции можно строить на отрицании современности, как это и делает Генон: «Одной из самых подозрительных особенностей современного мира является потребность в нескончаемой деятельности, в бесконечных изменениях, в погоне за скоростями, в стремлении поспеть за все убыстряющимся ритмом разворачивающихся событий. Это количественное рассеяние во множественности, которая более не объединена никаким осознанием высшего Принципа. В повседневной жизни, равно как и в научных идеях, мы повсюду видим анализ, доведенный до предела, анализ в этимологическом смысле этого слова, то есть разделение, разложение, бесконечную дезинтеграцию человеческой деятельности во всех ее разновидностях. Эта неспособность западных людей к синтезу и концентрации является в глазах людей Востока чертой шокирующей. Это естественный и логичный результат все возрастающего материализма, так как сама материя есть множественность и разделение. И вот почему, заметим по ходу дела, все, проистекающее из сферы материи, может породить лишь ссоры и конфликты между различными народами или личностями. Чем глубже нисхождение в материю, тем больше и сильнее противоречия. С другой стороны, чем выше подъем к чистой духовности, тем ближе к единству, которое может быть полностью реализовано только в знании универсальных Принципов».
Примордиальная Традиция
Генон с уверенностью пророка утверждает «…существуют достоверные свидетельства того, что Примордиальная Традиция настоящего цикла пришла из гиперборейских регионов. Позднее существовало несколько вторичных потоков этой Примордиальной Традиции, соответствующих различным периодам истории, и один из наиболее важных из них, по крайней мере, тот, следы которого все еще можно различить, несомненно перемещался с Запада на Восток. Однако все эти соображения относятся к весьма отдаленным временам, которые обычно называются "Предисторией" и которые мы здесь не собираемся разбирать». Генон очень последователен в своем нежелании придумывать всякую мифологическую отсебятину, и проистекает это из глубокого понимания того, что Примордиальная Традиция не имеет ничего общего с привычными человеческими традициями, вроде «религии», «кельтизма», «философской традиции», «теософии», «масонства» и так далее. «Вследствие интеллектуального смешения, характерного для нашей эпохи, само слово "традиция" применяется к самым разнообразным и подчас весьма незначительным предметам, например, к простым обычаям или обрядам, имеющим подчас совсем недавнее происхождение. В другом месте мы указывали на столь же неадекватное использование слова "религия". Необходимо быть крайне бдительным при использовании определенных терминов, так как некоторые искажения языка отражают деградацию определенных идей. Поэтому лишь тот факт, что некто называет себя "традиционалистом" еще не доказывает того, что он хотя бы приблизительно представляет себе, что такое "традиция" в подлинном смысле этого слова. Мы категорически отказываемся применять это слово к чему-либо ограниченному исключительно сферой чисто человеческого».
Эволюционный традиционализм предлагает, во избежание путаницы в терминах, вместо сочетания «Примордиальная Традиция» использовать греческое слово «Архэ» и политический традиционализм называть «Энархизм». Суть Архэ и Энархизма блестяще выразил сам Генон: «…первым результатом возврата к традиции должно явиться немедленное восстановление взаимопонимания с Востоком, как это всегда и должно происходить в случае цивилизаций, основанных на сходных или одинаковых принципах. Добавим, что подобное взаимопонимание возможно исключительно на этих общих принципах, создающих для этого необходимую базу. Истинно традиционное мировоззрение всегда и везде является сущностно одним и тем же, в какую бы форму оно ни облекалось. Различные формы, соответствующие различным типам мышления и различным временным и пространственным условиям, являются лишь выражениями одной и той же истины. Но это глубинное единство, скрытое под видимостью множественности, может сознаваться только тем, кто способен встать на точку зрения чистого интеллекта. Более того, именно в интеллектуальной сфере следует искать те принципы, из которых в нормальном случае проистекает все остальное - либо в качестве следствий, либо как их приложение. Поэтому, в первую очередь, согласие должно быть достигнуто в отношении этих принципов, в том случае, если стороны действительно стремятся к глубокому взаимопониманию, так как именно эти принципы в действительности являются наиболее существенными. Как только они будут адекватно поняты, согласие установится само собой». Таким образом, Архэ это базовый, универсальный принцип. В терминах Шопенгауэра - идея - первичная актуализация Мировой Воли.
Более подробно Генон рассматривает Архэ в диалектике Действия и Умозрения. «Все восточные доктрины без исключения, равно как и древние доктрины Запада, утверждают превосходство умозрения над действием, превосходство того, что неизменно, над тем, что подвержено изменению. Исходя именно из такой логики представители традиционного Запада, в частности, Запада античного (к примеру, Аристотель) утверждали, что должен существовать "недвижимый двигатель" всех вещей. "Недвижимым двигателем" всякого действия является знание. Действие полностью принадлежит к миру изменения и "становления". Только знание позволяет выйти за рамки ограниченности этого мира, и когда оно достигает сферы неизменного, то есть становится знанием чисто метафизическим, знанием самого Принципа, то есть Знанием в самой глубине своей сущности, оно само становится неизменным, так как всякое подлинное знание состоит в отождествлении с объектом этого знания, и в данном случае с самим Принципом.»
Архэ действительно можно назвать «Недвижимым двигателем». Для Аристотеля причиной движения могли быть либо внешние тела, либо энтелехия или внутренняя потенциальность. На конкретном примере можно сравнить энтелехию с генетическим кодом, определяющим рост дерева или с программой, определяющей действия робота.
В некотором смысле, концепция Архэ и программа восстановления власти жрецов-священников у Генона близки к иудейской идее абсолютного подчинения Закону, когда мелочно регламентируются все действия ортодоксального еврея от рождения до смерти. Главное отличие, однако, в том, что Архэ трансцендентно любой конкретной традиции или религии. Роль жрецов, таким образом, не может сводиться к комментированию текста, а должна быть подлинным Гнозисом, даже можно сказать Археогнозисом. Генон так описывает суть сакральных наук: «Традиционные науки выполняют две взаимодополняющие функции. С одной стороны, выступая в качестве конкретного приложения доктрины, они позволяют связать между собой различные уровни реальности и привести их к единству в универсальном синтезе; с другой - они являются (по крайней мере, для определенного типа людей с соответствующими индивидуальными наклонностями) своего рода подготовительным этапом для получения высшего знания и путем к нему. Чтобы быть действительно сакральными, науки должны создаваться лишь тем, кто обладает знанием принципов в полной мере, и кто тем самым уполномочен применять эти принципы к конкретным временным и пространственным обстоятельствам в строгом соответствии с традиционной ортодоксией. Но когда подобные науки уже разработаны в соответствии с этими нормами, их изучение может проходить и в обратном порядке. В этом случае они служат как бы "иллюстрациями" чистой доктрины, которую делают более понятной людям определенного типа мышления. Уже тот факт, что сакральные науки принадлежат к миру множественности, предполагает в них неопределенно большое количество разных подходов, соответствующих различным врожденным индивидуальным предрасположенностям существ, ограниченных этим миром множественности. Пути, ведущие к знанию, могут быть чрезвычайно различны на низших уровнях реальности, но они все более и более сближаются друг с другом при достижении высших уровней». Для Генона любая наука может получить статус «сакральности» если будет исходить из Архэ. Скажем, физика должна всегда дополняться метафизикой, причем под физикой понимается не современная физика, а физика - наука о становлении природы как целого. Экономика обязана включать в себя кроме численных критериев эффективности ценностные критерии Справедливости. История не противопоставляет себя Мифу, лживо и самонадеянно претендуя на истинность, но органически ему соответствует.
Таким образом, противопоставление современности позволило выявить Примордиальные Принципы, отсутствующие в мире становления в который целиком погружено модерное сознание. Попробуем вместе с Геноном нащупать и другие черты Традиции, отталкиваясь от других характерных черт кризиса современного мира.
Истина, Красота, Справедливость.
Генон, критикуя современных ему философов, четко определяет, что результатом эры Разума и Просвещения стала полная профанация Истины. «В традиционной цивилизации почти невозможна ситуация, в которой человек приписывал бы ту или иную идею исключительно самому себе. А если бы все же кому-нибудь пришло в голову совершить нечто подобное, его авторитет тут же упал бы, и доверие к нему было бы полностью подорвано, при том, что сама подобная идея была бы расценена как бессмысленная фантазия. Если идея истинна, она принадлежит всем, кто способен ее постичь. Если она ложна, то ее изобретение не может представлять никакой ценности, и вера в нее не будет иметь никакого смысла. Истинная идея не может быть "новой", так как истина не является продуктом человеческого разума. Она существует независимо от нас, и все, что мы должны сделать это постараться понять ее. Вне такого познания существуют лишь ошибки и заблуждения. Но разве современные люди хотя бы в малейшей степени озабочены истиной? Разве у них осталось еще хотя бы какое-то представление о том, что она из себя представляет? В данном случае, как и во многих других, слова окончательно потеряли всякий смысл, и некоторые современные прагматисты доходят до того, что применяют понятие "истина" ко всему тому, что может быть практически полезным, то есть к тому, что лежит совершенно за пределом интеллектуальной сферы. Впрочем, отрицание истины, равно как и интеллекта, объектом которого является истина, есть закономерное и логическое следствие современного извращения».
В конечном счете, Истина представляет собой все тот же самый «неподвижный двигатель». По аналогии с мыслительно-волевым актом человека, если некий предмет мышления выступил как цель, он должен представлять собой некое благо, отсутствующее в данный момент. Это благо, или совершенство, мыслящий должен иметь в потенции, которая осуществляется через волю. Движение в космическом масштабе также является результатом сочетания этих моментов: неподвижный двигатель есть абсолютное совершенство всего космоса в целом. Воля же есть фундаментальное свойство, изначально присущее всему. Истина это источник «доброй воли», Ложь это источник «злой воли». Проблема сводится к возможности различения. Геноновский традиционализм оставляет право на Знание Истины только за особой кастой посвященных, способных на интеллектуальную интуицию трансцендентного Блага, в полном соответствии с Платоном и в противоречии Аристотелю.
Сложность решения вопроса об Абсолютной Истине и ее Знании, заставляет искать решение проблемы в иных проекциях Абсолюта, в частности в Красоте. В самом общем определении познание Красоты сводится к категории Формы. Поскольку сами категории определены Кантом, как «формы познания», то Форма есть условие познания. В современном научном жаргоне принято к месту и не к месту употреблять термины «структура», «система», «схема», «гештальт», которые актуализируют универсальную идею Формы. Гегель определял художественное творчество как удвоение себя в формах внешнего мира. В отличие от прагматического изготовления товаров настоящее творчество направлено на универсальную потребность в Красоте, которая есть следствие объективного существования универсальных эстетических форм. Но эстетствующая красота, так называемый «гламур», оторванная от Истины, не может быть частью Архэ. Для Аристотеля предельной красотой обладал Космос, как противоположность Хаосу, что связывало эстетику с категорией «порядка». Социальный порядок и гармония есть основное содержание понятия Справедливость. Но если Красоту мы определили через Форму, то Справедливость надо определять через Норму. Обсуждая социальный хаос, Генон дает несколько важных определений : «Чисто социальные трансформации никогда не могут привести к установлению истинной стабильности, и если упустить из виду необходимость изначального согласия в отношении основополагающих и абсолютных принципов (запредельных сугубо социальной действительности), в этой области придется всякий раз все начинать заново. Поэтому мы глубоко убеждены, что политический уровень цивилизации есть не что иное, как внешнее, коллективное выражение общепринятого в данный период типа мышления». Когда говорят о Норме в теории вероятности, то подразумевают кривую распределения вероятностей. Тип социального мышления задает коллективное действие, как набор поступков составляющих кривую Нормального распределения Гаусса. Число нормативных поступков всегда максимально, именно потому, что они нормативные, следовательно, справедливые. Если социальное действие не соответствует социальным нормам, то наступает Хаос. Кто задает тип мышления и нормы поведения? Генон абсолютно уверен – элита. «Подлинная элита может быть только интеллектуальной элитой. Поэтому и современная демократия может возникнуть только там, где подлинной интеллектуальности более не существует, что и имеет место в случае современного мира. Однако никакого равенства на деле не существует, и, несмотря на все попытки свести всех к единому уровню, различия между людьми никогда до конца не исчезают. Это заставляет (вопреки самой логике демократии) изобретать различные ложные или псевдоиерархии, высшие уровни которых зачастую претендуют на то, чтобы считаться единственной подлинной элитой. И эти ложные иерархии строятся всегда на относительных и условных основаниях чисто материального характера. В качестве единственного социального различия современные общества признают лишь различие в материальном положении, то есть параметр чисто материальный и количественный, и это является единственной формой неравенства, допускаемой демократическими режимами, материальными и количественными в самой своей основе. И даже те, кто выступают против такого положения дел, неспособны предложить никакого действенного средства для исправления существующей аномалии, из-за отсутствия обращения к принципам высшего порядка подчас даже усугубляя в негативном ключе актуальную ситуацию. И здесь борьба разворачивается между различными аспектами демократии, в большей или меньшей степени акцентирующими эгалитарную тенденцию, точно так же, как в другом случае речь шла о борьбе между различными аспектами индивидуализма. Фактически демократизм и индивидуализм, в конце концов, совпадают. Все эти соображения позволяют ясно понять сущность социальной ситуации в современном мире, и вместе с тем показывают единственно возможный выход из хаоса в социальной сфере, равно как и во всех остальных: этим выходом является восстановление подлинной интеллектуальности, которая должна привести к очередному формированию новой истинной элиты».
Прогресс, как антитезис Традиции.
Генон совершенно справедливо критикует материальный прогресс: «Современный Запад не выносит людей, которые заведомо согласны были бы меньше работать и скромнее жить, и поскольку во всем в расчет принимается только количество, а все, что не воспринимается органами чувств считается, просто несуществующим, то всякий человек, не пребывающий в состоянии ажитации и не производящий материальных предметов, с неизбежностью квалифицируется как лентяй или бездельник.
Всех занимают только чисто внешние действия во всевозможных формах, даже те из них, которые начисто лишены всякого смысла. Поэтому не следует удивляться тому, что англо-саксонская мания спорта с каждым днем распространяется все шире и шире: идеал современного мира - это человеческое животное, развившее свою мускульную силу до последних пределов. Его герои атлеты, даже если они грубы и бессмысленны. Именно такие персонажи вызывают всеобщий энтузиазм, и их достижения возбуждают страстный интерес толпы. Мир, в котором процветают подобные вещи, действительно безмерно пал и предельно близок к своему концу.
Однако посмотрим на вещи с позиции тех, чей идеал действительно состоит в материальном благосостоянии, и кто поэтому на самом деле восхищается всеми изменениями, привнесенными в жизнь современным прогрессом. Но не обманываются ли и они? Разве в действительности использование средств быстрого сообщения и других подобных вещей, а также более суетливая и усложненная современная жизнь делают сегодняшних людей более счастливыми, чем их предки? Напротив, справедливо скорее обратное: отсутствие сбалансированности и уравновешенности не может быть условием подлинного счастья. Кроме того, чем больше у человека потребностей, тем больше шансов, что ему чего-то будет не доставать, и поэтому он будет несчастлив. Современная цивилизация стремится искусственно создавать все новые и новые потребности, и как мы уже сказали, этих потребностей всегда будет больше, нежели она сможет удовлетворить, и раз ступив на этот путь, будет крайне сложно остановиться, а кроме того, для подобной остановки нет никаких весомых причин. Раньше для людей не составляло никакого труда обходиться без вещей, о существовании которых они и не подозревали, и к которым никогда и не стремились. Сегодня, напротив, им тягостно выносить отсутствие определенных вещей, так как они привыкли считать их необходимыми, и в конечном итоге, они действительно стали для них необходимы. Поэтому люди всеми возможными путями стремятся приобрести средства для удовлетворения своих материальных нужд, которые одни только и остались у современного человека. Все заинтересованы лишь в том, чтобы делать деньги, поскольку лишь деньги позволяют им приобрести все эти вещи, и чем больше этих вещей находится в их распоряжении, тем больше они хотят приобрести еще, продолжая постоянно обнаруживать все новые и новые потребности. И эта страсть становится единственной целью в жизни».
Алчность, чревоугодие, гордыня, зависть не возникли в эпоху Модерна и не исчезнут никогда, пока существует род людской, но только в современном мире они стали нормой. Достаточно посмотреть коммерческую рекламу и все тезисы Генона будут доказаны.
Одной из фундаментальных идей Модерна, определившей почти столетие европейской и мировой истории, стала Теория происхождения видов Дарвина. Ее социальные интерпретации в виде расовой теории и социал-дарвинизма породили грандиозные заблуждения и катастрофы. Уже в 1927 году Генон писал : «С некоторых пор жестокая конкуренция в концепциях некоторых эволюционистов была возведена в статус научного закона под именем борьбы за существование, чьим логическим следствием стало утверждение, что только сильнейший, причем сильнейший в узко материальном смысле этого слова, имеет право на существование. Тогда же появилась зависть и даже бешеная ненависть к тем, кто имеет больше, со стороны тех, кто имеет меньше. И как могут люди, которым постоянно внушаются теории равенства, не восстать, видя вокруг полное неравенство во всем, что касается материальной стороны вещей, то есть именно той, которая затрагивает их более всего? И если современная цивилизация однажды будет уничтожена беспорядочными и безмерными аппетитами, пробужденными ею же самой в массах, надо быть слепым, чтобы не увидеть в этом справедливого воздаяния за ее же собственные грехи, или иными, не имеющими отношения к морали, словами, за последствия ее собственных действий в сфере развертывания этих действий. Евангелие гласит: Все те, кто возьмут меч, от него и погибнут. Те, кто пробуждают грубые силы материи, сами погибнут, раздавленные теми же силами, над которыми они хотели господствовать. Раз, приведя их в движение, глупо затем надеяться, что контроль над ними будет продолжаться вечно. Неважно, будут ли это силы природы или сила людской толпы, или и то и другое одновременно. В любом случае это будут силы материи, впущенные в мир, и они неизбежно уничтожат того, кто хотел управлять ими, не умея при этом встать надо всем материальным уровнем. Евангелие также гласит: Если царство разделится в себе самом, оно не устоит. И это целиком и полностью относится к современной цивилизации, которая в силу своей собственной природы не может не сеять повсюду беды, конфликты и разделения. Из всего этого, даже не прибегая к другим доводам, можно со всей уверенностью сделать логический вывод, что этот мир, если в нем не произойдет радикального изменения, радикального вмешательства, которое перевернет естественный сегодня ход вещей, должен неизбежно прийти к трагическому концу, причем это должно случиться в самом ближайшем времени».
Однако, конец мира пока не настал. Со времен Великой войны и Великой депрессии Капитал научился гасить противоречия за счет расширения Мир-системы и за счет идеологии Постмодерна. Консолидация материи и полная фрагментация духовности, вот основная стратегия Глобализации. Вместе с тем, читая традиционалистские проповеди, проклинающие Прогресс, трудно отделаться от мысли, что никаких реальных доказательств преимуществ одухотворенного Средневековья перед сегодняшним бездуховным комфортом нет. Трудно представить себе счастливыми людей, находившихся под постоянной угрозой войн, голода и болезней. Высокая средневековая духовность во многом определялась тем, что без поддержания высокой планки религиозного рвения, феодальная Европа просто скатилась бы в новые Темные века с абсолютным произволом и хаосом или пала жертвой арабов и монголов, как уже становилась жертвой гуннов и норманнов.
Нет никаких сомнений в том, что Прогресс отрицает Традицию, но любое отрицание может завершиться как разрушением, так и синтезом.
Эволюционный синтез.
Суть теории Дарвина о происхождении видов покоится на трех принципах: изменчивость, наследственность, отбор. Ни логика, ни опыт не отвергают этих принципов, все сводится только к уточнению механизмов изменчивости, наследственности и отбора. Когда теорию Дарвина редукционистски применяют к социуму, то получается социал-дарвинизм, утверждающий, что слабые должны погибнуть, а выживает сильнейший. Совершенно очевидно, что социум никогда не строился на правилах биологии, а изначально формировался на принципах Истины, Красоты и Справедливости, на принципах Архэ. Даже экономическая конкуренция и классовая борьба не повторяют биологических сценариев, хотя поведение отдельных двуногих мерзавцев превосходит естественную жестокость мира животных. Сама суть естественного отбора - гибель слабых и выживание сильных, совершенно противоречат основной цели социума - защита и выживание всех членов социума. Более того, ради защиты слабых в социуме обрекают на смерть самых сильных.
Вместе с тем, эволюционные принципы действуют для человечества на уровне группового отбора. Именно по отношению к представителям враждебной группы люди допускают самые жестокие методы, вплоть до каннибализма. Кроме внешнего насилия группу могут разрушить внутреннее напряжение и внешние катастрофы. Динамику социальной эволюции довольно подробно описывал Тойнби, пользуясь им же сформулированным законом «вызова и ответа». Историческая ситуация или природные факторы ставят перед обществом проблему («вызов»). Дальнейшее развитие общества определяется выбором варианта решения («ответом»). Хотя Тойнби и пытался сформулировать алгоритмы возникновения, роста и гибели «цивилизаций», но на поверку оказывается, что сколько «цивилизаций» столько и «ответов», а если нет «ответа», то нет и цивилизации. Для традиционалистов интересно крайне критическое отношение Тойнби к техническому прогрессу: "...Мирское падение ныне живых цивилизаций должно судить с точки зрения тех условий, которые они сумели создать для жизни Души. А с этой точки зрения их вряд ли можно будет оценить достаточно высоко". "Гражданин Этого Мира, который упорно отказывается от своего служения Господу или который так и не осознал, что является подданным Града Божия, может вполне преуспевать в жизни, теша себя иллюзией, что он живет в лучшем из миров. Однако тот, кто причастен к высшей вере, не может не страдать, ощущая, что, трудясь во имя Бога в период духовной смуты, он окружен стихией, которая чужда его душе, что он подобен ныряльщику, который на дне моря проводит работы по спасению затонувшего корабля" (Тойнби А. Постижение истории). Тойнби был уверен, что целью Истории является приближение к Богу.
В иных терминах выражал динамику межгруппового отбора Лев Гумилев в своей теории Этногенеза. Вместо «вызова-ответа» у Гумилева присутствует «пассионарный толчек». Когда группа пассионариев, людей одержимых таким уровнем страсти, который превышает уровень инстинкта самосохранения, начинает создавать этнос, то идеальным основанием такого объединения служит аттрактивность. «“Разумному эгоизму” противостоит группа импульсов с обратным вектором. Она всем хорошо известна, как, впрочем, и пассионарность, но также никогда не выделялась в единый разряд. У всех людей имеется искреннее влечение к истине (стремление составить о предмете адекватное представление), к красоте (тому, что нравится без предвзятости) и к справедливости (соответствию морали и этике). Это влечение сильно варьирует в силе импульса и всегда ограничивается постоянно действующим “разумным эгоизмом”, но в ряде случаев оказывается более мощным и приводит к гибели не менее неуклонно, чем пассионарность. В сфере сознания оно как бы является аналогом пассионарности, следовательно, имеет тот же знак. Назовем его аттрактивностью (от лат. attractio – влечение). Природа аттрактивности неясна, но соотношение ее с инстинктивными импульсами самосохранения и с пассионарностью такое же, как в лодке соотношения двигателя (мотора) и руля. Равным образом соотносится с ними “разумный эгоизм” – антипод аттрактивности».(Лев Гумилев «Этносфера Земли»). Если говорить более конкретно, то аттрактивность это приверженность к Идее, такую этническую Идею принято называть Мифом. «Аттрактивный Миф» это категорический императив для этноса, это Архэ этнической традиции. Если вернуться к принципам эволюции, то «пассионарные толчки» описывают механизм изменчивости, а традиция передачи «Аттрактивного Мифа» это и есть актуализация наследственности.
Сегодня, развитие технологии превращается из, само собой разумеющегося для большинства обывателей, блага в серьезный «вызов». Миром уже правит глобальная сеть корпораций, ведомая исключительно рефлексом прибыли. Причем этот рефлекс абсолютно не связан с личностями тех или других менеджеров или владельцев акций, или политиков. Просто, системным «фактором порядка», организующим глобальную сеть коммуникаций, финансовых и товарных потоков, является его величество Капитал.
Капитал это принцип распределения прибавочного продукта с положительной обратной связью – больше ресурса получает тот, у кого уже есть больше ресурса. Системы с положительной обратной связью крайне неустойчивы, как перевернутые пирамиды. Капитал очень хорошо стимулирует активность индивидуумов, но очень плохо действует на социум. Модерн выразил это противоречие социальными и национальными революциями. Но если раньше Капитал был привязан к личностям капиталистов, то сегодня он уже вышел из-под их контроля, «невидимая рука рынка» делает все сама. Глобалисты предлагают решить все проблемы созданием мирового правительства, антиглобалисты хотят разрушить всю мировую экономику. Обе альтернативы возможны, но малоприятны. Способно ли человечество дать «ответ» на «вызов» брошенный ему Капиталом? Возможен ли глобальный «Аттрактивный Миф» кроме религиозного фундаментализма или либерального Пан–Атлантизма?
Эволюционный традиционализм показывает реальность энархической альтернативы, как Капиталу, так и космополитизму. Космополитическим мегаполисам и корпоративным монстрам каждый народ должен выставить свой Аттрактивный Миф. Цивилизационные границы, очертания континентов и системная логика управления диктуют различные вариации актуализации этого Мифа в каждом конкретном этносе, но, очевидно, что в основе должны находится принципы Архэ.
Александр Волынский
Эти слова открывают книгу «Генезис» в Септуагинте и актуализируют идеи Оси Времени, Субъекта, Дуализма. Я специально привел именно греческий вариант, для иллюстрации словосочетания «актуализация идеи». Греческое «εν αρχη» соответствует еврейскому « בראשית » или русскому « в начале». Перевод слова это актуализация смысла в ином языке, а смысл это и есть «Идея» или «Эйдос». Согласно Платону, «Вечные Эйдосы» актуализируются в меняющейся реальности, как смыслы в конкретных словах, как Язык актуализируется в Речи, как начерченная логическая схема в миллионах электронных чипов. Аристотель поправил Платона утверждением, что нет Мира Эйдосов, но существует Потенциальность. По Аристотелю (Met. IX): "некоторые начала и называются способностями по их отношению к одной первой способности, которая есть начало изменения вещи, находящееся в другом или в ней самой, поскольку она другое ". Теос это и есть Субъект творения или аристотелево «начало изменения». То, что философы актуализируют ужасным философским языком, уже давно содержится в Библии или Коране, скажут фундаменталисты. Но на самом деле в Священных текстах содержатся не смыслы, а только слова. Смыслы находятся в Потенциальности Эйдосов. Цель автора заглянуть в эту Потенциальность со стороны Эволюционного традиционализма.
Дивные Новые времена.
Традиционализм это романтическая реакция на ужасы позднего Модерна, как сам Романтизм был консервативной реакцией на тоскливый рационализм просвещенческого Классицизма. Основной исторической задачей романтиков было возвращение к изначальной ситуации ограниченности рационального подхода. Как всякая реакция, романтизм и традиционализм являются не более чем «темной стороной» Модерна.
Термин «Модерн» выражает общий смысл процессов происходивших в Европе и Мире в эпоху кризиса мировых религий и традиционных обществ. Но если для большей части человечества модернизация была навязана европейцами, то для самих европейцев Модерн явился следствием собственных европейских традиций.
Рене Генон дает традиционалистскую трактовку начала Модерна в своем классическом труде «Кризис современного мира».
«С нашей точки зрения, подлинное Средневековье охватывает период со времен царствования Карла Великого и до начала XIV века, когда происходит новый упадок, продолжающийся, проходя через различные стадии и набирая скорость, вплоть до настоящего времени. Эта дата-XIV век - является точкой истинного начала сугубо современного кризиса. Это время начала распада самого христианского мира, с которым по существу можно отождествить Западную цивилизацию Средних веков. Одновременно именно тогда начинается формирование "наций" и разложение феодальной системы, тесно связанной со средневековым христианством». Но от прямого ответа на вопрос о причинах кризиса Генон уходит: «В то же время удивительно то, с какой скоростью Средневековая цивилизация была предана забвению. Уже в 17 веке люди не имели ни малейшего представления о том, что это была за эпоха, и сохранившиеся средневековые памятники в их глазах не представляли собой никакой интеллектуальной или даже эстетической ценности. Само по себе это достаточное доказательство того, насколько принципиально изменилось общественное сознание за этот короткий срок. Мы не будет заниматься здесь исследованием причин, - а они действительно очень сложны, - приведших к изменениям настолько радикальным, что просто невозможно допустить, что они могли произойти спонтанно, сами по себе, без вмешательства некоей направляющей воли, подлинная природа которой, скорее всего, должна оставаться загадкой».
Для Генона история представляет собой постоянную «материализацию» или уход от более тонких духовных элементов Традиции к более грубым: «В этой связи можно сказать, что, согласно традиции, для последней фазы цикла характерен повышенный интерес ко всему тому, что ранее, в предшествующих фазах, отбрасывалось как неважное и незначительное. И это прекрасно характеризует именно нашу цивилизацию, живущую лишь тем, что предшествующие цивилизации отметали как лишенное смысла. Чтобы до конца убедиться в этом, достаточно посмотреть, как иные еще сохранившиеся на Востоке цивилизации сегодня оценивают западную науку и ее применение в промышленности. Эти низшие формы знания, какими бы убогими они ни казались тем, кто обладает знанием высшего порядка, тоже должны когда-то реализоваться. Однако это происходит только тогда, когда подлинная интеллектуальность исчезает. Рано или поздно практические исследования, в самом узком смысле слова, должны быть предприняты, но заниматься такими исследованиями могут лишь в эпоху, полностью противоположную эпохе изначальной духовности, и лишь люди, настолько погруженные в материальные проблемы, что всему лежащему выше этой сферы суждено оставаться за пределами их интересов. Чем сильнее они стремятся эксплуатировать материю, тем больше они превращаются в ее рабов, обрекая себя на все убыстряющуюся спешку и на постоянное бесцельное и бессмысленное волнение, на рассеивание в чистом множестве, влекущее к окончательной диссолюции.» Но вместе с тем Генон не отрицает и иной подход: «Наша эпоха, сколь бы трагичной и страшной она ни была, должна наравне с другими иметь свое законное место в общем ходе человеческого развития, и уже сам тот факт, что ее наступление предсказано в традиционных доктринах, служит достаточным подтверждением этого. Все сказанное нами относительно общей тенденции всякого цикла проявления, с необходимостью обусловленного прогрессирующей материализацией, дает нам исчерпывающее объяснение такого положения вещей, и убеждает нас в том, что анормальность и беспорядок, видимые как таковые с одной точки зрения, с другой, более универсальной и более высокой, точки зрения, окажутся следствием определенной и необходимой закономерности. Добавим, не останавливаясь на этом подробно, что, как и при любом изменении состояния, переход от одного цикла к другому может проходить только в полной темноте».
С более универсальной точки зрения Модерн представляет собой восстание Личности против Бога, но, как указывал сам Генон это и восстание Нации против Церкви. Связь Личности и Нации очевидный постулат, на котором держится вся система, основанная на глубоком разделении труда и интеграции рынка. Союз королей и городов против феодалов и церкви был только одним из проявлений Модерна, но в чем его истоки? Для ответа на этот вопрос необходимо осознать важность синтеза и базовых принципов Традиции, которым и противостоит Анти-Традиция. Поскольку Анти-Традиция у нас перед глазами, то и понимание Традиции можно строить на отрицании современности, как это и делает Генон: «Одной из самых подозрительных особенностей современного мира является потребность в нескончаемой деятельности, в бесконечных изменениях, в погоне за скоростями, в стремлении поспеть за все убыстряющимся ритмом разворачивающихся событий. Это количественное рассеяние во множественности, которая более не объединена никаким осознанием высшего Принципа. В повседневной жизни, равно как и в научных идеях, мы повсюду видим анализ, доведенный до предела, анализ в этимологическом смысле этого слова, то есть разделение, разложение, бесконечную дезинтеграцию человеческой деятельности во всех ее разновидностях. Эта неспособность западных людей к синтезу и концентрации является в глазах людей Востока чертой шокирующей. Это естественный и логичный результат все возрастающего материализма, так как сама материя есть множественность и разделение. И вот почему, заметим по ходу дела, все, проистекающее из сферы материи, может породить лишь ссоры и конфликты между различными народами или личностями. Чем глубже нисхождение в материю, тем больше и сильнее противоречия. С другой стороны, чем выше подъем к чистой духовности, тем ближе к единству, которое может быть полностью реализовано только в знании универсальных Принципов».
Примордиальная Традиция
Генон с уверенностью пророка утверждает «…существуют достоверные свидетельства того, что Примордиальная Традиция настоящего цикла пришла из гиперборейских регионов. Позднее существовало несколько вторичных потоков этой Примордиальной Традиции, соответствующих различным периодам истории, и один из наиболее важных из них, по крайней мере, тот, следы которого все еще можно различить, несомненно перемещался с Запада на Восток. Однако все эти соображения относятся к весьма отдаленным временам, которые обычно называются "Предисторией" и которые мы здесь не собираемся разбирать». Генон очень последователен в своем нежелании придумывать всякую мифологическую отсебятину, и проистекает это из глубокого понимания того, что Примордиальная Традиция не имеет ничего общего с привычными человеческими традициями, вроде «религии», «кельтизма», «философской традиции», «теософии», «масонства» и так далее. «Вследствие интеллектуального смешения, характерного для нашей эпохи, само слово "традиция" применяется к самым разнообразным и подчас весьма незначительным предметам, например, к простым обычаям или обрядам, имеющим подчас совсем недавнее происхождение. В другом месте мы указывали на столь же неадекватное использование слова "религия". Необходимо быть крайне бдительным при использовании определенных терминов, так как некоторые искажения языка отражают деградацию определенных идей. Поэтому лишь тот факт, что некто называет себя "традиционалистом" еще не доказывает того, что он хотя бы приблизительно представляет себе, что такое "традиция" в подлинном смысле этого слова. Мы категорически отказываемся применять это слово к чему-либо ограниченному исключительно сферой чисто человеческого».
Эволюционный традиционализм предлагает, во избежание путаницы в терминах, вместо сочетания «Примордиальная Традиция» использовать греческое слово «Архэ» и политический традиционализм называть «Энархизм». Суть Архэ и Энархизма блестяще выразил сам Генон: «…первым результатом возврата к традиции должно явиться немедленное восстановление взаимопонимания с Востоком, как это всегда и должно происходить в случае цивилизаций, основанных на сходных или одинаковых принципах. Добавим, что подобное взаимопонимание возможно исключительно на этих общих принципах, создающих для этого необходимую базу. Истинно традиционное мировоззрение всегда и везде является сущностно одним и тем же, в какую бы форму оно ни облекалось. Различные формы, соответствующие различным типам мышления и различным временным и пространственным условиям, являются лишь выражениями одной и той же истины. Но это глубинное единство, скрытое под видимостью множественности, может сознаваться только тем, кто способен встать на точку зрения чистого интеллекта. Более того, именно в интеллектуальной сфере следует искать те принципы, из которых в нормальном случае проистекает все остальное - либо в качестве следствий, либо как их приложение. Поэтому, в первую очередь, согласие должно быть достигнуто в отношении этих принципов, в том случае, если стороны действительно стремятся к глубокому взаимопониманию, так как именно эти принципы в действительности являются наиболее существенными. Как только они будут адекватно поняты, согласие установится само собой». Таким образом, Архэ это базовый, универсальный принцип. В терминах Шопенгауэра - идея - первичная актуализация Мировой Воли.
Более подробно Генон рассматривает Архэ в диалектике Действия и Умозрения. «Все восточные доктрины без исключения, равно как и древние доктрины Запада, утверждают превосходство умозрения над действием, превосходство того, что неизменно, над тем, что подвержено изменению. Исходя именно из такой логики представители традиционного Запада, в частности, Запада античного (к примеру, Аристотель) утверждали, что должен существовать "недвижимый двигатель" всех вещей. "Недвижимым двигателем" всякого действия является знание. Действие полностью принадлежит к миру изменения и "становления". Только знание позволяет выйти за рамки ограниченности этого мира, и когда оно достигает сферы неизменного, то есть становится знанием чисто метафизическим, знанием самого Принципа, то есть Знанием в самой глубине своей сущности, оно само становится неизменным, так как всякое подлинное знание состоит в отождествлении с объектом этого знания, и в данном случае с самим Принципом.»
Архэ действительно можно назвать «Недвижимым двигателем». Для Аристотеля причиной движения могли быть либо внешние тела, либо энтелехия или внутренняя потенциальность. На конкретном примере можно сравнить энтелехию с генетическим кодом, определяющим рост дерева или с программой, определяющей действия робота.
В некотором смысле, концепция Архэ и программа восстановления власти жрецов-священников у Генона близки к иудейской идее абсолютного подчинения Закону, когда мелочно регламентируются все действия ортодоксального еврея от рождения до смерти. Главное отличие, однако, в том, что Архэ трансцендентно любой конкретной традиции или религии. Роль жрецов, таким образом, не может сводиться к комментированию текста, а должна быть подлинным Гнозисом, даже можно сказать Археогнозисом. Генон так описывает суть сакральных наук: «Традиционные науки выполняют две взаимодополняющие функции. С одной стороны, выступая в качестве конкретного приложения доктрины, они позволяют связать между собой различные уровни реальности и привести их к единству в универсальном синтезе; с другой - они являются (по крайней мере, для определенного типа людей с соответствующими индивидуальными наклонностями) своего рода подготовительным этапом для получения высшего знания и путем к нему. Чтобы быть действительно сакральными, науки должны создаваться лишь тем, кто обладает знанием принципов в полной мере, и кто тем самым уполномочен применять эти принципы к конкретным временным и пространственным обстоятельствам в строгом соответствии с традиционной ортодоксией. Но когда подобные науки уже разработаны в соответствии с этими нормами, их изучение может проходить и в обратном порядке. В этом случае они служат как бы "иллюстрациями" чистой доктрины, которую делают более понятной людям определенного типа мышления. Уже тот факт, что сакральные науки принадлежат к миру множественности, предполагает в них неопределенно большое количество разных подходов, соответствующих различным врожденным индивидуальным предрасположенностям существ, ограниченных этим миром множественности. Пути, ведущие к знанию, могут быть чрезвычайно различны на низших уровнях реальности, но они все более и более сближаются друг с другом при достижении высших уровней». Для Генона любая наука может получить статус «сакральности» если будет исходить из Архэ. Скажем, физика должна всегда дополняться метафизикой, причем под физикой понимается не современная физика, а физика - наука о становлении природы как целого. Экономика обязана включать в себя кроме численных критериев эффективности ценностные критерии Справедливости. История не противопоставляет себя Мифу, лживо и самонадеянно претендуя на истинность, но органически ему соответствует.
Таким образом, противопоставление современности позволило выявить Примордиальные Принципы, отсутствующие в мире становления в который целиком погружено модерное сознание. Попробуем вместе с Геноном нащупать и другие черты Традиции, отталкиваясь от других характерных черт кризиса современного мира.
Истина, Красота, Справедливость.
Генон, критикуя современных ему философов, четко определяет, что результатом эры Разума и Просвещения стала полная профанация Истины. «В традиционной цивилизации почти невозможна ситуация, в которой человек приписывал бы ту или иную идею исключительно самому себе. А если бы все же кому-нибудь пришло в голову совершить нечто подобное, его авторитет тут же упал бы, и доверие к нему было бы полностью подорвано, при том, что сама подобная идея была бы расценена как бессмысленная фантазия. Если идея истинна, она принадлежит всем, кто способен ее постичь. Если она ложна, то ее изобретение не может представлять никакой ценности, и вера в нее не будет иметь никакого смысла. Истинная идея не может быть "новой", так как истина не является продуктом человеческого разума. Она существует независимо от нас, и все, что мы должны сделать это постараться понять ее. Вне такого познания существуют лишь ошибки и заблуждения. Но разве современные люди хотя бы в малейшей степени озабочены истиной? Разве у них осталось еще хотя бы какое-то представление о том, что она из себя представляет? В данном случае, как и во многих других, слова окончательно потеряли всякий смысл, и некоторые современные прагматисты доходят до того, что применяют понятие "истина" ко всему тому, что может быть практически полезным, то есть к тому, что лежит совершенно за пределом интеллектуальной сферы. Впрочем, отрицание истины, равно как и интеллекта, объектом которого является истина, есть закономерное и логическое следствие современного извращения».
В конечном счете, Истина представляет собой все тот же самый «неподвижный двигатель». По аналогии с мыслительно-волевым актом человека, если некий предмет мышления выступил как цель, он должен представлять собой некое благо, отсутствующее в данный момент. Это благо, или совершенство, мыслящий должен иметь в потенции, которая осуществляется через волю. Движение в космическом масштабе также является результатом сочетания этих моментов: неподвижный двигатель есть абсолютное совершенство всего космоса в целом. Воля же есть фундаментальное свойство, изначально присущее всему. Истина это источник «доброй воли», Ложь это источник «злой воли». Проблема сводится к возможности различения. Геноновский традиционализм оставляет право на Знание Истины только за особой кастой посвященных, способных на интеллектуальную интуицию трансцендентного Блага, в полном соответствии с Платоном и в противоречии Аристотелю.
Сложность решения вопроса об Абсолютной Истине и ее Знании, заставляет искать решение проблемы в иных проекциях Абсолюта, в частности в Красоте. В самом общем определении познание Красоты сводится к категории Формы. Поскольку сами категории определены Кантом, как «формы познания», то Форма есть условие познания. В современном научном жаргоне принято к месту и не к месту употреблять термины «структура», «система», «схема», «гештальт», которые актуализируют универсальную идею Формы. Гегель определял художественное творчество как удвоение себя в формах внешнего мира. В отличие от прагматического изготовления товаров настоящее творчество направлено на универсальную потребность в Красоте, которая есть следствие объективного существования универсальных эстетических форм. Но эстетствующая красота, так называемый «гламур», оторванная от Истины, не может быть частью Архэ. Для Аристотеля предельной красотой обладал Космос, как противоположность Хаосу, что связывало эстетику с категорией «порядка». Социальный порядок и гармония есть основное содержание понятия Справедливость. Но если Красоту мы определили через Форму, то Справедливость надо определять через Норму. Обсуждая социальный хаос, Генон дает несколько важных определений : «Чисто социальные трансформации никогда не могут привести к установлению истинной стабильности, и если упустить из виду необходимость изначального согласия в отношении основополагающих и абсолютных принципов (запредельных сугубо социальной действительности), в этой области придется всякий раз все начинать заново. Поэтому мы глубоко убеждены, что политический уровень цивилизации есть не что иное, как внешнее, коллективное выражение общепринятого в данный период типа мышления». Когда говорят о Норме в теории вероятности, то подразумевают кривую распределения вероятностей. Тип социального мышления задает коллективное действие, как набор поступков составляющих кривую Нормального распределения Гаусса. Число нормативных поступков всегда максимально, именно потому, что они нормативные, следовательно, справедливые. Если социальное действие не соответствует социальным нормам, то наступает Хаос. Кто задает тип мышления и нормы поведения? Генон абсолютно уверен – элита. «Подлинная элита может быть только интеллектуальной элитой. Поэтому и современная демократия может возникнуть только там, где подлинной интеллектуальности более не существует, что и имеет место в случае современного мира. Однако никакого равенства на деле не существует, и, несмотря на все попытки свести всех к единому уровню, различия между людьми никогда до конца не исчезают. Это заставляет (вопреки самой логике демократии) изобретать различные ложные или псевдоиерархии, высшие уровни которых зачастую претендуют на то, чтобы считаться единственной подлинной элитой. И эти ложные иерархии строятся всегда на относительных и условных основаниях чисто материального характера. В качестве единственного социального различия современные общества признают лишь различие в материальном положении, то есть параметр чисто материальный и количественный, и это является единственной формой неравенства, допускаемой демократическими режимами, материальными и количественными в самой своей основе. И даже те, кто выступают против такого положения дел, неспособны предложить никакого действенного средства для исправления существующей аномалии, из-за отсутствия обращения к принципам высшего порядка подчас даже усугубляя в негативном ключе актуальную ситуацию. И здесь борьба разворачивается между различными аспектами демократии, в большей или меньшей степени акцентирующими эгалитарную тенденцию, точно так же, как в другом случае речь шла о борьбе между различными аспектами индивидуализма. Фактически демократизм и индивидуализм, в конце концов, совпадают. Все эти соображения позволяют ясно понять сущность социальной ситуации в современном мире, и вместе с тем показывают единственно возможный выход из хаоса в социальной сфере, равно как и во всех остальных: этим выходом является восстановление подлинной интеллектуальности, которая должна привести к очередному формированию новой истинной элиты».
Прогресс, как антитезис Традиции.
Генон совершенно справедливо критикует материальный прогресс: «Современный Запад не выносит людей, которые заведомо согласны были бы меньше работать и скромнее жить, и поскольку во всем в расчет принимается только количество, а все, что не воспринимается органами чувств считается, просто несуществующим, то всякий человек, не пребывающий в состоянии ажитации и не производящий материальных предметов, с неизбежностью квалифицируется как лентяй или бездельник.
Всех занимают только чисто внешние действия во всевозможных формах, даже те из них, которые начисто лишены всякого смысла. Поэтому не следует удивляться тому, что англо-саксонская мания спорта с каждым днем распространяется все шире и шире: идеал современного мира - это человеческое животное, развившее свою мускульную силу до последних пределов. Его герои атлеты, даже если они грубы и бессмысленны. Именно такие персонажи вызывают всеобщий энтузиазм, и их достижения возбуждают страстный интерес толпы. Мир, в котором процветают подобные вещи, действительно безмерно пал и предельно близок к своему концу.
Однако посмотрим на вещи с позиции тех, чей идеал действительно состоит в материальном благосостоянии, и кто поэтому на самом деле восхищается всеми изменениями, привнесенными в жизнь современным прогрессом. Но не обманываются ли и они? Разве в действительности использование средств быстрого сообщения и других подобных вещей, а также более суетливая и усложненная современная жизнь делают сегодняшних людей более счастливыми, чем их предки? Напротив, справедливо скорее обратное: отсутствие сбалансированности и уравновешенности не может быть условием подлинного счастья. Кроме того, чем больше у человека потребностей, тем больше шансов, что ему чего-то будет не доставать, и поэтому он будет несчастлив. Современная цивилизация стремится искусственно создавать все новые и новые потребности, и как мы уже сказали, этих потребностей всегда будет больше, нежели она сможет удовлетворить, и раз ступив на этот путь, будет крайне сложно остановиться, а кроме того, для подобной остановки нет никаких весомых причин. Раньше для людей не составляло никакого труда обходиться без вещей, о существовании которых они и не подозревали, и к которым никогда и не стремились. Сегодня, напротив, им тягостно выносить отсутствие определенных вещей, так как они привыкли считать их необходимыми, и в конечном итоге, они действительно стали для них необходимы. Поэтому люди всеми возможными путями стремятся приобрести средства для удовлетворения своих материальных нужд, которые одни только и остались у современного человека. Все заинтересованы лишь в том, чтобы делать деньги, поскольку лишь деньги позволяют им приобрести все эти вещи, и чем больше этих вещей находится в их распоряжении, тем больше они хотят приобрести еще, продолжая постоянно обнаруживать все новые и новые потребности. И эта страсть становится единственной целью в жизни».
Алчность, чревоугодие, гордыня, зависть не возникли в эпоху Модерна и не исчезнут никогда, пока существует род людской, но только в современном мире они стали нормой. Достаточно посмотреть коммерческую рекламу и все тезисы Генона будут доказаны.
Одной из фундаментальных идей Модерна, определившей почти столетие европейской и мировой истории, стала Теория происхождения видов Дарвина. Ее социальные интерпретации в виде расовой теории и социал-дарвинизма породили грандиозные заблуждения и катастрофы. Уже в 1927 году Генон писал : «С некоторых пор жестокая конкуренция в концепциях некоторых эволюционистов была возведена в статус научного закона под именем борьбы за существование, чьим логическим следствием стало утверждение, что только сильнейший, причем сильнейший в узко материальном смысле этого слова, имеет право на существование. Тогда же появилась зависть и даже бешеная ненависть к тем, кто имеет больше, со стороны тех, кто имеет меньше. И как могут люди, которым постоянно внушаются теории равенства, не восстать, видя вокруг полное неравенство во всем, что касается материальной стороны вещей, то есть именно той, которая затрагивает их более всего? И если современная цивилизация однажды будет уничтожена беспорядочными и безмерными аппетитами, пробужденными ею же самой в массах, надо быть слепым, чтобы не увидеть в этом справедливого воздаяния за ее же собственные грехи, или иными, не имеющими отношения к морали, словами, за последствия ее собственных действий в сфере развертывания этих действий. Евангелие гласит: Все те, кто возьмут меч, от него и погибнут. Те, кто пробуждают грубые силы материи, сами погибнут, раздавленные теми же силами, над которыми они хотели господствовать. Раз, приведя их в движение, глупо затем надеяться, что контроль над ними будет продолжаться вечно. Неважно, будут ли это силы природы или сила людской толпы, или и то и другое одновременно. В любом случае это будут силы материи, впущенные в мир, и они неизбежно уничтожат того, кто хотел управлять ими, не умея при этом встать надо всем материальным уровнем. Евангелие также гласит: Если царство разделится в себе самом, оно не устоит. И это целиком и полностью относится к современной цивилизации, которая в силу своей собственной природы не может не сеять повсюду беды, конфликты и разделения. Из всего этого, даже не прибегая к другим доводам, можно со всей уверенностью сделать логический вывод, что этот мир, если в нем не произойдет радикального изменения, радикального вмешательства, которое перевернет естественный сегодня ход вещей, должен неизбежно прийти к трагическому концу, причем это должно случиться в самом ближайшем времени».
Однако, конец мира пока не настал. Со времен Великой войны и Великой депрессии Капитал научился гасить противоречия за счет расширения Мир-системы и за счет идеологии Постмодерна. Консолидация материи и полная фрагментация духовности, вот основная стратегия Глобализации. Вместе с тем, читая традиционалистские проповеди, проклинающие Прогресс, трудно отделаться от мысли, что никаких реальных доказательств преимуществ одухотворенного Средневековья перед сегодняшним бездуховным комфортом нет. Трудно представить себе счастливыми людей, находившихся под постоянной угрозой войн, голода и болезней. Высокая средневековая духовность во многом определялась тем, что без поддержания высокой планки религиозного рвения, феодальная Европа просто скатилась бы в новые Темные века с абсолютным произволом и хаосом или пала жертвой арабов и монголов, как уже становилась жертвой гуннов и норманнов.
Нет никаких сомнений в том, что Прогресс отрицает Традицию, но любое отрицание может завершиться как разрушением, так и синтезом.
Эволюционный синтез.
Суть теории Дарвина о происхождении видов покоится на трех принципах: изменчивость, наследственность, отбор. Ни логика, ни опыт не отвергают этих принципов, все сводится только к уточнению механизмов изменчивости, наследственности и отбора. Когда теорию Дарвина редукционистски применяют к социуму, то получается социал-дарвинизм, утверждающий, что слабые должны погибнуть, а выживает сильнейший. Совершенно очевидно, что социум никогда не строился на правилах биологии, а изначально формировался на принципах Истины, Красоты и Справедливости, на принципах Архэ. Даже экономическая конкуренция и классовая борьба не повторяют биологических сценариев, хотя поведение отдельных двуногих мерзавцев превосходит естественную жестокость мира животных. Сама суть естественного отбора - гибель слабых и выживание сильных, совершенно противоречат основной цели социума - защита и выживание всех членов социума. Более того, ради защиты слабых в социуме обрекают на смерть самых сильных.
Вместе с тем, эволюционные принципы действуют для человечества на уровне группового отбора. Именно по отношению к представителям враждебной группы люди допускают самые жестокие методы, вплоть до каннибализма. Кроме внешнего насилия группу могут разрушить внутреннее напряжение и внешние катастрофы. Динамику социальной эволюции довольно подробно описывал Тойнби, пользуясь им же сформулированным законом «вызова и ответа». Историческая ситуация или природные факторы ставят перед обществом проблему («вызов»). Дальнейшее развитие общества определяется выбором варианта решения («ответом»). Хотя Тойнби и пытался сформулировать алгоритмы возникновения, роста и гибели «цивилизаций», но на поверку оказывается, что сколько «цивилизаций» столько и «ответов», а если нет «ответа», то нет и цивилизации. Для традиционалистов интересно крайне критическое отношение Тойнби к техническому прогрессу: "...Мирское падение ныне живых цивилизаций должно судить с точки зрения тех условий, которые они сумели создать для жизни Души. А с этой точки зрения их вряд ли можно будет оценить достаточно высоко". "Гражданин Этого Мира, который упорно отказывается от своего служения Господу или который так и не осознал, что является подданным Града Божия, может вполне преуспевать в жизни, теша себя иллюзией, что он живет в лучшем из миров. Однако тот, кто причастен к высшей вере, не может не страдать, ощущая, что, трудясь во имя Бога в период духовной смуты, он окружен стихией, которая чужда его душе, что он подобен ныряльщику, который на дне моря проводит работы по спасению затонувшего корабля" (Тойнби А. Постижение истории). Тойнби был уверен, что целью Истории является приближение к Богу.
В иных терминах выражал динамику межгруппового отбора Лев Гумилев в своей теории Этногенеза. Вместо «вызова-ответа» у Гумилева присутствует «пассионарный толчек». Когда группа пассионариев, людей одержимых таким уровнем страсти, который превышает уровень инстинкта самосохранения, начинает создавать этнос, то идеальным основанием такого объединения служит аттрактивность. «“Разумному эгоизму” противостоит группа импульсов с обратным вектором. Она всем хорошо известна, как, впрочем, и пассионарность, но также никогда не выделялась в единый разряд. У всех людей имеется искреннее влечение к истине (стремление составить о предмете адекватное представление), к красоте (тому, что нравится без предвзятости) и к справедливости (соответствию морали и этике). Это влечение сильно варьирует в силе импульса и всегда ограничивается постоянно действующим “разумным эгоизмом”, но в ряде случаев оказывается более мощным и приводит к гибели не менее неуклонно, чем пассионарность. В сфере сознания оно как бы является аналогом пассионарности, следовательно, имеет тот же знак. Назовем его аттрактивностью (от лат. attractio – влечение). Природа аттрактивности неясна, но соотношение ее с инстинктивными импульсами самосохранения и с пассионарностью такое же, как в лодке соотношения двигателя (мотора) и руля. Равным образом соотносится с ними “разумный эгоизм” – антипод аттрактивности».(Лев Гумилев «Этносфера Земли»). Если говорить более конкретно, то аттрактивность это приверженность к Идее, такую этническую Идею принято называть Мифом. «Аттрактивный Миф» это категорический императив для этноса, это Архэ этнической традиции. Если вернуться к принципам эволюции, то «пассионарные толчки» описывают механизм изменчивости, а традиция передачи «Аттрактивного Мифа» это и есть актуализация наследственности.
Сегодня, развитие технологии превращается из, само собой разумеющегося для большинства обывателей, блага в серьезный «вызов». Миром уже правит глобальная сеть корпораций, ведомая исключительно рефлексом прибыли. Причем этот рефлекс абсолютно не связан с личностями тех или других менеджеров или владельцев акций, или политиков. Просто, системным «фактором порядка», организующим глобальную сеть коммуникаций, финансовых и товарных потоков, является его величество Капитал.
Капитал это принцип распределения прибавочного продукта с положительной обратной связью – больше ресурса получает тот, у кого уже есть больше ресурса. Системы с положительной обратной связью крайне неустойчивы, как перевернутые пирамиды. Капитал очень хорошо стимулирует активность индивидуумов, но очень плохо действует на социум. Модерн выразил это противоречие социальными и национальными революциями. Но если раньше Капитал был привязан к личностям капиталистов, то сегодня он уже вышел из-под их контроля, «невидимая рука рынка» делает все сама. Глобалисты предлагают решить все проблемы созданием мирового правительства, антиглобалисты хотят разрушить всю мировую экономику. Обе альтернативы возможны, но малоприятны. Способно ли человечество дать «ответ» на «вызов» брошенный ему Капиталом? Возможен ли глобальный «Аттрактивный Миф» кроме религиозного фундаментализма или либерального Пан–Атлантизма?
Эволюционный традиционализм показывает реальность энархической альтернативы, как Капиталу, так и космополитизму. Космополитическим мегаполисам и корпоративным монстрам каждый народ должен выставить свой Аттрактивный Миф. Цивилизационные границы, очертания континентов и системная логика управления диктуют различные вариации актуализации этого Мифа в каждом конкретном этносе, но, очевидно, что в основе должны находится принципы Архэ.
Александр Волынский
Обсуждения Эволюционный традиционализм
Откуда: Афула, долина Армагеддона, Израиль
Эволюция Духа
Гностицизм и философия всегда шли рядом, а с точки зрения метода, между ними нет разницы, ибо и гностик, и философ извлекают идеи из собственной головы. Отличие состоит только в силе мистифицирования. В Новое время гностики превратились в мистиков, а философы принялись создавать из гнозы науку, тем более, что физика еще именовалась натурфилософией. Уверенность Декарта, Спинозы, Лейбница в способности их собственного разума достигнуть божественных вершин не уступала уверенности гностиков и мистиков в реальности их экстатических прозрений. После Канта, поставившего проблему познающего субъекта в центр внимания, гносеология окончательно вытеснила метафизику на окраину философского дискурса. Теперь объектом гнозиса стал сам познающий дух. Гегель довел трансцедентальный метод Канта до логического предела, объявив все мировое развитие ступенями самопознания Мирового Духа.
« Тот факт, что Истинное представляет собой нечто объективно-реальное лишь в форме Системы и что Субстанция в сущности есть Субъект, находит свое выражение в представлении, которое раскрывает Абсолют как Дух, то есть как самое высокое понятие, и которое является достоянием Нового Времени . Только духовное (das Geistige) является объективно-реальным: оно есть сущность-существующая-в-себе (Ansichseiende), сущность, которая относится (das sich Verhaltende) и специфически-определенная-сущность (das Bestimmte), инобытие (Anderssein) и бытие-для-себя (Für sichsein), и она, наконец, является сущностью, которая остается в себе самой (in sich selbst Bleibende) в этой специфической определенности и в своем бытии-вне-себя (Aussersichsein); то есть она есть в... и для-себя (an und für sich)... Дух, который познает себя развивающимся в качестве Духа, есть Наука. Она есть объективная реальность Духа и его царство, которое он создает в своей собственной стихии» .
Достоинством абсолютного идеализма Гегеля является его систематичность. Если писания мистиков импульсивны и сумеречны, то тексты Гегеля темны как ночь, но подавляют своей рассудочной силой. Рассудок – это самое существенное для Гегеля в философии. Он говорит нам, что Рассудок – это “абсолютная власть”, которая проявляется в... и посредством “деятельности по отделению”, которое есть способность к абстрагированию. Мышление по самой своей сути дискурсивно. Человек раскрывает тотальность реального не мгновенно, он раскрывает элементы тотальности один за другим, посредством изолированных слов и частичных дискурсов, абстрагируя их от нее. Элементы, абстракции, идеи, таким образом, не являются самостоятельными сущностями, но порождены деятельностью рассудка, который не только отделяет, но может затем комбинировать, синтезировать и творить из элементов новые системы, которые Гегель понимает, как ступени эволюции Мирового Духа, актуализирующего себя в человеке. В гностической традиции Мировой Дух называли Пневма, а людей, обладавших способностью получать из Пневмы идеи, называли пневматиками.
«Абсолютная власть рассудка», основанная на способности к абстрагированию, приводит нас к понятию Отрицания, которое в свою очередь основано на идее Ничто. У Гегеля термины «снятие», «отчуждение», «отрицание», «отделение» всегда являются центром диалектического движения. Даже механическое движение это отрицание бытия предмета в конкретной точке пространства. Действительность, которая всегда есть набор действий, возможна только потому, что, действия основаны на отрицании наличного бытия.
Как и произносимые им дискурсы, Человек, есть результат действия, и сам он, в сущности, есть действие, он есть воплощенная Негативность (das Negative). Лишь Негативность, делает из него мыслящее и говорящее Я, которое отделяет сущность предметов от их природной связи с существованием. Взятая изолированно Негативность есть онтологическое Ничто, конец Бытия. Исторический Мир, созданный человеческими действиями, всегда имеет начало и конец, что связано с онтологической смертностью.
Как свободный исторический Индивид, человек обязан осознавать свою конечность, это центральный пункт всей гегелевской мудрости. Человеческая экзистенция, есть не что иное, как смерть: более или менее отсроченная и осознающая саму себя. Один из студентов Гегеля записал после лекции :«У меня было страшное ощущение, что с кафедры в лице Гегеля со мной беседовала смерть».
Сознание своей смерти удовлетворяет человеческую гордыню, то есть доставляет ей именно то “удовлетворение”, которое имел в виду Гегель, говоря о желания Признания (Anerkennen), желания человека видеть всех других людей признавшими абсолютную ценность его личности. Лишь находясь во вселенной, лишенной Бога и “мира иного”, то есть через свою окончательную смерть, Человек может утвердить свою свободу и добиться ее признания, то есть признания его историчности и его единственной в мире индивидуальности, ибо индивидуальность это прямое следствие Негативности.
Можно напомнить высказывание, которое принадлежит Фридриху Шлегелю, о том, что гегелевская диалектика есть нечто более худшее, чем атеизм, а именно сатанизм или привести цитату из Фауста, которая прекрасно раскрывает смысл Негативности.
Фауст: Так кто же ты?
Мефистофель: Часть вечной силы я,
Всегда желавшей зла, творившей лишь благое.
Фауст: Кудряво сказано; а проще - что такое?
Мефистофель: Я отрицаю все - и в этом суть моя.
Затем, что лишь на то, чтоб с громом провалиться,
Годна вся эта дрянь, что на земле живет.
Не лучше ль было им уж вовсе не родиться!
Лев Шестов писал о панлогизме Гегеля: «Для него denkender Geist было все. И что в мыслящий дух не входило, все отбрасывалось как преходящее, ненужное, незначащее.
Каждый раз, когда разум брался доказывать бытие Божие, - он первым условием ставил готовность Бога подчиниться предписываемым ему разумом основным "принципам". Бог доказанный, какими бы предикатами - и всемогущества, и всеведения, и всеблагости - ни наделял его разум, уже был Богом по милости разума. И потому, естественно, оказывался лишенным "предиката" жизни, ибо разум, если бы и хотел, никак бы не мог создать ничего живого - это ведь не его дело. Да кроме того, разум по самой своей природе больше всего в мире ненавидит жизнь, инстинктивно чуя в ней своего непримиримейшего врага. С тех пор как разум выступил на историческую арену, его главной задачей было бороться с жизнью. И, может быть, никогда это не обнаруживалось с такой очевидностью, как в новейшее время, когда, при оглушительных аплодисментах всего цивилизованного мира, провозгласил свое право на господство панлогизм или даже - sit venia verbo - панэпистемизм. Этим и завершилась тысячелетняя борьба иудейского и эллинского гениев, как принято выражаться. В философии одолел Гегель, в теологии - Ватиканский собор, который, провозгласил: Dei existentia naturali ratione posse probari( Бытие бога доказывается природным разумом).»
Для Гегеля путь духа начинается с изначального тождества, а весь процесс трактуется как процесс создания предметности посредством "отчуждения" (Entäußerung), следовательно новое обретение тождества субъекта и объекта можно представить, как превращение субстанции в субъект, как снятие предметности вообще или окончательное уничтожение материи, которое Фейербах превратил в окончательное уничтожение Бога.
В Лекциях 1805–06 гг. Гегель дает индульгенцию всем самым страшным преступлениям Модерна .“Состояние-солдата и война – это объективно-реальная жертва личного-Я, опасность смерти – это созерцание своей непосредственной абстрактной Негативности. Только на войне у индивидуума появляются такие возможности; она есть преступление, позволенное обществом; смерть должна приниматься и даваться спокойно, холодно, не в пылу словесной борьбы, где солдат воспринимает противника и убивает его в непосредственной ненависти – нет! Смерть дается и принимается в пустоте – безлично, она приходит из порохового дыма.»
Культы павших героев во всех тоталитарных государствах это прямое следствие гегелевской философии принесения личности себя в жертву на алтарь общественного интереса. Гегель и сам понимал, что террор это наиболее полное выражение взаимодействия государства и индивидуума.
« Единственным результатом и действием всеобщей Свободы является смерть; а именно – смерть, не имеющая никакого содержания , никакого внутреннего наполнения, ибо отрицается лишь абсолютно свободное и бессодержательное личное-Я (Selbsts); речь идет о смерти совершенно холодной и плоской, без какого бы то ни было значения или важности; как если бы речь шла о том, чтобы разрубить надвое кочан капусты или выпить глоток воды. Именно в пошлости слога заключается мудрость правительства, именно к ней сводится тот рассудок, который делает возможным исполнение общей воли.»
Источником тотальности смерти в условиях тотальности бытия является сам человек. « Человек есть эта ночь, это пустое Ничто, которое целиком содержится в своей нераздельной-простоте : богатство бесконечного множества представлений, образов, ни один из которых не ведет прямо к духу, образов, которые существуют лишь в данный момент . Здесь существует именно ночь, внутреннее-или-интимное (Innere) Природы: – чистое личное-Я. Оно распространяет ночь повсюду, наполняя ее своими фантасмагорическими образами: здесь вдруг возникает окровавленная голова, там – другое видение (Gestalt); потом эти призраки также внезапно исчезают. Именно эту ночь можно увидеть, если заглянуть человеку в глаза: в ночь, она становится ужасной ; перед нами предстает ночь мира.»
Только через Историю, удается удержать Человека в рамках Бытия, когда Негативность обрушивается на Природу и возникает Мир Культуры, за пределами которого Человек есть лишь чистое Ничто и в котором он отличается от Ничто лишь временно. Гегель не сожалеет ни о Природе, ни о миллионах погибших солдат ибо История или объективный дух это только ступень на пути к абсолютному духу, проявляемому через искусство, религию и философию.
Мессианской целью человеческого развития является, согласно Гегелю, Гражданин универсального и гомогенного Государства, то есть, солдат революционных армий Наполеона. Только Армагеддон завершает Историю и ведет Человека к удовлетворению своей гордыни. Разумеется, когда Империя создана, человек может жить спокойно, не подвергая свою жизнь риску и подлинно человеческим существованием оказывается жизнь Мудреца. Но это существование в «конце истории» не является свободным,в собственном смысле слова, то есть в том смысле, который имеет в виду Гегель, когда говорит об исторической личности.
Атомные бомбардировки японских городов стали апофеозом эпохи сражающихся империй, каждая из которых мнила себя троном для воцарения Абсолютного Духа, достаточно вспомнить ампирную эстетику Парижа, Лондона, Берлина, Москвы, Вашингтона. Столкнувшись с ужасом не тотальной империи, а тотального уничтожения философия впала в тотальную самодеконструкцию после которой в ней ничего кроме экзистенциализма и языковых игр не осталось. Гегель оказался очередным Натаном из Газы.
Александр Волынский
Но по-моему, он не прав в том, что > ..экстаз просветления не длится долго и его заменяет либо терпеливое ожидание Избавления, либо разочарование и самоуничтожение. Если уж однажды достигнуто "просветление" ума , то как оно потом может "затемниться"? Если чистота ума "таз" уже перешла в стадию "экс", т.е. сверх-чистоты, то какой, простите, смысл ей снова пачкаться какими-то дурацкими мыслями о разочаровании или самоуничижении?
В общем, статья очень познавательная, автор - великолепный интеллектуал и эрудит, но совсем чуть-чуть нелогичен в некоторых местах..
Откуда: Афула, долина Армагеддона, Израиль
Мистическая эволюция
Эволюционный процесс это не изобретение зоологов или философов, эволюция от простого к сложному, от хаоса к порядку, от материи к духу была известна всегда. Не всегда этот процесс считался постоянным, а чаще всего сочетался с противоположными процессами распада в кружении вечного бытия. Универсальность архетипа развития позволяет связать его с другими архетипами, такими как творение, рождение, любовь то есть теми, которые составляют архетип Добра.
Наиболее близко к этим архетипам приближаются не позитивные науки и даже не теология, но мистика.
Диалектика описывает эволюцию мистического опыта, разбивая ее на триаду. Стадия мифа представляет собой мир, заполненный богами, которых человек встречает на каждом шагу. Непосредственное сознание взаимосвязи и взаимозависимости вещей, их сущностное единство, порождены простотой языческого бытия. На первой стадии местом реализации связи Человека с Богом служит природа и потребление ее плодов.
Второй период, это эпоха утраты единства с природой, в который происходит появление религии. В своей классической форме религия означает создание абсолютной бездны между Богом, бесконечным и трансцендентным , и Человеком, конечным существом. Эту бездну может преодолеть лишь голос, голос Бога, направляющий и законодательствующий в Своем откровении, и голос человека в молитве. Сферой религии является уже не Природа, но нравственное и религиозное действие человека и человеческой общности в условиях города и государства. Уже не природа, но История становится сценой, на которой разыгрывается драма отношений между Человеком и Богом.
После того, как религия обретает в истории свое классическое выражение в храмовых формах жизни и веры, а Бог скрывает свой лик в самоотрицании человеческого грехопадения, начинаются упорные поиски синтеза. Мистика осознает, созданный храмовой религией разрыв, но от осознания она переходит к поиску тайны, содержащейся в возникшей пустоте, и тропы, которая помогла бы преодолеть эту пропасть. Возникновение мистики означает возрождение Мифа, но не коллективно- традиционного, а индивидуально-гностического.
Гнозис рефлексирует свою диалектику через триаду Творение, Откровение, Избавление. Поскольку личность воспринимает ситуацию в мире как трагическую, то гнозис начинает искать причину трагедии в испорченности Творения. Падшая материя не может обеспечить дух через позитивную религию и тогда наступает черед мистического Откровения. Но экстаз просветления не длится долго и его заменяет либо терпеливое ожидание Избавления, либо разочарование и самоуничтожение.
В основе всех ныне существующих религий лежит гнозис, причем, чем ближе к нам фигура основателя религии и обстоятельства ее возникновения, тем четче проступают гностические черты. Самое удивительное, что даже Модерн вполне вписывается в схему мистической эволюции.
Старейший европейский каббалистический текст «Сэфэр а-Бахир» был составлен в Провансе примерно в тот же период когда там процветала манихейская ересь катаров-альбигойцев. Через Каталонию мистика каббалы проникла в Кастилию. Гершом Шолем уверен в том, что Зогар начал распространять в 80-е или 90-е годы XIII столетия каббалист Моше бен Шемтов де Леон, живший до 1290 года в небольшом городе Гвадалахара в центре Кастилии, затем переезжавший с места на место и, наконец, проведший последние годы своей жизни в Авиле. Он умер в 1305 году в городке Аревало, на обратном пути в Авилу, после посещения королевского двора в Вальядолиде. Ицхак бен Шмуэль из Акко покинул отчий Дом еще юным студентом после завоевания Акко в 1291 году мусульманами. Прибыв в 1305 году в Испанию, он говорил в Вальядолиде с Моше де Леоном, который поклялся, что обладает «древней книгой, написанной Шимоном бар Йохаем».
Одной из характерных особенностей каббалистических текстов из Прованса и Испании было переосмысление талмудической Шехины. Во всех многочисленных упоминаниях Шхины в мидрашах такие метафоры, как «Принцесса», «Матрона», «Царица» или «Невеста» употребляются там, где речь идет об общине Израиля в ее связи с Богом, что соответствует христианскому пониманию Церкви. Никогда здесь не проявляется дуализм, и Шхина как женское начало не противопоставляется «Святому, да будет Он благословен» как мужскому началу в самом Боге. Эта идея была одним из наиболее существенных новшеств, внесенных каббалой. Зачатки этой концепции можно обнаружить уже в «Сэфэр а-Бахир», написанной под влиянием катаров. С точки зрения гностиков, «низшая София», последний эон на грани «плеромы», представляет собой «дочь света», низвергающуюся в бездну материи.
Каббалисты XII—XIII веков составляли немногочисленную группу посвященных, следовавших путем все более глубокого погружения в тайны Бога. Это проявилось «нейтрализации» мессианских тенденций. Медитации каббалистов о теогонии и космогонии вызвали к жизни немессианскую и индивидуалистическую форму Избавления или Спасения. По утверждению некого каббалиста XIV века, избавление заключается в гармонии единства. В этих рассуждениях история очищалась от присущего ей порока, ибо каббалисты пытались найти путь назад, к первозданному единству, к мировому устройству, предшествовавшему первому обману Сатана, обману, который, по их мнению, предопределил дальнейший ход истории.
Радикальное возвращение каббалы к мессианству было вызвано изгнанием евреев из Испании в 1492 - ом году. Ужасы изгнания нашли отражение в каббалистической доктрине метемпсихоза, переселения душ или «гильгуль», снискавшей в этот период огромную популярность вследствие того, что в ней подчеркивались различные стадии изгнания души. Лурианская каббала была попыткой выхода из кризиса. Она зиждется на учении о цимцуме, что означает «удаление» или «отход». Понятие «цимцум» впервые встречается в кратком, ныне совершенно забытом трактате, написанном в середине XIII века, и основывается на некоем изречении из Талмуда. Лурия, для которого трактат послужил источником, придал этой идее совершенно иной смысл, чем в Талмуде. Лурия утверждает, что для того, чтобы создать мир, Бог должен был как бы освободить в Себе самом место, покинув некую область, род мистического предвечного пространства, дабы вернуться назад в акте творения и откровения. Поэтому первый акт Эйн-Соф, бесконечного Бытия, есть не движение вовне, но движение в себя. Эйн-Соф распадается на «Эйн», что значит «Ничто» и «Соф», то есть «Предел». Идея цимцума, рассматриваемая в таком свете, служит глубочайшим символом изгнания. Затем Бог испускает луч Своего света и начинает Свое развертывание в качестве Бога-Демиурга. Каждая стадия процесса сотворения предполагает существование двойного напряжения, то есть света, возвращающегося к Богу и испускаемого Им. И без этого постоянного напряжения, без этого неизменно повторяющегося усилия, которым Бог сдерживает Себя, ничто в мире не существовало бы. Испанское изгнание представлялось каббалистам новым цимцумом, за которым должно последовать Избавление.
Распространение лурианской каббалы с ее доктриной тикуна, то есть восстановления космической гармонии через земное посредничество мистически трактуемого иудаизма, привело к катастрофическому лжемессианскому взрыву, спровоцированному Шабтаем Цви и Натаном из Газы. Шабтай многие годы не предпринимал ничего для осуществления мессианских устремлений, во власти которых он пребывал в редкие мгновения высокой экзальтации. Переломным моментом в его жизни явилось его поселение в Иерусалиме в 1662 году. В продолжение первых двух лет его пребывания здесь Натан из Газы (1644-1680), в то время еще совсем молодой талмудист, не мог не видеть довольно часто харизматичного Шабтая Цви. Саббатианское движение возникло в результате встречи этих двух личностей, когда Натан открыл, что странный человек, который иногда мечтал о своем мессианском посланничестве, действительно является мессией, и, придя к этому выводу, превратил его в символ нового движения, а сам стал его знаменосцем. Натан совмещал в себе Иоанна Крестителя и Павла лжемессии. Он обладал всеми качествами, отсутствовавшими у Шабтая Цви: неутомимой энергией и писательским талантом. Он провозгласил приход мессии и прокладывал ему путь вместе со своим преемником, которым стал бывший марран Авраам Мигель Кардозо.
Шолем так описывает метафизику саббатианства.
«В начале космического процесса Эйн-Соф втянул Свой свет в Себя самого, и возникло то первичное пространство в центре Эйн-Соф, в котором рождаются все миры. Это пространство заполнено бесформенными, протоматериальными силами, клипот. Мировой процесс заключается в придании формы этим силам, в превращении их в нечто. До тех пор, пока этого не произошло, первичное пространство, и в особенности его нижняя область, служит оплотом тьмы и зла. Эти демонические силы пребывают в «глубине великой бездны». Когда же после «разбиения сосудов» некоторые искры Божественного света, испускаемого Эйн-Соф, чтобы творить формы и образы в первичном пространстве, низвергаются в бездну, в нее низвергается и душа мессии, которая была вплетена в этот первозданный Божественный свет. С начала творения эта душа таилась в глубине великой бездны, содержалась в темнице клипот, царстве тьмы. Эта самая святая душа живет на дне бездны в обществе «змеев», которые преследуют и пытаются соблазнить ее. Этим змеям предан «святой змей», который есть мессия: ивритское слово, обозначающее змея, нахаш, имеет то же численное значение, что и слово мессия, Машиах. Только в той мере, в какой процесс тикуна всех миров ведет к обособлению добра от зла, в глубине первичного пространства, душа мессии освобождается от своего рабства. Когда процесс совершенствования, над которым эта душа трудится в своей «темнице» и ради которого она борется со «змеями» или «крокодилами», подойдет к концу - чего, однако, не случится до всеобщего завершения тикуна, - душа мессии покинет свою темницу и явится миру в своем земном воплощении.
Если бы не тот факт, что мысли, послужившие материалом для построения этой каббалистической доктрины, встречаются в Зогаре и в сочинениях Лурии, то можно было бы допустить существование внутренней - хотя для нас и непонятной - связи между первым саббатианским мифом и мифом древнего гностического течения так называемых офитов, положивших мистическую символику змея в основу своего гнозиса».
Саббатианство исходит из попытки оправдать предательство и отступничество. Поддержать апологию отступничества могли только сами отступники. Поколения марранов, жившие на Пиренейском полуострове, потомки тех евреев, которые, спасаясь от преследований в период с 1391 года по 1498 год, были вынуждены вести как бы двойную жизнь. То, что мессия по самой природе своего посланничества неизбежно должен был пережить трагедию отступничества, было доктриной, идеально отвечавшей потребности марранов смягчить муки совести.
В этой точке саббатианство пересекает опасную границу доктрины «освящающего греха». Связь между первородным грехом и возникновением чувства стыда толкнула саббатианцев, размышлявших о тикуне, на путь к достижению Избавления посредством «попирания стыда», каков был открыто провозглашен среди радикальных саббатиан Яковом Франком. Франкизм был самой скандальной формой саббатианства, его лидер был жестоким властолюбцем, для которого власть над душами и телами была единственной целью.
Менее скандальным, но более разрушительным следствием саббатианства стало модерно-просвещенческое реформатское движение. Крушение мессианских надежд породило глубокое разочарование. Те общины, которые попали под влияние саббатианства быстрее других уходили в реформаторство, отрицавшее основные догматы иудаизма. Именно реформаты стали базой модернизационной Хаскалы. Об этом пишет Шолем -«Саббатианская секта в разные периоды в продолжение XVIII века утвердилась во многих немецких общинах, в частности в Берлине, Гамбурге, Мангейме, Фюрте и Дрездене, но прежде всего - в Богемии и Моравии. По-видимому, в этих двух областях она имела особенно много сторонников и пользовалась поддержкой как в раввинских кругах, так и среди крупных и мелких торговцев и промышленников. Некоторые евреи Богемии и Моравии, пользовавшиеся в царствование Марии-Терезии и ее преемников наибольшим влиянием, были тайными адептами саббатианства. Эти элементы, не порвавшие открыто с раввинистическим иудаизмом, после французской революции сыграли немаловажную роль в развитии движения, провозгласившего идеи реформы, либерализма и «хаскалы-просвещения», движения, пользовавшегося широкой поддержкой в еврейском обществе.
В 1850 году еще сохранилось живое воспоминание о существовании связи между саббатианством и реформой. Из кругов, близких к умеренному реформистскому движению, исходила замечательная и несомненно достоверная традиция, согласно которой Арон Хорин, основоположник реформированного иудаизма в Венгрии, был в молодости членом саббатианской группы в Праге. Просниц и Гамбург - в XVIII столетии центры саббатианской пропаганды и арена жестокой борьбы между ортодоксами и еретиками или их почитателями — стали главными оплотами реформистского движения в начале XIX столетия. Сыновья франкистов в Праге, которые еще в 1800 году совершали паломничества в Оффенбах, около Франкфурта-на-Майне, резиденцию преемников Франка, и воспитывали своих детей в духе этой мистической секты, возглавили в 1832 году первую «реформистскую» организацию в Праге. Сочинения самого Ионы Вейля, духовного руководителя этих пражских мистиков в начале XIX века, уже обнаруживают удивительную смесь мистики и рационализма. Из его многочисленных сочинений сохранился в рукописи необычайно интересный комментарий к талмудическим агадот, свидетельствующий о том, что в глазах автора Моше Мендельсон и Иммануил Кант пользовались таким же авторитетом, как Шабтай Цви и Ицхак Лурия. И уже в 1864 году его племянник в своем завещании, написанном в Нью-Йорке, восхваляет своих сабба-тианских и франкистских предков как знаменосцев «истинной еврейской веры», то есть более глубокого духовного понимания иудаизма.»
Глубоко индивидуалистичная суть мистицизма сыграла важную роль в становлении либеральной парадигмы как волюнтаристски-франкистского, так и рационального толка. Только хасидизм смог обуздать разрушительный импульс гностического мессианства, как в свое время в христианстве такой импульс был подавлен Отцами Церкви и епископами. Практика хасидских цадиков стала зримым синтезом народной мифической традиции и каббалистического мессианства. Все попытки талмудистов изгнать хасидизм из иудаизма закончились провалом. Только упадок духовной силы цадиков, вынужденных удерживать свой авторитет ростом диктаторских замашек в духе Франка, бросили еврейскую молодежь в новую мессианскую авантюру Мировой Революции.
Опыт мистической эволюции важен для традиционализма тем, что показывает как силу, так и слабость индивидуального духа. Но еще более важно понимание связи между мистикой и традицией. Хотя мистицизм базируется на универсальных архетипах, выразить себя мистик может только в рамках конкретной традиции. Противопоставление себя традиции, во имя мистического избавления, в большинстве случаев ведет к деградации и распаду. Только когда традиция стала мертвой формой, гнозис должен указать новый путь и тогда уже реальная история вынесет свой приговор.
На тему бесконечности хотелось бы сказать, что этот термин в применении к пространству способен довести человеческое восприятие до коллапса. Давайте остановимся пока на процессе взаимодействия массы и пространства. Эволюция МАССЫ имеет вектор, направленный на ее уплотнение. Эволюция пространства направлена на его расширение. Родившаяся масса не дает пространству расшириться до бесконечности, а желание пространства расшириться не дает массе уйти в гравитационный коллапс. Тем самым мы имеем границы, не имея их.
> То есть "человек" это неразрывная целостная общность мужчины и женщины.
> Проще говоря, "два в одном" и "один в двух".
У меня есть небольшая статья по данному поводу "Христианский брак, в его высшем понимании":
http://www.sunhome.ru/religion/19359
Кстати, по поводу роли женщины, тоже высказывал мнение "К вопросу о том, почему женщины ближе к спасению?":
http://www.sunhome.ru/religion/19467
К сожалению, не так-то просто отмахнуться от явления, которое широко внедряется в массовое сознание и отчасти захлестнуло даже научные круги. А.Т.Фоменко, его соратники и продолжатели действительно вскрыли немало фальсификаций в истории, обратили внимание на белые пятна и тем самым значительно подняли интерес к исторической науке. Их версии событий, еще якобы подкрепленные математикой, впечатляют людей, далеких от науки.
Рядовым людям трудно судить, кто прав в освещении истории. Это дело специалистов, хотя и они часто расходятся во мнениях. Поэтому по своей части могу сказать, что методы Фоменко имеют весьма отдаленное отношение к математике. Скорее, это бухгалтерия, причем весьма нечистоплотная.
Я не берусь делать выводы за историков, но специально в кулуарах интересовался их откровенным мнением, которое, как можно было подозревать, они не выставляют напоказ. Признавая наличие подделок и белых пятен, серьезные ученые в общем сходятся в том, что историю нельзя скрыть, поскольку она лежит под нашими ногами по всей планете, как открытая книга. Каждый черепок, каждая монета, каждое украшение соответствуют своей эпохе и лежат в точности на своем уровне культурного слоя.
Можно сомневаться во многих научных методах, покрытых тайной для непосвященных. Но есть дендрологический метод, который наверняка понятен самому необразованному крестьянину и который дает точность до года. Этот метод убедительно подтверждает классическую тысячелетнюю историю Великого Новгорода, и не только его.
Фоменко и Носовский в своей реконструкции истории наплевали на древние культуры и религии Азии, да и всего мира. По их мнению мировые религии чуть ли не вчера отпочковались от христианства, а самураи - это русские выходцы из Самары. Традиционные ученые весьма красноречиво определили метод академика А.Т.Фоменко, знакомый мне и по некоторым авторам Дома Солнца: оправдывать абсурд еще большим абсурдом. Н.В.Невесенко
Отношение любой Павославной конфессии мiра к "Новой хронологии" - никакое, ибо никакой "Новой хронологии" не существует, кроме как в виде масонских сказок о "Нвом мiровом порядке" во главе с "Мiровым правительством".
Откуда: Афула, долина Армагеддона, Израиль
Цитата: "Ну, если мужчины в основном ведутся на женские потребительские и иные рефлексы, так кто в нашем мире петух, а кто - курица?"
Тут дело не в мужчинах и женщинах, а в ситуации, которая дает женщинам возможность доминирования. Идея потребительского общества ставит женщину в центр системы, наживаются на этой системе в основном богатые мужчины.
Само по себе потребление ничего плохого не несет, плохо когда кроме потребления и погоней за СЧАСТЬЕМ ничего не остается.
Традиция очень уважительно относится к женщине, проблема возникает тогда, когда традиция рушится. Эмансипированные и глупые женщины разрушают семью, а страдают при этом дети. Эмансипированные и глупые женщины раскручивают маховик потребления, а страдает при этом планета Земля. Понятно, что злые и глупые мужчины приносят гораздо больше вреда и людям и природе, но Традиция знает как злых дураков ставить на место, а вот когда Традицию рушат, тогда теряются все ориентиры и мужики с бабами гонятся за СЧАСТЬЕМ, про которое им рассказывают красивые и успешные слуги сатаны.
И как вы заметили мои "закостенелые представления о мире и мироустройстве", не успев с ними ознакомиться?
Цинизм - это голая суть, без идеологической приправы и романтического флера.
Автор статьи думаю эмоционально встретил Ваши комментарии. Вы ведь, если честно, комментарии пишите провокационные, стараясь задеть автора, это не только по этой теме имею ввиду. Соответственно и отвечает народ в той-же манере. Что посеешь, то и пожнёшь...
Что до паранджи, то вероятно, что это естественный пункт повестки дня для традиционного общества в странах ислама, как в православном традиционалистском обществе естественно, что мужчина, в отличии от подростка, должен носить бороду, как в обществе иудейском - пейсы.
"Зачем спецназ отращивает бороды?"
http://www.sunhome.ru/journal/140067
Православные так-же придерживаются данной традиции, и празднуют только именины (тезоименитство), в коий день почитают память святого, в честь которого названы, но не себя любимого появление на свет.
Для кого проблема, для бога?
Жизнь – это данность, а данность не может быть проблемой, проблемы возникают в процессе самоорганизации и организации общества, когда лидер пытается установить свои правила, уже не устраивающие проснувшееся самоуважение женщин. Как никак - 60% населения!
Как ни назови, все равно закончится линчеванием, не соблюдающих «традицию»
> В управлении плохо не само управление (курица без головы не имеет блока управления и живет без головы не очень долго, а вот некоторые "курицы" реально думают, что голова им мешает) а способы управления цели, ради которых управление осуществляется.
Ну и каковы цели? Отделить петухов от безголовых куриц? И кто будет решать - кому нужна голова, а кто и соблюдением «традиции» обойдется. И подход, вероятно, судя по дальнейшим вашим высказываниям, будет осуществляться по половому признаку, да тут и до традиционной паранджи недалеко.
> Либералы упорно впаривают всем свою идею "свободы от идей", хотя управляют "истинно свободным миром" крайне примитивные потребительские рефлексы, причем в основном женские
Ну, если мужчины в основном ведутся на женские потребительские и иные рефлексы, так кто в нашем мире петух, а кто - курица?
Откуда: Афула, долина Армагеддона, Израиль
Полина пишет: "Никакой эволюции тут нет, просто общество в очередной раз пытается совершенствовать рычаги управления."
Рычаги управления это основа кибернетических систем. Традиция это способ самоорганизации.
Полина пишет: "СМИ уже давно все уши прожужжали национальной идеей, вернее фактом ее отсутствия. Дураку понятно, что неидейными сложнее управлять, вот и ищут."
В управлении плохо не само управление (курица без головы не имеет блока управления и живет без головы не очень долго, а вот некоторые "курицы" реально думают, что голова им мешает) а способы управления цели, ради которых управление осуществляется.
Либералы упорно впаривают всем свою идею "свободы от идей", хотя управляют "истинно свободным миром" крайне примитивные потребительские рефлексы, причем в основном женские.
Полина пишет: "Ищите, господа, ищите, и называйте найденную идею как хотите. Но вы никого не обманете раскрученным термином"
Обман это когда думают одно, а говорят другое. Атмосфера постмодерна приучила людей к абсолютному цинизму. Этот цинизм под прикрытием всяких Новых эйджев и Новых хронологий и ведет к полной потере социальных ориентиров, оставляя только великий культ собственного Я. А идея это некий согласующий механизм, вырабатываемый необходимостью в социальном бытии. Идеи могут устаревать и умирать, как умерли древние боги, как умерла схоластика, но метафизический Мировой Дух продолжает крутить свою спираль и Традиция продолжает себя с каждым новым витком.
http://www.sunhome.ru/journal/140115
проблем с начальством не бывает?
Сильно смахивает на давно заготовленную прокламацию.
Поражаете широтой взглядов, батюшка - от восхищения буддистским варварством до господских амбиций. Разве вами выбранная профессия православного священника не подразумевает смирения и любви к ближнему? К чему тогда маскарад?
О. Секацкий: О диалектике господина и раба, власти и подчинения, или О всеобщем достоянии нации
Один из наиболее известных сюжетов гегелевской философии получил название "диалектика господина и раба". Вкратце суть его сводится к следующему.
Допустим, мы считаем волю к власти неустранимым мотивом человеческого бытия. Одни люди оказываются властвующими, прочие, соответственно, им подчиняются. Сразу же возникает вопрос: почему? Можно сослаться на то, что властвующие - это имущие, они обладают средствами производства, чем и обеспечивают себе господство. Такое объяснение предлагает, например, марксизм. Ясно, однако, что вопрос этим не решается: нас интересует, почему средства производства оказываются, скажем, у него, а не у меня? Можно заявить: "Властвует тот, кто сильнее". Но и этот ответ слишком расплывчатый: именно природа силы, благодаря которой господин господствует, и требует объяснения, ведь не о физической же силе идет речь.
Скорее, имеется в виду внутреннее качество как решающий признак власть имущего. Как раз об этом и говорит Аристотель в своей чеканной формуле: "Одни люди по природе своей свободны, другие же рабы; и быть им рабами полезно и справедливо". Наконец, Гегель ставит точки над i: господин есть тот, кто готов поставить жизнь на кон. Тот, кто не отваживается на предельную ставку, обнаруживает тем самым свою природу слуги.
«Среди белой молодежи, не видевшей старого режима, происходит его идеализация. Им кажется, что во главе власти стояли люди, бывшие морально и умственно головой выше окружающего… И передо мной промелькнул Государственный совет, где я мог наблюдать отбор "лучших" людей власти.
Внешность была блестящей. Чудный Мариинский дворец, чувство старых традиций во всем строе обихода, вплоть до дворецких, разносивших булочки, кофе, чай, на которые набрасывались, как звери, выборные и назначенные члены Государственного совета.
Несомненно, среди них были люди с именами и с большим внутренним содержанием — такие, как Витте, Кони, Ковалевский, Таганцев и др. Но не они задавали тон. Не было тех традиций у сановников, здесь собравшихся, какие были в такой красивой форме у дворецких — не было ни esprit de corps, ни блеска знания и образования, ни преданности России, ни идеи государственности. В общем, ничтожная и серая жадная и мелкохищная толпа среди красивого декорума… И это отсутствие содержания сказалось в грозный час.
Помню один разговор с Д.Д. Гриммом, когда мы возвращались из заседания [Госсовета]. Ему больше нас, обычных членов оппозиции, пришлось сталкиваться лично с членами Совета. Он был совершенно потрясен циничным нигилизмом этих людей, которые были готовы пожертвовать всем для того, чтобы "устроить" своих детей, получить лишние деньги… их помыслы все были направлены главным образом в эту сторону.
…Сейчас ничего не знающая молодежь идеализирует царских министров — точно так же, как многие… искажают истину в своей фантастической реабилитации Николая II. И эти министры последних лет да и раньше — Горемыкин, князь Н. Голицын, Протопопов, Щегловитов… Какой ужасный подбор!… Безумие многих — думать, что старое может вернуться».
"Мы - воинственное меньшинство. Но моральное большинство!"
Мы с вами всегда будем в меньшинстве. И поэтому наше меньшинство должно быть боеспособным.
Мы говорим о создании внесистемной оппозиции. Но она не может быть сконструирована политтехнологиями.
А только, если мы будем себя правильно вести и хотя бы изредка смотреть в небо, - тогда Бог увидит в нас инструмент для Своих действий.
Наш Новый Крестовый Поход будет!
На этот раз мы возьмем Третий Рим (как ранее взяли Второй), но для того, чтобы извергнуть гроб антихриста как из Красной площади, так и из голов самих "краснопоклонных".
И когда мы спасем Третьий Рим, то Четвертого уже никогда спасать не придется!
«Если ты станешь повиноваться большинству тех, кто на земле, они собьют тебя с пути Бога. Они лишь следуют предположениям и только лишь измышляют» (Коран, 6: 116)
"... Мнение большинства - всегда ошибочно, ибо большинство людей - идиоты" (Эдгар Алан По).
"... Если ты в меньшинстве – и даже в единственном числе, – это не значит, что ты безумен. Есть правда и есть неправда, и, если ты держишься правды, пусть наперекор всему свету, ты не безумен" (Джордж Оруэлл, 1984)
"... Человек есть стадное животное с развитым разумом, способным к творчеству. За коллектив и равенство стоит слабое большинство людской популяции. За личность и свободу - её сильное меньшинство. Но прогресс общества определяют сильные, эксплуатирующие слабых" (Николай Амосов,"Моё мировоззрение", журн. "Вопросы философии", в„– 6, 1992).
«... В каждом государстве и народе есть раса высшая, творящая творческую созидательную работу... Нация в народе или государстве состоит из людей высшей расы. Демократия хороша, когда она обеспечивает господство нации...» (Владимир Вернадский, "Дневник", журн. "КиС—вська старовина", 1993, в„–4, С.31).
«...Я начинал революцию, имея за собой 82 человека. Если бы мне пришлось повторить это, мне бы хватило пятнадцати или даже десяти. Десять человек и абсолютная вера. Неважно сколько вас. Важно верить, и важно иметь чёткий план» (Фидель Кастро Рус).
А делов-то. СМИ уже давно все уши прожужжали национальной идеей, вернее фактом ее отсутствия. Дураку понятно, что неидейными сложнее управлять, вот и ищут.
"Идейные" материалисты слишком отягощают бюджет, а религиозный фанатизм просвещенное общество уже не вдохновляет (за 2 тыс. лет доказательств существования Бога ведь так не прибавилось).
Ищите, господа, ищите, и называйте найденную идею как хотите. Но вы никого не обманете раскрученным термином (эволюция). Никакой эволюции тут нет, просто элита в очередной раз пытается отреставрировать идеологический рычаг управления обществом.
Кстати, про " быстро забытое средневековье" - я склоняюсь к версии, которая освещена в книге Фоменко «Новая хронология», где доказываются приписки в исторической хронологии (аж 10 веков приписали!)
Кто что думает по этому поводу?